Таинственная история Билли Миллигана - Дэниел Киз

– А Бруклин в какую сторону? – спросил он у экскурсовода.

– Вон там. Видите три моста – Вильямсбургский, Манхэттенский и Бруклинский, – сказала она.

– Вот туда я и отправлюсь потом, – ответил он.

Спустившись на лифте, Филип поймал такси.

– На Бруклинский мост.

– Бруклинский мост?

Филип забросил армейский рюкзак в машину.

– Да, именно так я и сказал.

– Ты хочешь с него спрыгнуть или купить?

– Слушай, пошел ты. Веди, а свои остроты прибереги для приезжих.

Таксист высадил его на мосту, и Филип пошел пешком. Дул прохладный ветерок, и Филип чувствовал себя прекрасно, но, дойдя до середины, остановился и посмотрел вниз. Столько воды. Боже, как красиво! Настроение вдруг резко ухудшилось. Он не понимал почему, но на середине этого великолепного моста стало так хреново, что Филип не смог идти дальше. Надев рюкзак, он повернул обратно к Манхэттену.

Депрессия усиливалась. Вот он в Нью-Йорке, а ему совсем не весело. Надо что-то увидеть, что-то найти, но он не знает, что это за место и где. Филип сел в автобус, доехал до конечной, потом пересел на другой, и еще раз. Он смотрел из окна на дома, на людей, но не знал, куда едет и что ищет.

Он вышел у торгового центра и принялся там бродить. Филип нашел фонтан Желаний, бросил пару монеток, а когда взялся за третью, его потянули за рукав. Маленький чернокожий мальчик смотрел на него молящими глазами.

– Черт, – выругался Филип и бросил монетку ему.

Мальчишка улыбнулся и убежал.

Филип взял свой рюкзак. От тоски уже так болело внутри, что он немного постоял, вздрогнул и вышел из пятна…

У Дэвида от тяжести рюкзака начали подкашиваться ноги, и он его сбросил. Восьмилетнему – ну, почти девятилетнему – мальчишке нести такой груз было не под силу. И он потащил его за собой волоком, заглядывая в витрины, пытаясь угадать, где он находится и как сюда попал. Потом он сел на скамейку, осмотрелся и стал наблюдать за играющими детьми. Дэвиду хотелось к ним присоединиться. Но он встал и потащил рюкзак дальше, но все же он был слишком тяжелый, так что мальчик бросил его и пошел налегке.

Он забрел в военный магазин и стал смотреть на армейские приемники и сирены. Взял какой-то большой пластиковый пузырь и нажал на кнопку. Раздался вой, внутри замигала красная лампочка. Дэвид в ужасе уронил пузырь и бросился бежать, столкнулся с остановившимся неподалеку от выхода велосипедом мороженщика, поцарапал локоть, но не остановился.

Поняв, что за ним никто не гонится, Дэвид побрел по улице, думая, как бы попасть домой. Дороти, наверное, беспокоится. Да и есть уже хочется. Вот бы мороженого! Если попадется полицейский, надо спросить, как добраться до дома. Артур всегда говорит, что если потеряешься, попроси бобби[14] помочь.

Аллен заморгал.

Он купил мороженое и пошел, начав его разворачивать, но вдруг заметил, что на него смотрит маленькая чумазая девчонка.

– Боже мой, – сказал он, отдавая ей мороженое.

Он всегда питал слабость к детям, особенно к тем, у которых были большие голодные глаза.

Аллен вернулся к мороженщику.

– Еще одно.

– Вот это ты голодный.

– Заткнись и обслуживай.

Он шел, ел мороженое и думал, что надо как-то решать вопрос с детьми. Что он за мошенник, если из-за каждого малыша нюни распускает?

Аллен бродил по улицам, глядя на высотные здания, уверенный, что это Чикаго, а потом сел на автобус до центра. Он подумал, что уже поздно и в О’Хара ехать смысла нет. Переночует тут, а утром полетит в Коламбус.

Вдруг он заметил мигающее табло: «5 мая, 20°». 5 мая? Аллен достал бумажник. Примерно 500 баксов выходного пособия. Его уволили 1 мая. И билет из Чикаго до Коламбуса был на 1 мая. Что за хрень? Значит, он, сам не зная, прошатался здесь целых четыре дня. И где рюкзак? В животе, похоже, пусто. Аллен осмотрел свою синюю форму. Уже очень грязная, на локтях дыры, левая рука поцарапана.

Ладно. Надо раздобыть еды, где-нибудь переночевать, а с утра лететь в Коламбус. Он купил пару гамбургеров, нашел дешевую ночлежку, отдал за номер девять долларов.

Утром Аллен поймал такси и попросил довезти до аэропорта.

– Ла Гуардия?

Аллен покачал головой. Он даже не знал, что в Чикаго есть еще и Ла Гуардия.

– Не, другой, большой.

И всю дорогу до аэропорта он пытался понять, что случилось. Закрыв глаза, Аллен попробовал достучаться до Артура. Безрезультатно. Рейджен? Его тоже рядом не оказалось. Значит, опять смутное время.

В аэропорту он подошел к стойке «Юнайтед эрлайнс» и предъявил билет.

– Когда можно улететь?

Девушка сначала посмотрела на билет, потом на Аллена.

– Это билет из Чикаго в Коламбус. Отсюда вы по нему в Огайо не попадете.

– Вы о чем?

– Чикаго, – повторила она.

– И?

Подошел контролер, тоже посмотрел на билет. Аллен не понимал, в чем проблема.

– Ты вообще в порядке, морячок? – спросил мужчина. – По этому билету в Коламбус из Нью-Йорка лететь нельзя.

Аллен потер небритые щеки.

– Нью-Йорк?

– Да, аэропорт Кеннеди.

– Боже мой!

Аллен вдохнул поглубже и затараторил:

– Понимаете, кто-то, видимо, напутал. Видите ли, меня отчислили от службы, – он достал документы. – А я сел не в тот самолет, ну. Я должен был лететь в Коламбус. Мне, наверное, что-то в кофе подсыпали, я сознание потерял, а когда пришел в себя, вот я тут, в Нью-Йорке. У меня в самолете все вещи остались. Вы должны мне как-то помочь. Это же вина авиакомпании.

– За обмен билета вам придется доплатить, – сказала девушка.

– Ну, позвоните в ВМС на Великих озерах. Они обязаны доставить меня обратно в Коламбус. Отправьте им счет. Военнослужащий, который едет домой, имеет право на нормальный перелет безо всякой там ерунды. Берите трубку, звоните в ВМС.

Мужчина посмотрел на него.

– Хорошо, подождите, пожалуйста, здесь, а я посмотрю, что мы можем сделать для военнослужащего.

– А где тут туалет? – поинтересовался Аллен.

Девушка объяснила, и Аллен поспешно направился туда.

Как только он зашел и убедился, что там больше никого нет, он схватил рулон туалетной бумаги с полочки и швырнул его.

– Черт! Черт! Черт! – заорал Аллен. – Как мне надоело это дерьмо, я больше не могу!

Успокоившись, он умылся, зачесал назад волосы, надел белую бескозырку, придав себе щегольской вид – ведь ему снова предстояло общаться с представителями авиакомпании.

– Мы все устроили, – сообщила ему девушка. – Я выдам вам другой билет, полетите следующим рейсом, через два часа.

По пути домой, в Коламбус, Аллена глодала досада: он целых пять дней провел в Нью-Йорке и ничего не видел, разве что такси и международный аэропорт Кеннеди. Он совершенно не знал, как попал туда, кто украл время и что за эти пять дней произошло. Аллен думал и о том, узнает ли он об этом хоть когда-нибудь. Уже в автобусе, который шел до Ланкастера, устраиваясь поудобней, чтобы вздремнуть, он пробормотал – в надежде, что Артур или Рейджен услышат: «Кто-то у нас точно облажался».

3

Аллен устроился коммивояжером в «Интерстейт инжиниринг», ходил по домам и торговал пылесосами и прессами для отходов. Поскольку язык у него был подвешен хорошо, продержался почти целый месяц. Он заметил, что его коллега Сэм Гэррисон постоянно приглашал на свидание официанток, секретарш, да и клиенток. Аллен восхищался его проворством.

4 июля 1972 года Гэррисон спросил его об этом:

– А ты чего с девчонками не встречаешься?

– Времени нет, – ответил Аллен. Ему стало неловко, как и всякий раз, когда заходил разговор на эту тему. – Да меня это и не особо интересует.

– Но ты же не педик?

– Нет, конечно.

– Но как в семнадцать лет можно не интересоваться девчонками?

– Слушай, у меня просто другим мысли заняты.

– Я тебя умоляю, ты вообще хоть раз трахался?

– Не хочу об этом разговаривать.

Аллен тоже не знал ничего об истории Филипа с той девчонкой в больнице, понял, что краснеет, и отвернулся.

– Только не говори, что ты девственник.

Аллен промолчал.

– Так, мальчик мой, – продолжал Гэррисон, – надо что-то с этим делать. Предоставь это дело Сэму. Я заеду за тобой сегодня в семь.

Вечером Аллен принял душ, приоделся и побрызгался одеколоном брата Билли. Джим в ВВС, ему теперь все равно.

Гэррисон приехал без опоздания. Они поехали в центр, остановились перед «Хот-спот» на Брод-стрит.

– Подожди в машине, я сейчас кое за кем сбегаю, – сказал Гэррисон.

Аллен был поражен, когда приятель вернулся уже через несколько минут с парой молоденьких женщин скучающего вида.

– Привет, дорогой, – сказала блондинка, наклоняясь к его окну. – Меня зовут Трина, а ее – Долли. А ты симпатичный.

Долли откинула за спину свои черные волосы и села на переднее сиденье с Гэррисоном, а Трина с Алленом расположились сзади.

Потом они поехали за город. Всю дорогу девушки хихикали. Трина не убирала руку с ноги Аллена и поигрывала с молнией на его ширинке.