К оружию! К оружию! - Terry Pratchett

— Если он не станет отвечать на наши вопросы, — повторил Моркоу, — мы поднимаемся и уходим. Все понятно.

— Ну, раз все понятно…

Моркоу постучал, вытянул руку, поймал торт с заварным кремом, когда тот вылетел из потайного окошечка, и с силой швырнул его обратно. Потом пнул дверь так сильно, что та на несколько дюймов ушла внутрь.

— Ой, — сказал кто-то за дверью.

Дверь приоткрылась, и в щели показался маленький клоун, с ног до головы заляпанный кремом и побелкой.

— Зачем так грубо-то? — обиженно поинтересовался он.

— Просто хотел настроиться на нужный лад, — откликнулся Моркоу. — Я — капрал Моркоу, а это — представители гражданской милиции, и все мы очень любим посмеяться.

— Прошу прощения…

— За исключением младшего констебля Дуббинса. А младший констебль Детрит тоже любит посмеяться — только через несколько минут после всех. Мы пришли поговорить с доктором Пьеро.

Волосы клоуна встали дыбом. Из цветка в петлице брызнула вода.

— А у вас есть… предварительная договоренность?

— Не знаю, — честно признался Моркоу. — У нас есть предварительная договоренность?

— У меня есть железный шар с шипами, — сообщил Шноббс.

— Это называется «моргенштерн», Шнобби.

— Да?

— Да, — сказал Моркоу. — Предварительная договоренность — это обязательство с кем-либо встретиться, а «моргенштерн» — это большой кусок металла, используемый для того, чтобы злонамеренно проламывать чьи-либо черепа. Тут очень важно не перепутать, не правда ли, господин?… — Он вопросительно поднял бровь.

— Боффо, но…

— Может, ты соблаговолишь сообщить доктору Пьеро, что мы пришли с железным шаром с ши… Что я говорю? Без предварительной договоренности. Будь любезен. Спасибо.

Клоун умчался.

— Итак, — сказал Моркоу, — мы все правильно сделали, а, сержант?

— Возможно, патриций даже прибегнет к сатире, — мрачно произнес Колон.

Они стали ждать. Младший констебль Дуббинс достал из кармана отвертку и принялся изучать устройство тортометательной машины, установленной на двери. Остальные переминались с ноги на ногу — все, кроме капрала Шноббса, который постоянно ронял себе на ногу что-то железное.

Вскоре появился Боффо в сопровождении двух мускулистых шутов, у которых, судя по их виду, чувство юмора напрочь отсутствовало.

— Доктор Пьеро говорит, что гражданской милиции не существует, — сказал Боффо. — Но… Гм… Доктор Пьеро говорит, что может принять кого-нибудь из вас, если дело действительно важное. Только никаких троллей. И никаких гномов. Насколько мы слышали, как раз сейчас город терроризируют банды троллей и гномов…

— Слухи быстро распространяются, — кивнул Детрит.

— А ты, случайно, не знаешь, что говорят о… — начал было Дуббинс, но замолчал, когда Шнобби сильно ткнул его в бок.

— Мы с тобой, сержант, — сказал Моркоу. — Я и младший констебль Ангва.

Сержант Колон только вздохнул.

Они последовали вслед за Моркоу в унылое здание и прошли по мрачным коридорам в кабинет доктора Пьеро. Глава всех клоунов, дураков и шутов стоял в центре помещения, а какой-то паяц пытался пришить к его плащу дополнительные блестки.

— Итак?

— Добрый вечер, доктор, — поздоровался Моркоу.

— Хочу, чтобы было понятно с самого начала. Лорд Витинари будет немедленно поставлен в известность, — предупредил доктор Пьеро.

— Да, конечно, я ему лично сообщу, — успокоил главного шута Моркоу.

— Не могу понять, почему вы решили побеспокоить меня, когда на улицах творятся такие бесчинства?

— Знаю, знаю… Но мы займемся ими позже. Капитан Ваймс всегда говорил мне, что существуют большие преступления и маленькие преступления. Иногда маленькие преступления выглядят большими, а большие преступления едва можно заметить. Самое главное — определить, что есть что.

Они внимательно смотрели друг на друга.

— Итак? — повторил главный шут.

— Мне очень хотелось бы услышать подробный рассказ о событиях, произошедших в здании Гильдии позапрошлой ночью.

Доктор Пьеро не спускал с Моркоу глаз, долгое время не произносящий слова.

— А если я ничего не расскажу? — наконец спросил он.

— Тогда, — сказал Моркоу, — боюсь, мне придется — уверяю, я сам этого не хочу — выполнить приказ, который я получил, перед тем как прийти сюда.

Он перевел взгляд на сержанта.

— Все в порядке, сержант?

— Что? А? Да, конечно…

— Я бы предпочел этого не делать, но у меня нет выбора, — продолжил Моркоу.

Доктор Пьеро свирепо оглядел стражников.

— Вы находитесь на территории Гильдии и не имеете права…

— О, я всего лишь капрал и плохо разбираюсь в законах, — перебил Моркоу, — но еще не было случая, чтобы я не подчинился отданному мне приказу, поэтому должен с величайшим сожалением сообщить, что этот приказ я выполню в точности.

— Послушай…

Моркоу подошел чуть ближе.

— Вряд ли, конечно, это успокоит тебя, — тихо промолвил он, — но потом, наверное, мне будет стыдно. Очень стыдно.

Шут посмотрел в его честные глаза и увидел в них лишь то, что видели все другие, то есть чистую правду.

— Предупреждаю, — воскликнул доктор Пьеро, густо покраснев под гримом, — если я закричу, сюда сбегутся все мои люди!

— Что ж, — пожал плечами Моркоу, — тогда мне будет еще легче подчиниться приказу.

Доктор Пьеро всегда гордился своим умением разбираться в людях. На полном решимости лице Моркоу он не увидел ничего, кроме абсолютной честности. Он покрутил в руках гусиное перо и вдруг резким движением отбросил его.

— Будь все проклято! — закричал он. — Как вы узнали? Кто вам сказал?

— На этот вопрос я не могу ответить, — признался Моркоу. — Но если подумать… У обеих Гильдий только по одному входу, однако они граничат с друг другом и имеют общую стену. Нужно было только пробить ее…

— Уверяю, мы ничего об этом не знали, — сказал доктор Пьеро.

От восхищения сержант Колон потерял дар речи. Он видел, как люди блефовали с плохими картами на руках, но никогда не видел, чтобы человек блефовал совсем без карт.

— Мы посчитали это обычной проказой, — продолжал доктор Пьеро. — Подумали, что молодой Бино глупо пошутил, а потом его нашли мертвым, и мы не…

— Я бы предпочел осмотреть дыру, — перебил его Моркоу.

Другие стражники находились в различных вариациях стойки «вольно» во внутреннем дворе Гильдии.

— Капрал Шноббс?

— Да, младший констебль Дуббинс.

— А что такое говорят о гномах?

— Перестань, ты что, издеваешься? Это знает каждый, кто хоть что-то знает о гномах.

Дуббинс прокашлялся.

— А гномы — нет, — сказал он.

— Что значит, гномы — нет?

— Нам-то никто не говорит, что говорят о гномах.

— Ну… наверное, просто думают, что вы сами все знаете, — несколько сбивчиво ответил Шнобби.

— Только не я.

— Хорошо, хорошо, — согласился Шнобби.

Он бросил взгляд на троллей, потом наклонился и что-то прошептал Дуббинсу на ухо.

Дуббинс кивнул.

— И это все?

— Да. А… это правда?

— Что? Конечно. Для гномов это нормально. Не у всех, конечно, такое большое, как у других, но…

— Быть того не может, — недоверчиво сказал Шнобби.

— У меня хозяйство — несколько пещер, а вот у моего кузена…

— Да нет! Я не имел в виду не это хозяйство, а…

Шнобби снова что-то прошептал ему на ухо. Выражение лица Дуббинса не изменилось.

Шнобби задвигал бровями.

— Ну? Это правда?

— Откуда я знаю? О наследстве у нас не принято распространяться.

Шнобби наконец сдался.

— В одном люди не ошибаются, это точно, — сказал он. — Вы, гномы, действительно очень любите золото, верно?

— Конечно нет. Не говори ерунды.

— Но…

— Понимаешь, мы так говорим, чтобы заманить его к себе домой.

Это была типичная шутовская спальня. Моркоу не раз про себя гадал, а есть ли у шутов и клоунов личная жизнь? И если есть, то какая она? И вот она, вся перед ним: огромная колодка для башмаков, очень широкий гладильный пресс для штанов, зеркало с безумным количеством свечей вокруг, несколько тюбиков грима промышленного размера… и кровать, которая представляет собой не что иное, как обычное одеяло на полу. Среди клоунов и шутов праздный образ жизни не поощряется. Юмор — дело серьезное.

Кроме того, в стене зияла огромная дыра, в которую легко мог пролезть человек. Рядом валялись обломки кирпичей.

А с другой стороны была темнота.

С другой стороны стены люди за деньги убивали других людей.

Моркоу сунул голову и плечи в дыру, но Колон попытался оттащить его.

— Погоди, парень, ты даже не знаешь, какие ужасы ждут тебя на той стороне…

— Я как раз хочу это выяснить.