Амулет богини Бэнтен (СИ) - Льеж Ли

- Есть, но…

Юки выжидающе посмотрел на девочку.

- Цуё-сан, что у тебя там за сокровища? Что ты прячешь в сарае?

- Ничего я не прячу! – огрызнулась Цуё. – Не лезь, куда тебя не просят!

Юки понял, что придётся быть терпеливым. Но после Широ ему было не привыкать.

- Цуё-сан, будьте благоразумны. Я умею ловить рыбу. Если сейчас, пока вода ещё не замёрзла, я отправлюсь к реке с хорошей удочкой, то наловлю столько рыбы, что тебе не придётся голодать всю зиму. Рыбу, конечно, надо будет засушить… Ну так что? Дашь мне удочку?

Цуё побледнела, на маленьком лбу выступили капельки пота. Юки видел, что в ней борются какие-то чувства, но не мог понять, какие и почему.

- Цуё-сан?..

- Жди. Сейчас принесу. И не вздумай за мной ходить!

Выпалив это, девочка вынула из-под жёсткого пояса большую связку ключей и, до крови закусив губу, вышла на улицу. Очень быстро она вернулась, белее мела, но с удочкой в руке.

- Держи и убирайся на свою рыбалку!

Сунув Юки удочку, Цуё приподняла полы длиннейшего кимоно и понеслась вверх по лестнице. Он даже не успел попросить у неё ведро под рыбу.

Решив, что с маленькой хозяйкой гостиницы ничего не случится, если оставить её в одиночестве на несколько часов, Юки самостоятельно разыскал в кухне небольшое ведёрко, проверил шёлковую леску и крючок и, убедившись, что удочка в хорошем состоянии, отправился искать реку.

Но сначала он нашёл деревню. Это была обычная маленькая деревушка с одной главной улицей и домами по обе стороны, только выглядела она полузаброшенной. Какая-то жизнь тут всё-таки шла, но стоило Юки появиться поблизости, как все сёдзи захлопнулись, все шумы смолкли. Наученные горьким опытом, жители деревушки боялись чужих людей.

Из-за возникшей внезапно тишины стал хорошо слышен водяной гул. Юки пошёл на этот звук и вскоре вышел к маленькой, как ручеёк, речушке. Кто-то из жителей деревни вырыл широкую запруду, чтоб удобнее было набирать воду и, несомненно, для рыболовства. Юки отряхнул снег с жухлой травы и устроился на бережку. В качестве приманки у него имелись кусочки старой рисовой лепёшки – он надеялся, что неизбалованные рыбы на это клюнут.

Рыболовство всегда ему нравилось, хотя в последнее время он избегал этого занятия, помня, какой трагедией закончилась давнишняя рыбалка Широ, и не желая растравлять тяжёлые воспоминания. Однако удить рыбу для удовольствия и делать это с целью получить пропитание – далеко не одно и то же, а не думать о Широ Юки всё равно не мог, с удочкой или без. Сидя на корточках на снегу, юноша с тоской разглядывал темнеющий вдалеке силуэт горы, за которым, по словам Цуё, лежал путь на Киото. Может, бросить эту рыбалку и бежать туда со всех ног?..

Юки понуро отвернулся, и тут у него начало клевать. Дёрнув за удилище, он вытащил из реки толстого, нагулявшего к зиме жирок серебристого карпа. Душевные терзания о Широ неожиданно перебила мысль о том, как обрадуется Цуё, давно не лакомившаяся свежей рыбой. Тощей ещё, конечно, не назовёшь, но вид у девчонки измождённый.

Клевало на удивление хорошо. А тут ещё выглянуло солнце, слегка подтопив снежок и приятно нагрев спину Юки. Эх, если бы здесь был Широ, ему бы тоже понравилось сидеть в тишине и покое, греться в лучах и следить за поклёвкой. Во всяком случае, прежнему Широ. Тому, который не ушёл бы, бросив друга одного и без всяких объяснений…

Ведро, полное рыбы, было тяжёлым и подрагивало в руке. Юноша кое-как дотащил его до гостиницы: рыба билась и так и норовила выскочить наружу. Цуё выбежала навстречу, всплеснула руками:

- Ух ты, у нас будет вкусный обед!

Ну понятно, ребёнок.

И на обед они сварили рыбу. Двух рыбин им хватило с лихвой. Остальной улов Юки тщательно выпотрошил, промыл в холодной воде, посыпал крупной солью и повесил сушиться на чердаке, стараясь, чтобы на него падало солнце.

Вторую половину дня он потратил на рубку дров, радуясь, что у него, кажется, уже появилась некоторая сноровка. Обозрев получившуюся поленницу, Юки посмотрел на ненадёжный осенний небосвод и снова отправился к Цуё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Цуё-сан, дрова нужно убрать в сарай. Если начнётся снегопад, они размокнут. Тебе что, нравится дышать дымом?

Цуё побледнела до зелени.

- Тебе-то какая разница? Чего прицепился?

- Да ничего я не прицепился, о тебе же забочусь. Может, ты всё-таки дашь мне этот несчастный ключ?

- Не дам! – Завопила Цуё и поскакала вверх по лестнице, путаясь в одежде.

- Цуё! – Рассердился Юки. – Ты что вытворяешь? Чего раскапризничалась, как маленькая?

- Это не капризы! Ты не понимаешь! – Донеслось сверху.

- Ну хорошо. Я сейчас возьму топор и выломаю дверь в сарай.

- Не-ет! – Со второго этажа раздался топот и рыдания.

- Цуё, объясни, наконец, что происходит!

Несколько минут ответа не было. Потом беготня прекратилась и в лестничный проём выглянуло зарёванное лицо Цуё. Девочка присела на верхнюю ступеньку и залилась слезами.

- Цуё! – Юки, задрав голову, изумлённо смотрел на неё.

- Они все там! Там так… стра-а-шно! – Пробормотала девочка, давясь плачем.

- Что? Я не понимаю!

Но Цуё продолжала рыдать.

Юки ничего не оставалось, кроме как подняться по лестнице и сесть рядом с ней – вдвоём им едва хватало места. Он обхватил девочку рукой за плечи, опасаясь, что она тут же его оттолкнёт, но Цуё уткнулась лицом ему в грудь и залилась ещё пуще.

Прошло довольно много времени, прежде чем её речь стала осмысленной:

- Я же… говорила… что разбойники убили всех… и наших слуг, и матушку, и ба… батюшку…

- И что?

- Убили и ушли! Бросили всё… я выхожу, а они все мё-ортвы-ые…

Юки погладил девочку по голове и снова спросил:

- И что?

- А как я могла их похоронить – в одиночестве? Я еле-еле дотащила их до дровяного сарая… я несколько дней…

- Как? – Юки поражённо отдёрнул руку. – Ты сама, одна, носила трупы?!

- Не носила, а тащила… Мамочку я тащила из гостиницы до сарая полдня. Батюшку - почти целый день. Потом всех остальных… По очереди… Я оттащила их в сарай и заперла там! Я знаю, я должна была их похоронить, но как, как?! Я знаю, теперь их души не могут найти покоя, и это моя вина… - Рыдания, затихающие было, вспыхнули с новой силой.

- Но как же ты смогла?!

- Потому что… я должна была… батюшка раньше меня дразнил, называл «железным бочонком»… Бочонком – это из-за фигуры, а железным – потому что я была своенравная и всегда умела настоять на своём. Он говорил, что я как мальчик… А мальчики не боятся трудностей!

Юки был потрясён до глубины души. Он даже не знал, что сказать. И он ещё заставил её идти в этой сарай за удочкой!

- Я думаю, - помолчав, нашёлся он, - что нам нужно сжечь дровяной сарай. Там ещё есть что-нибудь нужное – из вещей, я имею в виду?

- Кажется, нет… - Цуё отодвинулась и вытерла нос. – Сжечь? А разве так можно?

- Наверное, это будет самым разумным выходом, учитывая, что прошло уже два месяца… Да, мы сожжём сарай, а кости потом захороним, как положено. Так мы и сделаем.

- И сарая больше не будет, да?

- Нет, будет. – Юки потёр пальцами виски и постарался улыбнуться. – Я не уйду, пока не построю для тебя новый сарай. Дрова же надо куда-то складывать!

- Но ведь ты говорил, что торопишься в Киото!

- Да… Но я не могу бросить тебя просто так. Построю сарай, нарублю дров, насушу тебе рыбы. Потом уйду.

На следующий день они с Цуё подожгли дровяной сарай. Пламя хлестало, дым уходил в небеса, на горизонте появлялись какие-то люди из деревни, пришедшие полюбопытствовать, что происходит. Юки был ужасно зол на них: как они позволили маленькой девчонке остаться один на один с таким кошмаром! Конечно, у всех были свои беды, но не помочь одинокому ребёнку-сироте…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но Цуё держалась мужественно, в этот раз она не плакала. Пока Юки следил за пламенем, девочка стояла на одном месте, не уворачиваясь от дыма, и читала молитвы.