Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини - К Енко

Муссолини намеревался эмигрировать в Америку, но изменил свои планы и решил вернуться домой, чтобы помочь матери в её преподавательской работе. По пути домой Бенито встретился с Анжеликой Балабановой в Лугано, во время которой позволил себе характерные для него выпады против богачей. "Смотрите! - говорил он, показывая рукой в сторону ресторанов и отелей, расположенных вдоль дамбы. - Люди едят, пьют и наслаждаются жизнью. А я должен ездить в вагоне третьего класса и есть жалкую, дешевую пищу. Боже мой, как я ненавижу богачей! Почему я должен страдать от такой несправедливости? Сколько же ещё это продлится?"

ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНЯЯ НЕВЕСТА

19 февраля 1905 года мать Муссолини умерла от менингита в возрасте сорока шести лет. Бенито был вне себя от горя. Во время похорон он "хотел сказать последнее прости, но, приложив для этого огромные усилия, не совладал с собой, расплакался и смог лишь бросить несколько цветков в её могилу". После смерти матери Муссолини стал преподавать в школе в Каневе, небольшом городке в коммуне Толмеццо в Венецианских Альпах к северу от Удине. Хорошего учителя из него не получилось, и он знал об этом. Дети относились к нему неплохо, но Бенито, видимо, с трудом удерживал их под контролем, да и мысли его часто были далеки от школьных дел. Иногда он терял терпение, стучал кулаком по столу и ругался. Хотя они и называли его "тираном", но учитель не внушал им страха. Некоторые из них считали его сумасшедшим. Скособоченный воротник был почти всегда грязен, шнурки на ботинках болтались, волосы он носил длинные и не причесывался. Читая книгу и нашептывая стихи, Муссолини подолгу гулял по городу, не считая тех двух с половиной миль от дома, где жил на полном пансионе, до школы, которые ему приходилось преодолевать ежедневно. У священника он брал уроки латинского языка, начал изучать индийскую арифметику, вел конспекты по истории философии и критике немецкой литературы. Но основным времяпрепровождением Муссолини, когда он не был занят преподаванием в школе и частными уроками в пансионе, где проживал, были пьяные загулы или развлечения с девушками, с которыми он удовлетворял свои сексуальные потребности. Он сам признавал, что год, проведенный в Толмеццо, это время "моральной деградации". Муссолини регулярно напивался, и часто, после того, как его собутыльники ложились спать, продолжал болтаться в одиночку по темным улицам города, выкрикивая что-то, декламируя стихи Кардуччи или выступая с речью на площади перед фонтаном. Бенито занимался любовью с любой девушкой, которая оказывалась ему доступной, и угрожал изнасиловать ту, которая не хотела ему уступать. Муссолини подхватил сифилис и, когда обнаружил у себя симптомы болезни, зарядил пистолет, заявив, что хочет застрелиться. Его с трудом заставили сходить к врачу.

Страстный роман завел Бенито с женой хозяина квартиры. Он уже покинул Толмеццо, но однажды, поддавшись сильному желанию, проделал зимою среди ночи трехсотмильное путешествие из Предаппио. Тайком пробравшись по лестнице, изнасиловал хозяйку прямо на полу, пока её муж преспокойно спал в соседней комнате.

Постепенно Бенито стал приобретать известность в Романье. О нем говорили и писали в газетах. В возрасте двадцати пяти лет "товарищ Муссолини" представлял собою уже серьезного политика. Он отправился на север в Тренто, принадлежавший в то время Австрии, где трудился на профсоюзном поприще, став постоянным автором в революционном и интернациональном по характеру еженедельнике "Авенире дель лавораторе". Но социалисты Трентино, понравились ему не более, чем гуалтьерские, "сделанные из лапши". По его мнению, этих "лакеев буржуазного капитализма, рабов национализма и патриотизма следовало бить и бить, пока их предательство дела пролетариата не будет разоблачено".

10 сентября 1909 года Муссолини арестовали, а 26 сентября выдворили из Австрии, также, как ранее из Бернского и Женевского кантонов. В следующем месяце он вновь отправился домой к отцу, который перестал заниматься в Довиа кузнечным ремеслом и переехал со своей высокой, худощавой, нелюдимой любовницей Анной Гвиди и её пятью детьми в Форли, где стал владельцем гостиницы "Стрелки". Самую молодую из дочерей Анны звали Рашель. Это была хорошенькая шестнадцатилетняя девочка с пушистыми волосами и манерами, одновременно провоцирующими и расхолаживающими. И Муссолини решил на ней жениться. До этого он рассчитывал на её старшую сестру Аугусту, но та, считая Бенито слишком ненадежным, вышла замуж за человека, имевшего постоянную работу могильщика. Муссолини тотчас же переключил внимание на Рашель. Вечерами он чистил кувшины и мыл посуду, а затем садился и писать. Он закончил книгу о Яне Гусе, реформаторе из Богемии, и начал работу над романом, который должен был публиковаться с продолжением по фабуле редактора "Пополо" в его журнале. Роман "Клаудиа Партичелла", переведенный в 1928 году на английский язык под названием "Любовница кардинала", наверняка, не захватит читателя. Маргарита Сарфатти назвала его - и эти слова можно отнести ко всей тривиальной, но тем не менее примечательной беллетристике Муссолини, - "нелепой мешаниной, в которой невозможно разобраться, дешевой продукцией с растянутым сюжетом". Но Рашель нравился роман, так как одной из симпатичных действующих лиц являлась служанка героини, отдавшая жизнь за хозяйку, которую Бенито назвал именем своей невесты.

Рашель описывает вечер, когда Бенито впервые пригласил её в театр. Возвращаясь, он отвез её в гостиницу и потребовал, чтобы ему разрешили жить с ней. Но его отец и её мать не желали и слышать об этом. Тогда Бенито вынул пистолет и заявил, что застрелит себя и её, если они встанут на его пути. Родители уступили, и, спустя несколько дней, Муссолини снял две комнаты в сыром и полуразвалившемся "палаццо" на Виа Меренда. "В один из вечеров мы переехали, - писала впоследствии Рашель. - Помню, каким он был усталым и счастливым - хотя и несколько неуверенным в том, какова будет моя реакция, потому что бумаги для регистрации брака ещё не были готовы. Но я разобралась в ситуации. Передо мной оказался избранник моего сердца, с нетерпением ожидавший единственного дара, который я могла ему преподнести мою любовь. Его молодое лицо уже прорезали морщины - результат повседневной борьбы. Колебаний не было. Я пошла с ним".

Они жили вместе в убогих комнатах Палаццо Меренда в течение трех лет. 1 сентября 1910 года появился на свет их первенец - Эдда, и Муссолини отправился покупать коляску, притащив её на своих плечах. Она стоила пятнадцать лир - половину недельной зарплаты. Поэтому в оставшиеся дни недели они с женой питались одной капустой. Муссолини работал в секретариате Социалистической федерации Форли, но получал мало и большую часть денег тратил на газету "Лотта ди классе" ("Классовая борьба"), которую сам основал и все четыре страницы в ней заполнял сам. Теперь он Бенито стал убежденным социалистом. Он пил вино со своими друзьями, но никогда не напивался. Иногда ему удавалось поцеловать или ущипнуть хорошенькую девушку, но Рашели Бенито не изменял. Всю свою энергию и запал растущих амбиций он посвящал политике и газете "Лотта ди классе", которая вскоре стала более влиятельным изданием, чем большинство других еженедельников такого рода, и которую часто цитировала "Аванти!", официальный орган социалистов. Муссолини редко бывал дома. Его часто видели в городе, шагающим по дороге на какое-нибудь собрание, с опущенной головой, засунутыми в карманы руками, бледного и небритого, бедно и неряшливо одетого, что-то бормочущего про себя. Дома Бенито обычно работал: писал, читал, переводил Кропоткина, готовил выступления. Иногда он вдруг поднимался из-за стола и брал в руки скрипку, на которой его, ещё мальчика, научил играть уличный скрипач. Бенито не стал профессиональным музыкантом, но играл громко и мощно. Игра на скрипке, по его убеждению, успокаивала нервы и вдохновляла на творчество. Время от времени он посещал театр с Рашель и её странной, похожей на ведьму матерью, но даже там, как позднее сам признавался, думал только о выступлениях и всегда стремился поскорее попасть домой, чтобы записать мысли, пришедшие ему в голову. Если постановка вовремя не начиналась, он имел обыкновение снимать ботинок, грозясь швырнуть его на сцену.

Муссолини вырос в хорошего оратора, умеющего говорить авторитетно и убедительно. Его повадки были какими-то диковинными, приводимые факты зачастую не соответствовали действительности, мнение обычно было противоречивым и агрессивно назидательным, а жесты - театральными. Однако нельзя и отрицать убедительного очарования голоса Бенито; вызывающих, постоянно повторяющихся, энергичных жестов; дара произносить слова, драматизирующие ситуацию; значения его загадочных намеков, а также невероятных, но броских и удачных метафор. Он научился мастерски возбуждать эмоции, выстраивая в ряд несколько, казалось бы, не связанных между собой предложений, произносимых короткими залпами, но окрашенных в различную звуковую тональность и доводимых с помощью хорошо рассчитанной жестикуляции до апогея. Муссолини развил в себе умение, которое позднее превратилось в гениальную способность, создавать у аудитории определенный настрой, а затем подключаться к нему и превращать свою речь в диалог, своего рода стихийную литанию, когда собрание хором реагирует на злободневные вопросы, поставленные проповедником, а он перефразирует их и бросает им вновь, чтобы получить более четкий ответ, более страстное одобрение, более сильное утверждение единства между ними. Он также осознал преимущества присутствия среди слушателей надежных клакеров, заразительные аплодисменты и одобрительные выкрики которых могут быть вызваны кивком головы или каким либо заранее согласованным жестом. Но прежде всего Муссолини завел группу надежных почитателей, вокруг которых можно было бы объединить большое число сторонников, готовых считать его своим лидером.