Каникулы с семейкой Шторм - Оксана Крыжановская

— На работу? — подняла она на меня заинтересованный взгляд.

— Помнишь мой «двигаскоп»? — Лиза кивнула головой. — Для него мне понадобятся записи, а у меня на это нет ни таланта, ни времени. Поэтому, если ты захочешь, можешь снимать для меня, и когда двигаскопы станут продавать, то мы сможем вместе с ними продавать и записи-кристаллы.

— Можно снимать театральные выступления!

— Вот видишь, у тебя больше для этого идей, — с благодарностью улыбнулась я, — мое дело только создавать. Только там еще звук нужно доработать.

— А если взять те музыкальные кристаллы?

— Не годится, — фыркнула, давая понять, что если бы все так было просто, то я бы уже использовала эту идею. — Там функция воспроизведения связана с повтором и ускорением звуков, если бы не артефакт, то один кристалл ты могла несколько столетий слушать, притом один звук звучал бы раз в год. Притом голоса они же не воспроизводят, а только вибрации. То есть, слово звучало бы каким-нибудь звуком. Но это мы отвлеклись. Ты согласна?

— Да, — ответила Лиза и улыбнулась мне. — Спасибо за все, Элла.

Я отмахнулась, а потом зловеще захихикала и с напускной строгостью произнесла:

— Но не расслабляйся. Подруга я может и хорошая, но как начальник строга, поэтому отлынивания от работы, не потерплю. Так что готовься!

Она фыркнула в кружку, явно не устрашившись моими предупреждениями.

В Лизином мире нам пришлось задержаться еще на день. Первым вечером мы перенесли в дом в Адвентурии вещи из ее квартиры: книги, ее фотокамеры, косметику, и некоторую одежду, которую она все же решила потянуть с собой. На следующее утро девушка сняла с карточки деньги и прикупила батареек, кучу стопок бумаги разных размеров и огромное количество бутылок со странным веществом, благодаря которым, по ее словам, и проявлялись фотографии. Потом она с обидой заявила, что, вообще-то, в ее мире таким способом уже не многие пользуются, так как все стало намного быстрей и легче из-за принтеров, но так как ноут я с собой не разрешила брать, придется делать по старинке, благо она этому в свое время обучилась. И вечером мы отправились к ее родным.

В ее мире прошло две недели, поэтому наше появление произвело фурор. Крики, обнимания, плачь, последовали незамедлительно, а Лида стояла как статуя самой себе, явно не веря в то, что ее отец мог разреветься.

— Лиза, доченька моя, я ведь весь город на уши поднял, но ты словно в воду канула. Я уж думал, тебя кто-то из моих конкурентов выкрал ради выкупа. Но две недели и никаких знаков и следов…

— Пап, — выбралась Лиза из объятий с неловкостью. — Пап, успокойся. Я жива. И меня никто не крал. Я попала в другой мир.

Отец девушки и, как я поняла, мачеха Марина, вытирающая слезы платком, переглянулись, и мужчина взревел:

— Ты подсела на наркоту?! В каких ты притонах пропадала?!

Лиза оглянулись, кинув мне взгляд помощи, а я пожала плечами и произнесла:

— А зачем нужно было в лоб говорить?

— А ты еще кто?! — теперь гнев мужчины переместился на меня. — Это ты ее подсадила на наркоту?! А теперь за деньгами пришла?

— Папа! — взревела Лиза. — Не смей с ней так разговаривать! Элла меня спасла! Если бы не она, то я застряла в той пустыне и вряд ли бы выжила! А если бы и выжила, вернуться все равно не смогла!

— Какая пустыня? Другой мир? В смысле, другая страна? — уже не так громко, но все еще со скользившим гневом спросили ее отец. — Что там с тобой делали?

— Нет, папа, именно, что в другой мир! Элла, ну помоги! — но этот ее взгляд не просил, а требовал помощи. — Покажи им магию!

— Какая к чертям «магия»! Ты мне можешь просто сказать, где ты была?!

Я сделала шаг, но оказалась не впереди, а за спиной мужчины. Марина испугано взревела, а мужчина (как его, кстати-то, зовут?!), вдруг резко кинулся к тумбочке, молниеносно достал оттуда что-то, отдаленно напоминающее револьвер, и громкий звук заполнил комнату.

— Элла! — взревела испугано Лиза.

Марина тоже взревела:

— Что ты наделал!

Я медленно опустилась на пол, чувствуя, ужасную боль в животе. Девушка подскочила ко мне, прижала к самому центру боли руки и закричала:

— Ты же полубогиня. Ты не можешь так просто умереть!

— От этого, конечно, — поморщившись, ответила я. — А вот они меня, точно, прибьют.

— Кто они? — испугано спросила я.

Ответом ей были нескладные окрики моих родных и… адептов?!

Притом прихожая явно не могла вместить всех в себя, и многим пришлось переместиться на лестничную площадку, куда на звук выстрела вышли соседи.

Крики, шум, гам заполнили все в округе, от чего мне пришлось закричать:

— Да вытащите кто-нибудь из меня пулю?! Я не могу вылечиться пока она во мне, а из-за боли не могу нормально управлять кровью!

Вдобавок, среди присутствующих был и дядя Саша, от чего его кровь брыкалась, как молодой жеребец, нежелающий быть объезженным.

— Элла! — голос был мамы и, скорей всего, именно ее рука на плече. Видеть я не могла, потому что перед глазами все начало меркнуть.

«Черт! Еще и бабушка появилась!» — это была последняя мысль, после того, как померкли цвета с голосами, и я провалилась во тьму.

Казалось, я бреду сквозь молочно-густой туман, который застилал все перед глазами. Я уже долго брела, монотонно ступая вперед. Что я ожидала увидеть впереди? Почему так стремилась? Возможно, все было в голосах. Непохожие друг на друга, громки и тихий, но произносящие лишь одно слово «…Элла…»

… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла… Элла…

И я шла вперед, в желании узнать, кого голоса так настойчиво зовут…

Когда я впервые пришла в себя и открыла глаза, то увидела белоснежный потолок, который тут же закрыла чья-то голова. Я успела рассмотреть только белоснежные, как и потолок, короткие волосы, которые были очень странно подстрижены, и бледно-серые, оттенка стали, глаза, в которых плескалось беспокойство. Затем меня опять утянула в свои сети темнота.

Во второй раз перед глазами появилось лицо мамы… постаревшее, с впалыми щеками и мешками под глазами.

— Элла! — вскрикнула она и ее глаза заполнили слезы.

Я попыталась было попросить воды, так как меня сильно душила жажда, а еще лучше яду, так как все тело ужасно болело, но тьма вновь потянула сознание за поводок.

На третий раз я вначале немного полежала с закрытыми глазами, а потом только открыла и вновь увидела забавно подстриженного незнакомца.

— Элла! — позвал он. — Элла! Я так рад, что начала приходить в себя! Тебе что-нибудь нужно?

Мне нужно было в туалет, но не стану же я, в самом деле, незнакомцу говорить о столь личном времяпровождении, поэтому я спросила:

— Кто ты?

Лицо нахмурилось, и в глазах цвета стали появилась такая боль, что мне, казалось, я ощущаю ее в груди.

— Мое имя Килиан.

— А мое Элла, — говорить было трудно, вдобавок боль давила на тело словно тиски, но я все равно назвалась.

— Я знаю, — мне грустно улыбнулись и спросили: — Тебе больно?

— Да.

Голова тут же исчезла, и я почувствовала, как прогибается кровать — видно, он с нее поднялся.

Звук шагов и голос Килиана:

— Мисс Инди, Элла пришла в себя и ей больно.

Еще шаги и встревоженный голос мамы:

— Сейчас, я сбегаю за лекарем! Дай ей пока воды, Килиан!

Голова вновь закрыла потолок — двигать головой я не могла. Казалось, что мое тело налилось свинцом, и кровь почему-то не спешила отвечать на мой зов и облегчить мои страдания.

— Пить будешь?

— Буду.

Мне протянули тряпочку с водой, из которой пришлось воду высасывать.

— А кружку трудно дать?

— Тебе пока нельзя двигаться, — извиняющее произнес Килиан. — Когда усмиришь свою кровь, тогда кружку с водой и получишь.

Если бы я в этот момент пила воду из кружки, то, точно, бы подавилась, а так только изумленно фыркнула:

— Откуда ты знаешь о моей крови?

— Я много чего знаю о тебе, а еще я чувствую твою боль.

— Вытягиваешь мою боль заклинанием? — не поняла я.

— Нет, — покачал он головой. — Только чувствую, и ничего не могу с этим поделать, и от этого мое сердце разрывается от боли.

— Мое тоже, — тихо произнесла я.

— Извини, что добавляю тебе проблем.

Уточнить, каких именно проблем, мне не дала влетевшая в комнату мама с лекарем.

Лекарь облегчил бою боль, после чем-то напоил (опять через тряпочку!), от чего я провалилась в сон.

Четыре дня прошли для меня словно в аду. Я лежала не двигаясь, пила через тряпочку, и в минуты бодрствования умирала со скуки, так как тот покацанный блондин больше не появлялся. Мама с лекарем мне разговаривать строго запретили, и если я возмущалась, поили сонным зельем. Так что на четвертый день я не выдержала и решила подняться с кровати.