Дань для палача - Ольга Дашкова

подставился под пулю. Хорошо — вошла неглубоко, быстро вытащили, подлатали, плюс кровью истек, сутки в больнице провалялся, много думал и смертельно, до разъедающей душу тоски хотел к своей белокурой дерзкой девочке.

А она меня видеть не хочет. И Валера, Д’Артаньян на белом коне, пасется рядом. Снова вот уже в сотый раз набираю ее номер, а когда слышу длинные гудки, перестаю дышать, потому что до этого момента номер был отключен. Но крошка мне звонила — вчера утром, я не ответил, был в больнице.

— Влада, Влада, ты слышишь? Крошка, не молчи!

Она молчит, но я знаю, что слышит меня.

— Не звони больше. Никогда не звони.

— Влада, черт, послушай, я так…

— Не хочу ничего слушать и слышать тебя не хочу! Ты мне никто, теперь уже никто, все кончено, ты получил что хотел! Оставь меня в покое!

Кричит, всхлипывает, а меня рвет на части от ее слез. Я не знаю, где она, чтоб приехать и поговорить, не знаю, что ей наплел Валера, что вообще с ней происходит.

— Влада, не плачь, девочка, скажи, где ты, скажи, я приеду.

— Ты мне не нужен.

Так спокойно и тихо, а мня эти четыре слова — убили. Лучше бы это сделала пуля.

Глава 37. Влада

Которую неделю все валится из рук. Не могу ни на чем сосредоточиться, мысли путаются. Вчера разбила любимую мамину кружку, потом долго плакала, хотя это всего лишь кружка.

Я дома, как и хотела, у себя дома, где все родное и знакомое, но все эти недели чувствую себя так, словно часть меня не здесь, словно я потеряла что-то важное. Оставила в том городе, в доме человека, который меня предал, которому я и не была нужна.

Слезы вновь выступили на глазах, запрокинула голову, нервно выдохнула, закрыла воду, отложила невымытую тарелку. Надо бы сделать ремонт, а еще перевестись на прежнее место учебы, устроиться на работу. Нужно хоть чем-то себя занять, чтоб не думать, не вспоминать.

Не вспоминать о нём.

Сафин писал и звонил несколько дней, после того как я увидела его, истекающего кровью, в новостях, точнее, это случилось чуть позже, он меня искал, так сказал Валера. А потом всего пара звонков, его голос, сообщения — и меня после них срывало в истерику и слезы.

Заблокировала.

Вычеркнула.

Думала, что забуду. Не получается. Но это просто прошло мало времени. А время — оно хоть и не лечит, я это знаю, но дает свыкнуться в этой болью, с тем, что произошло, и помогает принять как должное.

Мы вообще не должны были встретиться в этой жизни, мы из разных миров. Но этот мужчина разрушительным ураганом ворвался в мою размеренную жизнь, растоптал, потом поднял на небеса и уронил.

Я знала, что падать будет больно.

Вытерла руки, налив воды, выпила мелкими глотками, подошла к раскрытому окну, за ним лето, зеленая листва, дети шумят на игровой площадке. Вчера долго рассматривала девочку в красном сарафане, вспомнила, что видела такую же во сне. Но там была моя девочка, не чужая, с красивыми голубыми глазами, как у...

Нет, этому не бывать.

Надо бы пойти погулять, развеяться, можно купить краску, новые обои, клей, сделать косметический ремонт, а еще новые шторы и покрывало на диван. От мыслей отвлек телефонный звонок. Вздрогнула, зажмурилась. Не пойму, я боюсь и жду, что он позвонит?

Это был Валерий. Он звонил каждый день по два раза, чтоб пожелать доброго утра и спокойной ночи.

— Доброе утро, самая красивая девушка на свете.

— Доброе.

Меня немного напрягали комплименты и внимание Валеры, хорошо, что он был далеко и работал, но все время рвался приехать на выходные, а я отговаривала и была рада, что не приезжает.

— Как настроение?

— Все хорошо, решила сделать ремонт.

— Я могу приехать помочь, у меня большой опыт.

— Спасибо, но я пока только решаю, нужно хорошо над этим подумать.

Отвечала как можно бодрее у меня нет к этому мужчине претензий, я даже благодарна, что помог, что в трудную минуту был рядом. Валера сам купил билет на поезд, забрал мои вещи у Сафина, проводил, был внимательным, проявлял заботу. Я знаю, что нравлюсь ему, при других обстоятельствах он бы тоже мне очень понравился, но не сейчас.

— Можем подумать вместе, у меня через неделю отпуск, я знаю красивые места, можем покататься. Как ты на это смотришь?

— Значит, все дела закончены? Вы закрыли то дело? — не хотела спрашивать, но спросила. Мне бы не стоило волноваться за Марину, она сама выбрала свою судьбу, но я слишком добрая. — Что с Мариной?

— Она призналась в покушении на своего мужа, а еще в том, что семь лет назад подсыпала Сафину наркотики, став соучастницей преступления. Дело уже отправлено в суд.

Валера что-то еще говорил, а я все боялась и ждала, что если он произнес фамилию Сафина, то скажет, что у него все хорошо, что он счастлив. Так горько было на душе. Ушла в свою комнату, посмотрела на почти неразобранный чемодан, начала перебирать вещи. Надо бы все бросить в стирку, но, нащупав пальцами листок, развернув его, начала читать и уже не слушала мужчину.

«Знаешь, крошка, я виноват, очень виноват. Перед тобой больше всего. За то, что украл, не сдержался, что думал только о себе. Ты не отвечала на звонки, решил написать, наш славный рыцарь отвезет тебе вещи, и ты прочтешь эту записку. Никогда никому не писал писем, ты первая. Ты вообще у меня первая такая, чистая, добрая, смелая, чертовски желанная и сексуальная».

Телефон выпал из рук, зажимая рот ладонью, сдерживала слезы, читала, кое-как разбирая неровный почерк Данила.

«Я недостоин тебя, Валера прав. Я натворил много дел, считая, что все правильно, что все так и должно быть, что мне не нужна любовь, потому что я ее уже раз хлебнул, хватило надолго. Но ты особенная, крошка. Любить тебя — это награда, а я все просрал. Я был с Мариной, признаюсь, и не буду отмазываться, низко все это. Прости меня».

Комкаю записку в руке, я уже не сдерживала слезы. Он вот так просто от меня отказался. Отказался снова, просто написав «прости»? Не нашел, не узнал, как я, что со мной? Просто решил написать, что я такая замечательная, но я он меня недостоин?

Господи,