Прости, любимая - Мэри Бэлоу

– И что вы собираетесь делать?

– Не правильно было бы с моей стороны простить ее. Есть вещи, которые не прощаются.

– Да, – с печалью в голосе согласилась Арабелла. – А как же ваш сын?

– Она пишет, что независимо от моего решения намерена отправить его ко мне. Хочет, чтобы у ребенка была достойная жизнь. Но я не могу забрать его у матери. Это убьет ее. Понимаете, она его обожает!

Еще несколько минут они сидели молча. Наконец Хаббард улыбнулся и поднялся на ноги.

– Мы приехали сюда развлекаться. Простите, мадам, я просто хотел показать вам портрет сына, которым так горжусь. И совсем не собирался нагонять на вас, да и на себя, тоску. Не хотите ли выпить чего-нибудь прохладительного?

Арабелла взяла Хаббарда под руку, и они пошли через лужайку к столам, накрытым скатертями и уставленным напитками и всевозможными лакомствами.

– А вон и леди Берри!… – Арабелла помахала тетушке мужа. – Мне надо поговорить с ней, сэр.

Хаббард поклонился.

– Спасибо, что показали мне портрет. Я понимаю, это, наверное, одно из ваших главных сокровищ.

Вечером этого же дня лорд Астор стоял в конце террасы, облокотившись на каменные перила и устремив взгляд на лужайку, залитую лунным светом. На улице было прохладно, особенно после духоты гостиной, где гости только что закончили играть в шарады. Команда, возглавляемая леди Гарриет Микер, что называется, с треском проиграла команде под руководством Франсис, несмотря на то что за команду леди Гарриет играл лорд Фарради, настоящий мастер этой игры. В команде Франсис оказался не менее сильный игрок – сэр Теодор Перрот.

В эту минуту лорд Астор увидел Франсис. Она медленно шла вдоль террасы, а за ней следовал сэр Джон Чарлтон. Несколько других гостей также вышли подышать свежим воздухом. Виконт задумался о Чарлтоне. В последний месяц он проявлял к Франсис повышенное внимание. Неужели собирается сделать ей предложение? Сомнительно. Чарлтон, похоже, упивался своим высоким положением и вряд ли выбрал бы себе в невесты девушку относительно низкого по сравнению с ним происхождения, такую, как Франсис. Конечно, Франсис необычайно красива, но у нее нет ни титула, ни большого приданого.

Неужели Франсис придется в конце сезона испытать горькое разочарование? Выдержит ли Арабелла слезы и горестные стенания сестры все те три дня, которые займет обратная дорога в Паркленд? Будь у Франсис хоть немного разума, она вцепилась бы в Перрота и устроила бы свою жизнь. Он ведь явно неравнодушен к ней, несмотря на показные ухаживания за леди Гарриет. И потом леди Гарриет вроде обручена с кем-то. Насколько он слышал, Рейвнскоурт привез ее в Лондон для первого выхода в свет, но намерен снова увезти в Йоркшир к суженому.

Лорд Астор втянул носом воздух. Ему так захотелось погулять по лужайке и в розарии. Но не одному. С Арабеллой. Возможно, она бы и согласилась, если бы он предложил. Да нет, наверняка бы согласилась. Она относится к его малейшим просьбам, как к приказу, однако та стена, которую она воздвигла между ними, просто испортила бы очарование лунного вечера и запаха роз.

Лорд Астор оставил жену в гостиной за оживленным разговором с Линкольном, мисс Поуп, Хаббардом, тетушкой Гермионой, матерью Фарради и другими гостями. Если бы он подошел к ним, то Арабелла перестала бы болтать и смеяться. Как поступила днем, когда они стояли возле розария с Хаббардом. И он удалился, почти с таким чувством, словно нарушил свидание любовников. А когда обернулся, Арабелла с Хаббардом уже скрылись в розарии.

Он прекрасно понимал, что это не было свидание любовников. Хаббард до сих пор страдал по своей Соне, а для Арабеллы понятие брака было священным. И все же его охватило неприятное чувство… Какое? Неужели он ревновал жену к Хаббарду, Фарради, Линкольну и этому молодому увальню… Браунингу?

А почему он должен был ревновать? И что ему на самом деле было нужно от жены? Те улыбки и дружеское отношение, которым она одаривала других мужчин? Был бы он удовлетворен, если бы она относилась к нему так же, как к ним?

Нет, ему хочется, чтобы Арабелла любила его. Эта неожиданная мысль поразила виконта. Он хочет, чтобы она любила его? Неужели это так? Но если он сам не любит Арабеллу, то ему абсолютно все равно, любит ли она его.

А Арабеллу он не любит. Это совершенно абсурдная мысль. Для него она просто Арабелла – маленькая, обаятельная дочь человека, от которого он унаследовал титул и состояние. Она всего лишь некое дополнение к его жизни. Правда, эта женщина доставляет ему и определенные неприятности, потому что хочет завладеть его душой.

Нет, разумеется, он ее не любит. Однако был бы не прочь переспать с ней, потому что уже две недели обходится без женщины. Но это чисто физическая потребность.

Прием скоро закончится, и им придется спать в одной постели. Однако надо будет сдержаться и не дотрагиваться до нее. Он не может коснуться жены, пока не пройдет ее злость. Иначе их соитие будет выглядеть настоящим изнасилованием.

Лорд Астор отделился от перил и вернулся в дом. Надо узнать, не пожелает ли Фарради или Хаббард поиграть на бильярде, после того как гости отправятся спать.

– Эта обстановка очень сильно напоминает мне дом – так приятно дышать свежим воздухом и ощущать аромат роз, – призналась Франсис сэру Джону Чарлтону.

Они дошли до конца террасы и спустились на лужайку, которая вела к конюшням, расположенным к западу от дома.

– Мы можем поближе подойти к розам, – предложил сэр Джон. – Мне хочется вплести вам в волосы одну из них. Конечно, существует опасность уколоть палец или испортить маникюр, но, уверен, нам удастся не пораниться.

– Розарий слишком далеко, и там темно, – возразила Франсис. – Нам лучше вернуться в дом, сэр.

– Месяц, прожитый в столице, не добавил вам жизненного опыта, не так ли? Какая же вы щепетильная, мисс Уилсон! Идемте, и вы докажете мне, что вы не деревенская простушка.

Сэр Джон обвил рукой талию Франсис, и не успела она хоть как-то защититься, как он поцеловал ее. Так она и стояла, потрясенная, чувствуя на своих губах его мягкие и влажные губы.

– А завтра утром мы поедем ко мне домой, и там я посмотрю, чему вы научились за этот месяц, – сказал сэр Джон, когда поцелуй завершился.

– Я не смогу поехать, – проговорила Франсис. – Не знаю, право, почему вы позволяете себе со мной подобные вольности, сэр.

– Вы плачете? – спросил сэр Джон, с удивлением уставившись на Франсис; – Неужели вы такое нежное создание? Вот, возьмите мой платок. Я и не думал, что мои объятия могут так потрясти столь чувствительную леди. Пока вы не привыкли к моим знакам внимания, мне надо помнить, что с вами следует обращаться очень бережно. Идемте, я отведу вас назад в гостиную. А розарий подождет до другого вечера.