Мастер Загадок - Патриция Маккиллип

– О чем же она кричала? – Моргон рассмеялся.

– Мэтом никому об этом не сказал.

– Интересно, может ли сделать что-то подобное Рэдерле?

– Вероятно, может. Это был жуткий крик. Крик тела непроизволен, он всегда очень личный, тебе будет более полезен безмолвный крик, его еще порой называют криком души. Сущность его в том, чтобы собрать воедино всю свою энергию и выплеснуть ее в едином звуке. Волшебники использовали его, чтобы звать друг друга из разных королевств, когда случалась такая необходимость. И тот и другой крики могут быть использованы для защиты, хотя телесный крик и в этом случае слишком груб. Впрочем, иногда он очень эффективен. Безмолвный крик обычно опаснее: если он с полной силой проникает в мозг человека, сидящего рядом с тобой, тот может потерять сознание. Так что будь осторожен. Попробуй. Позови меня по имени.

– Я боюсь.

– Если получится слишком сильно, я остановлю тебя. Для того чтобы научиться собирать силы, требуется время. Сосредоточься.

Моргон постарался внутренне успокоиться. Огонь горел перед его глазами, дым уходил в темноту тонкими струйками. Лицо напротив него вдруг стало безымянным, словно дерево или камень. И тут Моргон проник сквозь оболочку этого лица и заставил свою мысль хлынуть с такой силой, словно это была горная река, и при этом он все время произносил про себя имя Дета. Его сосредоточенность исчезла так же внезапно, как и появилась; он снова увидел перед собой лицо арфиста, огонь и призраки деревьев.

Дет терпеливо заметил:

– Моргон, я еле тебя слышал, ты кричал так, словно был по ту сторону горы. Попытайся еще раз.

– Я и сам не понимаю, что я делал...

– Произнеси мое имя так, будто ты естественным образом используешь свой внутренний голос. А потом прокричи его.

Моргон попытался еще раз. Теперь, забывая науку Хара, откинувшись назад, он услышал, как крик его тщетно звучит лишь в его собственном мозгу. Он попытался очистить свое сознание, попробовал снова – и на этот раз добился полной концентрации внутреннего звучания; казалось, оно могло возникать и лопаться, как пузыри в кипящем котелке. Он открыл глаза:

– Дет, я не сделал тебе больно? Дет улыбнулся:

– Теперь получилось немного лучше. Попробуй еще.

Моргон попробовал. К тому времени, как взошла луна, он исчерпал в себе все возможности к сосредоточению. Дет сел, подложил сучья в огонь.

– Ты стараешься произвести воздействие звуком без настоящего звука. Это нелегко, но если ты сможешь обменяться мыслями с другим человеком, ты должен суметь и крикнуть на него.

– Что я делаю не так?

– Возможно, ты слишком осторожен. Думай о Великих Крикунах: о Кионе из Ана, о Коле с Хела и о ведьме Мадир, чей крик из-за того, что она испугалась потерять право владения дубовой рощей, в которой любили гулять ее свиньи, сделался легендой. Думай о Кале, первом короле Ана, рассеявшем своим криком отчаяния неисчислимую армию врагов из Аума; он впал в отчаяние от их количества – и победил. Забудь, что ты Моргон с Хеда и что я арфист по имени Дет. Где-то в тебе спит мощь, которой ты не пользуешься. Пусти же ее в ход хотя бы чуть-чуть, и тогда ты сможешь начать испускать настоящий внутренний крик души так, что не будет казаться, будто он звучит со дна колодца.

Моргон вздохнул. Он в очередной раз попытался очистить свой мозг, но падающими листьями хлынули туда такие яркие образы Кола и Мадир, швыряющихся друг в друга безмолвными криками, что голубое небо Ана раскололось, точно его разорвала молния; образ Кионе, одетой в пурпур и золото по случаю своей свадьбы, испускающей непонятно почему невероятно сильный таинственный крик; Кале, лицо которого терялось в тенях прошедших веков, кричащего от отчаяния и безнадежности перед решающей битвой. И Моргон, странным образом тронутый этим рассказом, закричал криком Кале и тут же почувствовал, как этот крик рвется из него – прямой и сильный, словно стрела, отправленная в центр мишени.

Моргон спросил, ощущая странное умиротворение:

– Теперь лучше?

Дет не отвечал. Потом, помолчав несколько мгновений, осторожно произнес:

– Да.

Моргон выпрямился:

– Я сделал тебе больно?

– Немного.

– Ты должен был... Почему ты не остановил меня?

– Я был застигнут врасплох. – Дет глубоко вздохнул. – Да, теперь было гораздо лучше.

На другой день Моргон и Дет оставили реку. Тропа, по которой они двигались, поднималась вверх, извиваясь по склону горы, белый склон таял внизу, у голубовато-белой воды. На некоторое время, продвигаясь сквозь чащу, они потеряли реку из виду. Наблюдая, как медленной процессией проходят сбоку от него старые деревья, Моргон вспоминал Данана, и лицо короля горы, кажется, смотрело на него из узоров древней, морщинистой коры. К полудню они снова вышли к краю скалы и увидели внизу нетерпеливую блистающую реку, и горы здесь сбросили свои снежные одежды.

Вьючная лошадь, отошедшая в сторону, задела копытом камень, и он полетел к реке. Моргон повернулся, чтобы привести ее обратно. Яркое солнце выглянуло из-за вершины скалы, возвышавшейся над путниками, и белое сияние гладкой каменной поверхности обожгло его глаза.

Он отвернулся и спросил Дета:

– Если бы мне захотелось собрать урожай орехов на Хеде с помощью Великого Крика, как бы я это сделал?

Погруженный в собственные мысли, Дет ответил рассеянно:

– При условии, что заросли орехов находятся на безопасном расстоянии от твоих овец и свиней – при твоем крике они разбегутся по направлениям всех двенадцати ветров, – тебе нужно было бы прибегнуть к тому же источнику мощи, к которому ты обратился прошлой ночью. Трудность заключается в том, чтобы издать звук, игнорируя физические ограничения. Это требует и достаточно сильного импульса, и отсутствия сдержанности. У тебя получится лучше, если ты подождешь благоприятного по направлению ветра.

Моргон задумался над словами Дета. Мягкое, ритмичное постукивание копыт и отдаленное журчание реки почти не нарушали тишины, которая казалась непроницаемой для любого крика. Моргон вспомнил прошлую ночь, снова пытаясь найти источник неиссякаемой силы, тайной и непреодолимой, который переполнил бы его, чтобы он смог испустить этот крик – молчаливый Великий Крик Души. Солнце, показавшись из-за скалы, усеяло его тропу блестками. Ничем не нарушаемая голубизна неба дрогнула от сильной, но беззвучной ноты. Моргон выдохнул скрытый в глубине души звук и исторг из себя крик.

Все горы вокруг отозвались раскатистым эхом. Несколько секунд Моргон прислушивался к ним без всякого удивления. Потом увидел, как Дет, который ехал впереди него, остановился и в удивлении обернулся. Он спешился и подтянул к себе под уздцы вьючную лошадь. Моргон внезапно понял, откуда несется грохот, соскочил со своей лошади и прижался с ней к скалистой стене. Свист и гром камнепада казался оглушающим.

Огромный валун ударился о край скалы над головами путников, легко перескочил через них и полетел вниз по склону, по пути сокрушив толстое дерево.

Когда отзвучали далекие раскаты эха, на путников обрушилась странная суровая тишина. Прижавшись к скале, Моргон осторожно повернул голову и взглянул на отрешенное лицо Дета.

– Моргон, – тихо произнес арфист, и глаза его приобрели осмысленное выражение. – Моргон, – повторил он и, снова замолчав, отвел от скалы дрожащих лошадей.

Моргон ощутил внезапно такую усталость, что не смог бы даже самостоятельно сесть в седло, лицо его даже в холодном воздухе заливал пот.

– Это было глупо, – сказал он, переведя дыхание.

Дет прижался лицом к шее своей лошади. Моргон, который никогда прежде не слышал смеха арфиста, удивленно смотрел на своего спутника. Звуки смеха, отраженные скалами, множились; казалось, что сами камни вокруг хохочут. Моргон шагнул к арфисту, и Дет, заметив его движение, перестал смеяться. Его руки вцепились в гриву лошади, плечи напряглись.

– Дет, – позвал его Моргон.

Арфист поднял голову, схватился за уздечку и, не глядя на Моргона, сел в седло. Ниже по склону лежало огромное, вырванное с корнем из земли дерево. Моргон, глядя на поверженного гиганта, почувствовал, что готов разрыдаться.

– Прости меня, – сказал он. – Я не подумал. Нельзя практиковаться в Великом Крике в горах. Я чуть не убил нас обоих.

– Да, – коротко подтвердил арфист, словно бы пробуя неслушающийся голос. – Перевал недосягаем для Меняющих Обличья, но от тебя ему защиты нет.

– Поэтому ты и смеялся?

– Уж не знаю, что еще оставалось делать. Ты готов ехать дальше?

Моргон с трудом взгромоздился на свою лошадь. Позднее солнце, движущееся к горе Эрленстар, освещало перевал последними лучами.

– Отсюда дорога начинает спускаться к реке, – сказал Дет, – и мы можем переночевать там, внизу.

Моргон кивнул. Поглаживая шею дрожащей лошади, он произнес:

– Не так уж громко я крикнул...

– Да, – согласился Дет. – Это был негромкий крик. Но он оказался очень действенным. Если ты когда-нибудь крикнешь по-настоящему громко, думаю, весь мир расколется.