Как украсть сердце вора (СИ) - Милоградская Галина "Luchien."

— Ты что?.. — Карла осеклась, распахнула глаза, качнула головой медленно, недоверчиво. — Любишь её? Эту подстилку римскую? — Её рот скривился, а следующий вопрос прозвучал неожиданно тихо: — А как же я?

Рико молчал, тяжело дыша, понимая, что любое слово, любое объяснение, которое он произнесёт сейчас, сделает только хуже.

— Неправда, — твёрдо сказала Карла и вдруг метнулась к нему, обвила руками, зашептала жарко, горячечно: — Тебе только кажется, Рико. Тебе только кажется, поверь. — Ладони заскользили по его груди, губы — по шее лихорадочно, и между поцелуев короткое: — Я забуду, Рико… всё прощу… тебе кажется… только кажется… нам ведь так хорошо… вместе было… помнишь… Рико… люблю тебя… любимый… единственный…

Стиснув зубы, Рико втянул в себя воздух, зажмурился, стараясь сдержаться, не оттолкнуть грубо. Положил ладони на мокрые от слёз щёки, заставил посмотреть на себя, погладил большими пальцами.

— Лучше ненавидь меня, Карлита. Это я точно заслужил больше, чем твою любовь.

Несколько секунд она молчала, только шумно дышала, дрожала мелко. Но вот подняла руки, медленно убрала его руки и отступила на шаг. Потом смерила долгим презрительным взглядом, плюнула под ноги и стремительно скрылась в темноте.

Задрав голову, Рико несколько раз с шумом выдохнул, глядя в сереющее небо, и с силой потёр лицо. Приблизительно так он всё себе и представлял, но проще от этого не стало. Под кожу словно запустили крохотных жучков, и теперь они свербели там, пока что-то крупнее, хуже, сворачивалось в животе, сплетая внутренности в клубок. Пожалуй, так гадко он не чувствовал себя ещё никогда, учитывая, что заслужил каждое оскорбление, каждое слово. Что пошло не так, когда и ради чего он переступил через себя и собственные принципы? Сам втянул и себя, и Карлу, и Дани во что-то мерзкое, ядовитое…

Дани. При одной мысли о ней будто кипятком ошпарило — Рико представил, что она узнает обо всём так же, не от него. И будет молчать, и ненавидеть, пока не решится сказать?.. Рико опустился на землю, обхватил колени руками, положил на них подбородок. Она всё равно узнает. Так лучше от него. Пусть сама выносит свой приговор, сама решает, что делать дальше. Рассказать ей всё, сегодня же, захочет посадить — значит, так тому и быть. Он всё объяснит. Должен объяснить.

— Эй, ты как?

Рико поднял голову — за спиной стояла Аллегра, чуть позади маячил Марио.

— Карла забрала свою долю и ушла, если тебе это интересно, — сказал он.

— Вы всё слышали?

— О, да. — Аллегра, не сдержавшись, хмыкнула. — Если честно, я хотела бежать за аптечкой, но Марио меня отговорил.

— Хреново всё вышло. — Рико отвёл глаза. — Хотя по-другому и быть не могло.

— Знаешь, на её месте я повела бы себя так же. — Аллегра бросила быстрый взгляд на Марио. — А может, даже хуже. Тебе ещё повезло.

— Ну, зато у тебя теперь есть Бьянччи. — Марио подошёл и потрепал его по плечу. — Ты же говорил, что она так ничего и не нарыла. Хотя бы тут повезло.

— Повезло, — повторил Рико, всё больше утверждаясь в мысли, что надо ей всё рассказать.

— Ладно, вставай и иди спать. Ты же вечером в Ливорно собрался? — Аллегра тихо вздохнула — опять разговор откладывается.

— Если я сейчас вообще смогу уснуть, — криво улыбнулся Рико, но поднялся и послушно отправился в дом, по пути через кухню отметив, что деньги исчезли.

— Твои лежат в спальне, — сказала Аллегра, следуя по пятам. — И, Рико… Может, оставим Марио у нас? Куда ему ночью ехать?

— Уже утро, луковка, но, спасибо за беспокойство. — Марио еле заметно кивнул на спину Рико, поднимавшегося по лестнице, и коротко поцеловал её в висок.

Сон не шёл. Рико ворочался на кровати, уговаривая себя вздремнуть хотя бы час, но вместо этого сердце только разгоняло бег, а тревожность буквально впивалась в кожу, колола крохотными иголками. Стоило прикрыть глаза, и перед внутренним взором вставало лицо Даниэллы: полные потрясения глаза, в которых удивление сменяется презрением и гневом. И как ни подбирай слова, смягчить удар не получится. Она не простит.

Бросив попытки уснуть, Рико принялся расхаживать по комнате, то замирая, то снова начиная нарезать круги, бездумно глядя перед собой и совершенно ничего не замечая вокруг. Как начать разговор? Ненароком обронить, что вор? Удивиться, когда узнает, что она искала именно его? А что, это вполне может сработать, ведь Даниэлла никогда не говорила, кого именно ищет. Но неужели она поверит в подобное совпадение? Едва ли. Лучше не юлить и сказать правду, но что тогда? Она больше никогда не сможет ему доверять, и это даже не самый худший из вариантов. Скорее, попробует найти доказательства его виновности и засадит в тюрьму. Туда ему и дорога.

Рико застыл у окна, вцепился в волосы и тихо замычал: почему всё так запуталось? Когда естественное, по сути, желание обезопасить себя и команду сплелось в клубок, который только мечом и разрубать? А что, если ничего не говорить, как и хотел с самого начала, малодушно смолчать и надеяться, что она никогда не узнает? Эта тайна будет принадлежать только ему, только ему с ней жить. Сможет? Ради того, чтобы остаться рядом — однозначно. Но постоянный страх разоблачения будет точить изнутри, пока не заставит, в конце концов, сказать правду. И чем дольше он будет тянуть, тем будет хуже.

Вытряхнув сигарету из пачки, Рико распахнул окно, облокотился о подоконник и закурил. Солнце уже встало и теперь заливало ровные шеренги виноградников золотым светом. В небе носились ласточки, приглушённо кудахтали соседские куры — идиллия, да и только. Поймать бы ускользнувшее чувство эйфории, отдачи после успешного дела, спокойствия и расслабленности. Всё получилось. Они провернули что-то по-настоящему грандиозное, а он даже прибыль до сих пор не считал, даже не знает, стоила ли игра свеч. С Карлой тоже всё обсудили. Пусть и не слишком приятно расстались, но теперь бы впору чувствовать свободу и облегчение, а он изводит себя, пытаясь представить, что может быть, если бы… Смешно.

Последняя затяжка, и окурок отправился вниз, угодив прямиком в ведро с мусором, стоящее на крыльце. Рико глубоко вздохнул и наконец улыбнулся. Расскажет. Всё расскажет, когда придёт время. Постепенно подготовит, а потом скажет. Не сейчас. Может, завтра. Долгожданная усталость накрыла резко, отозвалась слабостью в каждой мышце, словно из тела разом вынули скелет. Отчаянно зевая, Рико разделся и забрался в постель, накрываясь одеялом с головой. Поспать до обеда и к ней. «К моей Дани», — подумал он, прежде чем провалиться в глубокий сон.

40. Конец прекрасной сказки

Даниэлла ждала этой встречи не меньше, может, даже больше, чем могла признаться. С одной стороны, ей хотелось возмездия. За все промахи, упущения, нервы и мысли о собственной бездарности. За то, что водил за нос; за то, что втёрся в доверие. За то, что пробрался в её постель. Впрочем, в последнем Даниэлла Рико не винила — привычка быть справедливой въелась на подкорку — инициативу она проявила сама. Но в остальном… Каждая мелочь: взгляд, обронённая фраза, приобретали особый смысл. Как она раньше этого не замечала? Или настолько расслабилась, настолько ослепла от… От чего? Влюбиться за такой короткий срок можно, полюбить — едва ли.

Но была и другая сторона, которая раздражала и бесила, заставляя то и дело одёргивать себя — Даниэлла не могла не признавать его ум и изворотливость. Перебирая в памяти подробности каждого дела, зная теперь, что за каждым стоял Рико, она попросту не могла им не восхищаться. И тихо ненавидела себя за это. Если отбросить то, что их связывало, и взглянуть на его личность непредвзято, Рико был настоящим профессионалом своего дела. Жаль, что дело он себе выбрал не то… И эта сторона Даниэллы хотела, чтобы он не приезжал. Чтобы исчез из её жизни так же, как и появился, затерялся где-то, да пусть бы даже остался в своём Станьо — она бы не искала.

Каждый раз, когда вторая сторона одерживала верх, в груди скреблось ядовитыми когтями что-то тяжёлое, оставляя внутри болезненные раны. Даниэлла не замечала, но весь день, пока была в комиссариате и сдавала дела, рука нет-нет, да и касалась груди, тёрла там, где стучало сердце, словно надеялась усмирить, заставить биться тише.