Декоративка. Книга 1 (СИ) - Грин Агата

Мы вернулись домой, когда уже стемнело, и в этот раз Треден остался ночевать у нас. У нас теперь была корзинка, полная съестного, вкуснейшая горячая сбита в горшке и целых пять заказов на рисование четырех обнаженных мэз и одного портрета. Мэнчи, пожелавший портрет, должен был прийти утром.

Затея с охотой провалилась, но все сложилось в итоге таким образом, что мы с Зеном остались довольны. А вот Треден мрачнел и сокрушался:

— Что вы наделали? Не будет вам теперь житья, сгноят вас… разве можно обычному мэнчи смотреть на мэзу? А вы собрались тут… это..

— Бизнес замутить? — закончила я за него.

— Да, намутили вы воду! — не понял меня мэнчи и, встав, стал мерить шагами дом, вороша ногами солому. — На вас донесут, вас накажут, а пуще всего тебя, Зен! Чего тебе не хватает, морда ты желтоглазая? Чего тебе все неймется?

— Неймется, — кивнул Зен. — Не хочу всю жизнь прожить как шавка бесправная. Хочу свободу, хочу другие земли увидеть, море…

— Свобода… — горько протянул бородач. — Как же ты не поймешь, дурень, что не видать тебе свободы? Ты мэнчи, волк лесной. Тебя никогда не примут в ни-ов. Ты рожден в лесу и дело твое по этому лесу рыскать, мясо им притаскивать к столу — а к самому столу тебя не подпустят, и не надейся.

— Ты раньше не так говорил.

— Раньше… раньше я и сам дурак был! Жалею теперь, что наткнулись мы на того ни-ов … он ведь тебе уши-то знатно прочистил, всю душу разбередил. Да только сам-он дурной был, вот и…

— Замолкни! — рявкнул Зен, да так, что у меня сбита носом пошла. — Замолкни и не говори больше о нем!

— Рычи-рычи… Да только как я сказал, так и будет. Рисунки эти ваши, с мэзами, к добру не приведут… Порядок нарушаете, священный закон. Пощады не будет. Сдадут вас…

Я утерла рукавом нос, липкий от сбиты, и встряла в беседу.

— Скажи, Треден, какая смерть хуже — быстрая или медленная?

Мэнчи ничего не ответил; только засопел недовольно. Он сегодня вообще был самим воплощением недовольства.

— Мне-то самой не страшно, я декоративка, если нас прижмут, так и скажу: Зен рисовать заставил. А Зен… знаешь, я бы на его месте тоже что-то такое удумала и рискнула, лишь бы не погибать медленно в этой резине одинаковых полуголодных дней. Человек денег скопить хочет, статус купить, к морю смотаться, жизнь изменить, а ты бубнишь: не надо, сиди тихо… И что? Какая ценность в такой жизни? Лучше уж рискнуть и, возможно, быть казненным, чем служить другим до старости и бояться поднять голову.

В завершение этой своей речи я звучно икнула.

Треден просто махнул на меня рукой и пошел в угол, от нас подальше. Зен, который сидел рядом, повернул ко мне голову и, хитро блеснув глазами, сказал:

— Вот в чем дело! Ты решила меня подставить с этими рисунками.

— Ага, жду не дождусь, когда тебя казнят.

— Бесполезно ждать: тебе все равно не дадут на казнь посмотреть, запрут где-нибудь. Все пропустишь.

— Ничего, я потом у нового хозяина все в подробностях выпрошу. Или у Тредена. Да, Треден? Ты ведь мне все про казнь Зена расскажешь? Ничего не упустишь?

— Дурьи бошки! — бросил он из угла. — Как можно про казнь шутить? Про смерть?

— Не переживай, если что, у тебя останется рисунок Зена. Это лучше чем живой Зен.

— Уймись уже, собака глумливая! Выпороть бы тебя!

— Слышала, собака? — улыбаясь, сказал Зен. — Выпороть бы тебя.

— И тебя, сучий потрох, тоже! — раздалось из угла.

Мы с Зеном рассмеялись и, подняв кружки, чокнулись. Вот мы и стали партнерами, вот и появилось у нас общее денежное дело…

Казнить-то нас, конечно, могут… Но тут уже соломки не подстелешь, ведь никому нет доверия: могут клиенты сдать, могут конкуренты насолить, а могут и сверху прижать… Что поделать? Бизнес — это всегда риск. Тем более такой пикантный!

Глава 20

У меня были большие планы: я хотела не только продавать уже готовые «запрещенные картинки», но и рисовать на заказ все, что захотят потенциальные заказчики. Народ в этих местах дремучий и суеверный, так что я предложила Зену еще и заняться изготовлением талисманов с изображением когтей гуи, глаз змеев, солнца: я бы рисовала эскизы, а желтоглазый бы по ним вырезал из дерева собственно сами талисманы. До конца месяца было еще далеко, и я надеялась, что мы с Зеном успеем сработаться, и он снова купит меня на следующий месяц… хотя, конечно, уверенности у меня не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Да, планы у меня были большие… Да только вот разрушились они в один момент. Мрачные предсказания Тредена сбылись очень уж быстро — на следующий же день после того, как мы явились в едальню.

Треден едва успел уйти, и мы ждали своего первого клиента. Но вместо него пришли ни-ов и ведун. Ни-ов остались снаружи, а вот Шариан — мерзкая рожа! — зашел внутрь, не спросив позволения. Зен явно не был рад появлению незваных гостей, но не имел права закрыть перед ними дверь. Закон есть закон: мэнчи — собственность отца Хауна, а собственность мэнчи, соответственно, — тоже собственность отца Хауна.

Шариан прошелся к столу и сел на лавку рядом со мной. Он был в лисьей шубе, покрытой темно-коричневой тканью, с лицом, раскрасневшимся от мороза. Редеющие светлые волосы, как всегда, убраны в низкий хвост, лицо чисто выбрито, зеленые глаза жирно подведены, губы алеют.

Я окаменела от напряжения; сердце шумно, тяжело выбивало ритм. Еще вчера я самодовольно и хвастливо вещала Тредену, что если к нам придут «представители власти», я просто свалю всю ответственность на Зена и буду помалкивать, как и подобает декоративке. Но вот «власть» здесь, а у меня в горле пересохло, и говорить не то, что не хочется, а не можется — и не от страха, а от острого чувства несправедливости. Неужели я не заслуживаю хотя бы капельки везения?

Зен, оставшийся стоять у двери, тоже молчал, как и ведун.

— Ты хорошо знаешь лес и места, где гнездятся гуи, — проговорил, наконец, Шариан тягучим голосом, навевающим сон. — Часто уходишь к границе, выискивая беглецов из соседних ов-венов или дикарей. Много раз тебе выпадала возможность сбежать или попользоваться найденной дикаркой… Но ты не трогаешь мясо, предназначенное хозяевам, подчиняешься приказам и не сбегаешь, хоть и не привязан. Идеальная псина… Я мог бы вознаградить тебя за старания и преданность. Слышишь, охотник?

Зен продолжал хранить молчание.

— Я давно тебя приметил, — продолжил ведун. — Дерзкий волчонок вырос в сильного мэнчи. Чем сложнее задание, тем охотнее ты за него берешься. Сколько раз ты таскался по топям, чтобы достать для меня редкие растения? И не сосчитать. Сколько беглецов ты догнал и вернул в ов-вен? Двенадцать. Ты даже женщин добывал…

Взгляд ведуна опустился на меня; я не подняла головы и сделала вид, что нет ничего интереснее, чем царапина на столе.

— Столько стараний, столько усердия! Я знаю, к чему ты стремишься. Выслужиться, чтобы получить право именоваться ни-ов. Достойная мечта для мэнчи. Но, сказать по правде, недостижимая… для большинства. Тебе я подарю шанс, охотник. Близ древней тропы есть гнездовье гуи. Нужно выкрасть яйца.

— Поздно, — ответил Зен. — Время упущено. Птенцы уже вылупились.

— Нет еще.

— Даже если они не вылупились, скорлупа хрупкая и пойдет трещинами, стоит только взять яйцо в руки. Да и снега столько навалило, что добраться можно только на лыжах.

— Я не просто так перечислил твои заслуги перед ов-веном, охотник. Это сложная задачка, и если ты ее выполнишь — получишь вожделенный статус ни-ов.

— Это не сложная задача, а невозможная, — сказал мэнчи. — Соваться в гнездо сейчас — верная смерть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Поэтому я пришел к тебе. У тебя славно получается выполнять невыполнимое.

Я подняла голову и посмотрела на Зена. С такого расстояния для меня он был смутным пятном… но как же мне хотелось увидеть его лицо и понять, как он относится к предложению ведуна! Сама я пребывала в замешательстве, ведь была уверена, что о рисунках мэз узнали и пришли нас «арестовывать».