Прекрасный принц - Джулия Гарвуд

Лукас решил, что это прекрасная мысль. Он подошел к двери и остановился. Правой рукой поискал ключ в одном кармане камзола, потом в другом… Потом снова развернулся и подошел к своему гардеробу. Тэйлор наблюдала за каждым его движением, стараясь не давать волю своим эмоциям. Бог свидетель, она перестала понимать саму себя. Мистер Росс ничего не сделал, чтобы так расстроить ее. Но ей все равно безумно хотелось плакать.

Обнаружив ключ в кармане камзола, который надевал с утра, Лукас закрыл гардероб и повернулся к Тэйлор.

– Белл кормила меня, когда я был маленьким… после смерти матери. Они были близкими подругами.

Он сам до конца не понимал, зачем стал объяснять это, Чтобы она не волновалась, сказал он себе. И потом… пусть не думает, что он страшный человек.

Тэйлор испытала необыкновенное облегчение. Значит, Белл не корова. Она – друг семьи. Лукас был с нею честен, и она решила, что теперь ее очередь.

– Я приревновала, – выпалила она. – Вы были совершенно правы.

Ему было приятно услышать такое признание. По напряженным ноткам в ее голосе он понял, что это далось ей нелегко. У нее был очень торжественный вид – только поэтому он сдержал улыбку. И, прежде чем повернуться и уйти, слегка кивнул ей головой.

Тэйлор не хотелось завершать их разговор на такой грустной ноте. Может быть, если она займет мистера Росса на одну-две минуты приятной беседой, его настроение улучшится. Ей не хотелось, чтобы он встретился с подругой своей покойной матери с перекошенной физиономией. А то Белл еще, чего доброго, решит, что Лукас несчастлив в браке.

Боже, она в самом деле теряет рассудок. Но сейчас ей казалось, что это совсем не важно. Лукас уйдет с улыбкой на лице, даже если ей это будет стоить жизни. Тэйлор стала стремительно перебирать в голове темы для разговора и, когда он уже открыл дверь, завела беседу, которая ему должна была обязательно понравиться:

– Не могу никак решить, о чем мне лучше ходатайствовать – о разводе или об аннулировании нашего брака.

– Вы же говорили об аннулировании, – напомнил он.

– Разве? Не помню. Мне кажется, что развод получить легче.

– Почему?

– Суду можно привести больше причин, – важно пояснила Тэйлор. Ей было приятно, что он слушает. – И я, кстати, обдумала большинство из них, – похвасталась она. – Видите ли, я их все запомнила, но не знаю, на какой именно остановиться…

Он улыбнулся:

– Вы запомнили причины, по которым можете подать на развод?

Она кивнула, радуясь про себя, что он совершенно перестал хмуриться.

– Одна из причин та, что вы меня бросили, но, конечно, такую причину я выдвигать не могу. Ведь мы почти и не жили вместе. – Тэйлор говорила уверенно и бойко. Ей с каждой минутой становилось все приятнее рассуждать на эту тему. – Потом я подумала о пьянстве, но сразу же отказалась от этой мысли. Я ни разу не видела, чтобы вы взяли хоть каплю в рот, пока мы были вместе. Конечно, можно было бы обвинить вас в частом проявлении крайней жестокости по отношению ко мне, но ведь это полная ложь – а такое не в моем духе. Вам надо заботиться о своей репутации, и к тому же, хоть моя собственная меня совершенно не волнует, у меня есть гордость. Я бы ни за что не позволила мужу бить меня и даже лгать об этом не желаю.

– Мужчины не тратят времени на такие глупости, как гордость, – это занятие для женщин! – бросил он.

– Многие мужчины тоже этим озабочены, – не сдавалась она.

– Но только не я.

Возможно, если бы Лукас не говорил с таким высокомерием, она бы и назвала истинную причину, которую собиралась предъявить. Но его мужское эго явно отбивалось от рук. А это действовало на нее, как красная тряпка на быка.

Значит, у него нет проблем с гордостью. Сейчас посмотрим, подумала она про себя.

– Так вы не любите лгать? – В голосе Лукаса слышалась ирония.

– Нет, не люблю. Вас это как будто удивляет?

– Удивляет. Честная женщина! – Он ухмыльнулся. – Это прямо сюрприз.

Ну нет, оскорблений она не потерпит.

– Значит, вам не часто приходилось в жизни встречать порядочных женщин, да, сэр?

Лукас пожал плечами и заявил тоном приказа:

– Заканчивайте то, с чего начали. Не тратьте мое время, перечисляя то, что могли бы сделать. Скажите, какую причину вы представите, чтобы наш брак был аннулирован.

– Да, конечно. – Тэйлор мило улыбнулась – во всяком случае, так ей самой казалось – и принялась тихонько подталкивать Лукаса к выходу, все время толкуя о мудреных различиях ходатайства о разводе и аннулирования. Затем пожелала ему спокойной ночи и, прислонившись к дверному косяку, стала смотреть, как он идет по коридору. Ей было страшно интересно, когда же в нем заговорит любопытство.

Лукас дошел уже до середины коридора, когда наконец сообразил, что она так и не назвала причину, которой воспользуется для ходатайства об аннулировании. Он обернулся, вернулся на несколько шагов, чтобы не говорить слишком громко, и с изрядной долей раздражения в голосе спросил:

– Если я не пьяница, не подлец, сбежавший от семьи, и не грубиян, который бьет свою жену, то кто же я тогда такой?

Тэйлор улыбнулась еще милее и, прежде чем захлопнуть дверь, веселым голосом объявила:

– Вы импотент.

8

…Иногда. Без кормчих в порт судьба ведет суда.

Она испортила ему весь вечер. Единственное, о чем Лукас был в состоянии думать, так это о ее возмутительном замечании. Он импотент – как же! Да он скорее в могилу ляжет, чем позволит ей упомянуть такую омерзительную причину в ходатайстве и сделать его посмешищем в суде.

Он кипел, наверное, больше часа, прежде чем успокоился и смог спокойно обдумать эту ситуацию. Не меньше десяти раз прокрутил в голове их разговор. И когда закончил анализировать, пришел к выводу, что она блефует. Гордость. Слово это совершенно неожиданно возникло у него в памяти. А потом вспомнилась хвастливая фраза, что мужчины не озабочены собственной гордостью так, как женщины. Ведь он сказал это или что-то вроде этого? И разве не заметил он тогда искорку, что вспыхнула в ее глазах? Конечно, она блефовала. Она хотела его проучить. Лукас улыбнулся. Тэйлор – умница. – Ну хватит уже хмуриться, начинай радоваться. Это замечание сделала Белл. Лукас поспешил стряхнуть с себя озабоченность и полностью переключился на свою спутницу – подругу его матери.

За последние десять лет Белл здорово изменилась. Раньше она была рослой, крепкой женщиной. Теперь, все еще высокая, почти с него ростом, она казалась ему хрупкой. Она пережила трудные годы. Граница была сурова к женщинам – они старились раньше времени. И с Белл произошло то же самое. Она тридцать лет прожила в глуши, прежде чем вернулась на восток, в Бостон, Суровый климат сделал грубой ее кожу, а тяжелый каждодневный труд, уготованный там каждой женщине, сгорбил ее спину и опустил плечи. Густые темно-каштановые волосы сделались совсем седыми. Но глаза не изменились. Они все еще были теплыми, зовущими и добрыми. И мужчин по-прежнему влекло к ней, что наглядно подтверждал ее спутник, некий мистер Уинстон Чемпхилл, правда, весьма пожилой и вдвое меньше ее ростом, но Лукас сразу заметил, с каким обожанием он глядит на Белл.