Проводки оборвались, ну и что - Андрей Викторович Левкин

хрустальные кубки, а акты взаимодействия с Высоким маркируются конкретно (что именно с Высоким). Там оперные дивы, отчетные выставки классиков к своему столетию. Голливудский бульвар, где звезды в тротуаре. В асфальте там и Хендрикс есть. А возле Венской оперы тоже в тротуаре звезды, но вот эти люди к ней имели отношение, она рядом. Получается другая история.

В конце влияния (на меня) LZ была история с их бутлегами. «Балтийское время» (начало 90-х, Рига, газета), верстал Сережа Волченко. Он был в переписке и обмене со всеми, кажется, такими же. Даже из Японии. Обнаруживались волшебные записи. LZ лучше в концертах, эти люди концертами и делились. Сохранилось ли занятие? Понятно, результаты висят где-то в сети, лежат в компьютерах и на жестких дисках, сохранилась ли группа людей? Общаться теперь удобнее, но и скучнее, наверное. Есть ли еще это сообщество, сколько народу осталось, им уже много лет. В каком формате держат материалы, какие там mp3, не менее flac’ов… хотя ведь бутлеги, а какое тогда могло быть качество нелегальных записей? Не в качестве дело, там слышно движение материала, а не отдельные, так и сяк исполненные штучки. У LZ и на альбомах качество не очень, а как ремастеринг улучшит исходник?

В чем разница между бутлегом и концертником? На ютубе и лежат. Не все, бутлеги же в основном без видео. Ну а ремастеринг, бокс-сеты и клипы означают, что альбомы ликвидированы как формат высказывания. Но тогда альбомы были главными, а их авторы не Бёме, не Сведенборг, не Музиль. Не все из них даже умные. И аудитория, вполне массовые массы, но альбомы считывались и вставляли целиком, вот это о чем. Не к тому, как все глупеет: возможно, длительность восприятия обеспечивалась тогдашней физиологией, а потом она изменилась. Что ли, пакет чувствований – разделяемый обществом – поменялся. Кайфы стали другими. Другие порции времени, то да се. Две стороны LP – много, не будут дослушаны. Не воспримется вдоль сделанной длины. Ушла склонность к, например, диссонансам и атональностям. Старые истории – другой физиологии – закрыты, прикрыты какими-то фишками. Да, как-то могут существовать в новом качестве. Как это ощущают те, кому удалось или угораздило стать такой фишкой? Им хорошо или плохо? Иногда сами превращают себя в такие фишки, «Mother Ship».

Какая-то железа, отвечавшая за связи, перестает их держать или делать – склеивая. Отчасти сладостное чувство оттого, что все куда-то девается. Болезненное, но сладкое, ровный запах гниения, ok – осенних листьев. Смысл утрачивает себя там, где рассасываются слабые нитки. И ровно там же или чуть позже – линия отреза, за которой обстоятельства уже вовсе не известны и отрасль, нечто – начинает жить отдельно, плавающим-висящим островом. Даже и не остров, а посмертная жизнь, просто здесь помнишь, как было. Ходьба по линии отреза: не о музыке, о переживаниях вещества во времени. А так музыка, да. Переходящая в какое-то нечто, абстрактное, но существующее. Постепенно иссыхает и отваливается, повторного соединения с обстоятельствами не возникает, разве что профессиональные и частные. Но существует, иначе откуда бы об этом.

Каждые новые люди отрезаны от предыдущих, это банально, но – как именно, конкретно? Ни в ком не видно клемм, рельс, иного пригодного для соединений: естественных устройств, не упорядоченных полностью даже образованием. То, что отрезается, – логично, нельзя же передать куда-то дальше всю историю. Кто, в каких терминах и пространствах это бы делал, как бы мотивировал всеобщие массы? Очередная система отношений заполняется своими смыслами и пиктограммами, делает следующее облако, оно снова навсегда, ненадолго. Новое все-на-свете вписывается в обстоятельства на своих желаниях и представлениях о жизни, тоже ведь физиологических. То ли оболочка-упаковка того, что сейчас, то ли содержание жизни, то ли слой общих чувств, в котором и из которого все происходит. На каком топливе фурычит? Ах, прогорит, никто не поймет – какие чувства вызывало, для чего они были нужны. О чем все это было? Что это было вообще?

Какой процент упомянутых здесь имен и названий проектов должен знать читатель, чтобы эта штука за него зацепилась? А тут же известные, в основном – весьма известные bands. Как выглядят кривые распределения – по возрасту – тех, кто знает 20% упомянутого, 10, 5, 1? Нет, не 1%, это ниже стат.погрешности 2–3%. 5% – край существования, граница затухания локальных цивилизаций, их смыслов и элементов. Место, тихо уходящее из времени, его статистическая погрешность – ею являются те, кто с ним еще соотносится. Статистика мало что значит, но все же. Это не о том, что куда-то девается Глория Мунди, иначе.

Philidel, an Airy Spirit/Cupid

Так что в правой колонке названия каких-то пестрых зверей, и они действуют, потому что вызывают то ли мысли, то ли чувства, то ли просто укусят. Зверей, птиц, вещей, явлений природы, элементов, свойственных такому-то времени, уже неважных. На что-то указатели. Они точно живы, даже если выглядят – для основной части кривой распределения – фишками и словами. Когда-то заведовали страстями, а потом все устало и теперь они почти стерильные в вакууме. Сферические слова, прозрачные шарики в пустоте. Но все же их как бы нет, но ткнешь в любой – пошел оживать. А тогда сломается грамматическое время. Эти песенки и музыка, они когда? Они же сейчас происходят. Так что и память ни при чем, и исторические связи, и что угодно. Сейчас. Т. С. Элиот, «Мы в Англии и нигде. Никогда и всегда» (пер. А. Сергеева). И дальше: «Настоящее и прошедшее, / Вероятно, наступят в будущем, / Как будущее наступало в прошедшем. / Если время всегда настоящее, / Значит, время не отпускает». Об этом.

Есть ли песенки на слова Элиота? Или его упоминания в них? Например, Van Morrison. Вот мелкие детали (необязательные, незачем переводить): His live performances at their best are described as transcendental, while some of his recordings, such as the studio albums Astral Weeks and Moondance and the live album It’s Too Late to Stop Now, are critically acclaimed and appear at the top of many greatest album lists.

Summertime in England, альбом «Common One», 1980-й. Длинная, минут 15, нудная:

              […]

              With your red robe dangling all around your body

              Will you meet me

              Did you ever hear about

              William Blake

              T. S. Eliot

              In the summer

              In the countryside

              They were smokin

              Summertime in