Серебряные крылья, золотые игры - Иви Марсо

не мечтала, что найду друзей в позолоченных залах Сорша-Холла. Когда Бастен привел меня сюда, я ожидала только большей жестокости. Жениха с черным сердцем. Скучные политические ужины. Что я буду не более чем украшением, как эти серьги.

Вместо этого у меня появились друзья, люди и животные, и я утопаю в богатстве дружеского общения. Черт, даже Райана можно терпеть, когда он не в кругу своей семьи.

Тепло распространяется от пальцев ног, пробираясь под простынями.

Не обращая внимания на головную боль, я хватаю Сури за руку.

― Я так рада, что ты приехала в Дюрен.

Ее улыбка растягивается, бесхитростная и искренняя.

― Мы скучали по тебе, Сабби.

Тень моего плохого настроения на мгновение возвращается.

― Это ты скучала по мне. Моему отцу на меня наплевать. За двенадцать лет он ни разу не навестил меня в монастыре бессмертной Айюры.

Поползень перелетает на кровать и садится на покрывало, заинтересовавшись миской жареных тыквенных семечек, которые Сури принесла мне, чтобы успокоить желудок. Сури деловито поглаживает хвостовые перья птички, не сводя с меня глаз.

Наконец она признается:

― Ну, это правда, Чарлин хотел встретиться с лордом Райаном. Что-то насчет письма, которое он отправил с сопровождавшим тебя стражником. Чарлин утверждает, что лорд Райан должен ему, и он намерен что-то у него потребовать.

А, думаю. Моему отцу нужны деньги. Это имеет больше смысла…

Но тут мой мозг, все еще затуманенный похмельем, осознает остальные ее слова.

Письмо? Отправленное с Бастеном?

Не было никакого письма…

Покалывание начинается в пальцах и ползет вверх по ногам, пока я едва могу оставаться на месте, ерзая под одеялом, словно оно горит. Бастен ничего не говорил ни о каком письме от моего отца, я в этом уверена.

И все же Мист видела, как он читал какой-то лист бумаги в пещере водопада, пока я спала. Это застряло в моей памяти, как шип, потому что после того, как Бастен прочитал его, он передумал бежать вместе.

Что видела Мист, когда я читал? ― Спросил он. ― Это был список правил лорда Райана для этой поездки. Никакой тайны, уверяю тебя. Это напомнило мне о моем долге, вот и все.

В груди вдруг становится слишком тесно. Я потираю костяшки пальцев о грудину, нуждаясь в боли, чтобы удержать себя от погружения в темноту.

― Сабина? ― спрашивает Сури, наклоняя голову, как и поползень на ее ладони.

Я заставляю себя улыбнуться, отгоняя онемение, стремительно ползущее по шее, требующее выяснить, что было написано в том листке бумаги. Но как? Бастен за десятки миль отсюда ― вряд ли я смогу потребовать от него ответа.

― Ну что ж, ― я заставляю себя говорить бодрым тоном, чтобы скрыть нервозность, ― независимо от мотивов моего отца, я рада тебя видеть. Надеюсь, ты проводила время в Бремкоуте, трахаясь с каким-нибудь лихим молодым конюхом, а не растирала подагрические ноги моего отца.

Рот Сури приоткрывается в ужасе.

― Я бы никогда! Не с конюхом, по крайней мере… ― Она резко закрывает рот рукой, ее глаза расширяются от сожаления. ― Я имею в виду, ни с кем! Я бы не стала спать с другим мужчиной. Я леди Бремкоута!

По лицу Ферры скользит лукавая ухмылка, она подходит и берет из миски тыквенное семечко.

― Слишком поздно, миледи. Ты выдала себя. Кто же согревает твои простыни? Лакей? Доставщик мяса?

― Никто! ― настаивает Сури, глаза у нее большие и круглые. Она поправляет платье и успокаивается, прежде чем ее голос понижается до шепота. ― Даже Чарлин этого не делает, если честно. Он начинает пить за завтраком. К середине дня он уже слишком пьян, чтобы трахаться.

Ферра слизывает соль с пальцев.

― И ты думаешь, мы поверим, что такая красивая молодая девушка, как ты, просто держит целибат?

Губы Сури поджимаются под нашим с Феррой пристальным взглядом. Даже Бриджит бросает любопытные взгляды, складывая мои носовые платки.

Наконец Сури лепечет:

― О, прекрасно! Мы подружились с садовником, но, клянусь, это все! Он из Кравады, как и я. Я почти ничего не знаю о своем родном королевстве. А он рассказывает мне о нем.

Из того, что я знаю о происхождении Сури, следует, что она попала в Астаньон едва вскормленным младенцем, осиротев или разлучившись с родителями в результате гражданской войны в Краваде, которая заставила переехать десятки тысяч людей. Большинство отправилось на юг, в королевства Кларана и Специя, чей теплый климат был ближе к привычным для них пустыням. Некоторые, однако, попали в Астаньон. Сури перевезли через границу по указу короля Йорууна о приюте для сирот, а затем вместе с шестью другими детьми богатая дворянская семья в Старом Коросе удочерила ее.

Ферра опускается на кровать.

― Тебе непременно нужно трахнуть этого своего садовника.

Сури закрывает лицо руками, а затем медленно, с озорством выглядывает сквозь пальцы. Мы все четверо разражаемся смехом.

Стук в дверь заглушает наше хихиканье.

― Это моя доставка. ― Ферра вскакивает, чтобы открыть дверь, и, к моему удивлению, за дверью стоит старый друг Бастена, еще со времен его службы в армии. Фольк ― я помню его. Вблизи его грубые черты выглядят привлекательно, если не сказать красиво. В его темно-каштановых волосах проглядывает седина, но ему идет.

Ферра понижает голос.

― Ты принес его?

Фольк прислоняется к дверному косяку, на его лице появляется улыбка.

― Нелегко достать, но для такой красотки, как ты, я мог бы найти даже богов.

Ферра хмыкает, возможно, протестуя слишком сильно. Она выхватывает сверток у него из рук и выталкивает его.

― Мы договаривались о плате. ― Он обнажает ровные белые зубы. ― В виде поцелуя…

― Позже. ― Ферра выталкивает его хрустальной туфелькой и закрывает дверь перед мужским все еще ухмыляющимся лицом.

Когда она поворачивается к нам, то изображает невинную улыбку, как будто она не