Русалочьи сказки - Наталья Владимировна Иванова

— А подстрелил лебедушку! А красный молодец! А в сердечко целился! А попал в …!

Я продышалась, переваривая новость. Ну ни хрена себе! ПалЮрич! Этот маменькин сыночек! Да, молодец, конечно, смелый, честный, порядочный, но неужели он кого получше не наше… Я прикусила язык.

Танька, будто подслушав, немузыкально заорала:

— А дура то я старая! А нахрен мне это надо! Соблазнила ребенка! И сама, как дура, влюбилась!

— Так, стоп! — скомандовала я. — Вы сговорились все, что ли? Вам обязательно надо меня до инфаркта довести?

— Кто сговорился? — мутным глазом покосилась на меня Татьяна.

— Дочь моя! — всплеснула руками я. — Уезжает в Иркутск, забирать своего китайца и с ним тут потом семью строить!

— Да ты что! — ахнула Танька. — А я думаю, что этот цыпленок… — она хлопнула себя по губам, — в смысле, юноша, тут делает? Я думала, он с Лулу приехал повидаться!

— Вот, — скорбно поддакнула я. — И я так думала. А оказалось, не так.

— Ну что же, МайФилипна, будут у тебя внучата-китайчата!

Она загоготала так заразительно, что я, не выдержав, тоже заржала. И так мы хохотали до слез.

— Подожди! — вспомнила Танька. — А с Донцовым-то у тебя что?

— Ты мне с темы не спрыгивай! — грозно наехала на нее я. — Рассказывай про ПалЮрича.

— Ой, да что рассказывать, — поморщилась она. — Еще когда он за тебя вступился, я его в подъезде так обцеловала, что он чуть сознание не потерял. Я от восторга, что он такой герой оказался. А потом дальше больше, он ко мне — я от него. Он от меня — я за ним. Ну, ты ж меня знаешь, я своего не упущу, — вздохнула она, и вдруг рубанула по столу, я аж подпрыгнула. — А потом понимаю: люблю его — не могу! И ничего с этим не поделать. Никого в жизни так не любила, как его.

— Так у вас что, было?… Это самое? — ахнула я.

Она хмыкнула.

— Скажешь тоже! Тоже мне, декамерон Ньютона! Куда бы он от меня делся?

Я снова ахнула, приложив руку к губам.

— И что?! И как?

— То-то и оно, — грустно ответила Танька, — что эа-ши-бись.

Я не могла уложить все в голове. ПалЮрич и Татьяна… Нет повести печальнее на свете…

— На сколько же он тебя моложе?

Она махнула рукой.

— Да какая разница! Меньше, чем у Пугачевой с Галкиным. Главное другое.

Она снова хлебнула и уныло подперла голову кулаком.

— Как матери его сказать? Она же у него просто супермать, вся в нем, всю жизнь на него положила. Единственный сынок, поздний цветочек, золотой лепесточек. Без мужа растила, для себя в старости. А тут я, здрасьте, приехали.

— Ну да, — скисла я. — С матерью проблема. Но, может, что придумаем?

Она цыкнула зубом и замолчала.

Вернувшись домой, решила заглянуть к Сергею. Соскучилась, да и машина его стояла на парковке у дома.

Улыбаясь, нажала кнопку звонка.

Он открыл, какой-то серьезный, загруженный. Не чмокнул в щеку, не обнял и не пригласил войти. На коврике стояли женские ботиночки на каблучке, на вешалке висела короткая шубка на плечиках.

— Я к тебе позже зайду, — шепнул Сергей и подмигнул, закрывая дверь.

Я пошла к себе, стараясь не впасть в истерику. Улыбалась, как будто меня кто-то видит, и нужно произвести впечатление свободной и довольной жизнью женщины.

Дома начала бить дрожь.

Я заварила ромашковый чай, налила в кружку, сделала бутерброды с колбасой, села есть, и тут потекли слезы. Причем, я разозлилась на них и продолжала жевать, будто назло, жадно кусая, но не чувствуя вкуса.

Глава 33 Командовать парадом буду я!

Любимое женское занятие — посадить рядом воображаемого двойника своего мужчины и говорить с ним, не боясь последствий. Мне кажется, нет ни одной дамы, которая бы этим не занималась.

Причем, если у женщины нет любимого мужчины, то на его месте может оказаться актер сериала, персонаж книги, фильма, или даже несуществующий образ. Воображаемый, он и есть воображаемый.

Я эту схему применяла много лет, беседуя с «психологом». За картонным изображением которого пряталась моя паранойя, верная и безобидная.

Сейчас же мне было кого представлять, так что воображаемые Сергеи заняли свое место в моей черепной коробке. Сергеи — потому что я не знала, какой он на самом деле. Нужно было предусмотреть все варианты.

Среди них были: порядочный и ни в чем не виноватый, лживый манипулятор, наивный дурачок, маньяк (ну и это тоже не редкость в наше время), и мистер Ошибка.

— Ну и как вы это объясните? — кипя, спросила я.

— Детка, ты же не думаешь, что я буду принадлежать тебе одной? — вальяжно ответил лживый манипулятор. — В твоем возрасте уже пора бы знать, что природа нас создала полигамными. Одиноких женщин много, а мужчин мало. Так что надо делиться, жадничать нельзя. К тому же, ты сама решила, что наши отношения будут свободными. Никто никому ничего не должен.

— Да не слушай ты его! — возмутился порядочный. — Это просто бывшая жена приехала забрать свою любимую вазочку из маминого сервиза.

— Любовь моя! — заискивающе начал маньяк. — Не волнуйся! Она не помешает нашим отношениям. Я устранил ее ради тебя. Ты мне веришь?

— Да что такого-то? — возмутился дурачок. — Это моя подруга! У тебя же есть подруги, почему у меня не должно быть?

— Прости. — виновато сказал Мистер Ошибка. — Я понял, что моя бывшая лучше, чем ты, и решил вернуть ее. Ты хорошая, и дело во мне. Это я ошибся.

— Стоп! — вылез некто новый. — А вы не допускаете, что это родственница? Сестра, например? И вообще, ты думаешь, у меня не было прошлого? Тут уж, нравится — не нравится, спи моя красавица! Любишь мужика — люби и всех его бывших жен, детей, собак, кошек, свекровь и прочих родственников! Ты сама так говорила!

— Говорила! — подтвердила я. — Но то когда было?! Сейчас все по-другому! И что, если сестра, то нужно меня выпроваживать? Можно было и познакомить!

— Рано! — хором сказали они, и мне пришлось согласиться.

— И как мне быть? — тоскливо спросила я их.

— Устрой скандал! — вылезла Лилит. — Чтобы неповадно было в будущем! Поколоти посуду, порви одежду, залезь в его телефон, найди эту сучку, позвони ей и все выскажи! А еще лучше, напиши ей с его номера, что она уродка и бревно!

— А если это все-таки сестра? — недоверчиво возразила я. — Да и вообще, после всего этого я его больше не увижу.

— Факт! — хором подтвердили Сергеи.

— Так что лучше помолчу пока, — вздохнула я. —