Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

В ходе дискуссии Наварр упомянул о возможности создания в Дьен-Бьен-Фу дальнего плацдарма с аэродромом и использования его Для прикрытия севера Лаоса. Министр ВВС генерал Корнильон-Мо-Лине, в прошлом военный пилот, летавший в 1946-м в Дьен-Бьен-Фу, выразил сомнения относительно целесообразности такого решения. Он сообщил собравшимся о том, что поблизости от долины, где расположена деревня, возвышается горная гряда, в то же время расстояние от Ханоя до Дьен-Бьен-Фу серьезно осложнит перспективы оказания воздушной поддержки гарнизону. Наварр холодно заметил, что министр рассуждает только как летчик, он же, главнокомандующий, считает, что операция вполне по силам французам. За столом воцарилась неловкая пауза, и в дальнейшем тему не обсуждали.

Так все-таки должен ли был Наварр оборонять Верхний Лаос или же мог забыть о нем? Многие годы Наварр не уставал повторять, что на заседании 24 июля Национальный комитет обороны так и не пришел к решению по данному вопросу. Генерал говорил даже, что когда он получил четкие инструкции и мог отказаться от невыполнимой задачи, время уже ушло, момент был упущен и не осталось возможности предотвратить катастрофу в Дьен-Бьен-Фу. Со своей стороны, премьер-министр Жозеф Ланьель настаивает на том, что утверждение Наварра не соответствует действительности и что на самом деле главнокомандующему войсками в Индокитае 24 июля дали полномочия в случае необходимости оставить Лаос. Выяснив, какое из этих двух противоречивых высказываний является верным, можно установить, кто же все-таки несет ответственность за катастрофу при Дьен-Бьен-Фу. Если Наварр имел предписание оказаться от обороны Лаоса, тогда, отдавая распоряжение о возвращении Дьен-Бьен-Фу с целью сорвать наступление противника в соседней стране, он просто превышал полномочия. Но в том случае, если политическое руководство Франции не приняло решение о защите Лаоса, доля вины Наварра гораздо скромнее.

Факты говорят в пользу Наварра, поскольку в споре с ним Лань-ель не смог предоставить ни одного письменного свидетельства в защиту своего утверждения о том, что Наварр имел указания в случае необходимости отказаться от защиты Лаоса‹13›. Самой убедительной поддержкой позиции Наварра являются выводы генерала Жоржа Катру, председателя специальной комиссии, расследовавшей в 1955 году обстоятельства и причины поражения при Дьен-Бьен-Фу. Катру не делал никаких попыток “обелить” Наварра, даже, напротив, часто и резко критиковал его. Но тот же самый Катру заявил, что все имеющиеся в его распоряжении данные позволяют ему сделать вывод о том, что директива, освобождавшая Наварра от ответственности за оборону Верхнего Лаоса, появилась не ранее 13 ноября 1953 года. К Наварру же этот приказ поступил только 4 декабря, через две недели после того, как началось сражение за Дьен-Бьен-Фу‹14›.

Французское правительство проявило трусость и малодушие. Руководители Франции не могли не знать о том, что Наварр не получил четкого и понятного ответа на жизненно важный вопрос о Лаосе. Правда состояла в том, что правительство не собиралось защищать эту страну, однако по политическим и дипломатическим причинам не решалось озвучить свою позицию даже на заседании самого представительного органа государственной власти. Руководство Французской республики знало, что содержание бесед на собраниях комитета то и дело “просачивается” в прессу. Не прошло и недели, как в одной парижской газете появился подробный отчет о комитетской дискуссии 24 июля, в котором было отмечено и заявление Наварра о трудностях, связанных с обороной Северного Лаоса. Вот именно поэтому Наварр и не получил вразумительного ответа на животрепещущий вопрос. Политики не хотели ясности, а что там себе будет думать Наварр, это – его дело.

Наварр ожидал подобной “нулевой” реакции комитета и поспешил принять меры. Как только в заседании был сделан перерыв, главнокомандующий радировал замещавшему его адмиралу Обуа-но и приказал подписать директиву номер 563. Таким образом, механизм приведения в действие плана возвращения Дьен-Бьен-Фу был запущен 25 июля по сайгонскому времени, менее чем через двадцать четыре часа после того, как Национальный комитет обороны в Париже прервал свою работу.

22 октября 1953 года французское и лаосское правительства подписали так называемое Матиньонское соглашение, при этом вопрос о том, должна или не должна Франция защищать Лаос, еще больше запутывался. В соответствии с подписанным документом Лаос получал независимость и членство во Французском Союзе. В соглашении не говорилось буквально, что французские войска должны оборонять Лаос, однако данная обязанность подразумевалась. Статья 2 гласила: “Королевство Лаос добровольно подтверждает свое членство во Французском Союзе… где все участники соединяют ресурсы в деле защиты Союза как единого целого”‹15›. Наварр полагал, что договор обязывает французское правительство оборонять Лаос, и мнение генерала подтвердили министр (по делам) ассоциированных государств Марк Жаке и верховный комиссар в Индокитае Морис Дежан‹16›. Тем не менее, несмотря ни на какие соглашения, правительство Франции не собиралось защищать Лаос. Договор представлял собой не более чем “клочок бумаги”. Но опять же никто не позаботился о том, чтобы поставить в известность Наварра.

Пока французы играли в бюрократические игры, Зиап готовил войска Вьетминя для той роли, которая отводилась им в предстоящей драме. Летом 1953 года, одновременно наращивая активность партизан в дельте, он всецело озаботился проблемой увеличения численности и повышения боеспособности частей Главных сил. В распоряжение 351-й (тяжелой) дивизии поступили дополнительные артиллерийские орудия и тяжелые минометы. Были сформированы новые зенитные подразделения, бойцы которых проходили подготовку под руководством китайских инструкторов. Росло количество пулеметов, минометов и автоматов, которыми вооружались батальоны в составе дивизий. При подготовке подразделений больше времени стало уделяться практике, особый упор был сделан на повышении дисциплины и на интенсификации политического воспитания. Потрудился Зиап и над задачей улучшения работы тыла. Коммунисты занялись приведением в порядок дорог, в то же время из Китая поступило 600 грузовиков, преимущественно с китайскими водителями. Что наиболее важно, были мобилизованы сотни тысяч носильщиков‹17›. С помощью китайцев Зиап создавал мощную, хорошо снаряженную, опытную и преданную делу революционно-освободительной войны армию – превосходный инструмент для искусного ремесленника.

Наварр уверяет, что во время сезона 1953 – 1954 гг. смог расстроить изначальный план коммунистов, заключавшийся в том, чтобы начать крупное наступление в Тонкинской дельте, и что Зиап и Хо изменили намерения только в конце октября. Указывая на операцию “MOUETTE” как на причину срыва замыслов Вьетминя, Наварр в то же время пишет, что Зиап принял за основу другую схему действий главным образом по политическим соображениям. Согласно Наварру, в конце октября Хо собирался вести мирные переговоры, а потому для усиления на них позиции вьетнамских коммунистов ему требовалась быстрая и крупная военная победа. Зиап не мог гарантировать скорого успеха в дельте, но предвидел возможность в короткие сроки добиться желаемого в Лаосе‹18›.

Хотя Наварр уверенно заявляет, что французы имели верные сведения о намерении Зиапа изменить план наступления, в своей книге Зиап утверждает, что у руководства Вьетминя и в мыслях не было развертывать широкую кампанию против французов в дельте. Здесь, пожалуй, Зиап прав. Наварр, как можно предположить, принял небольшие отвлекающие маневры противника за начало крупного наступления. В долгосрочной перспективе стратегия Вьетминя на сезон 1953 – 1954 гг. (Зиап говорит, что разработкой ее ЦК ПТВ занимался в начале 1953-го) базировалась на четырех “фундаментальных принципах” (его слова): “Первое, наиболее фундаментальным принципом в освободительной войне, которую вел наш народ, являлось ослабление результативности действий врага и увеличение эффективности наших собственных войск (курсив Зиапа)… Все помыслы, все действия направлялись на достижение основополагающей цели, которая состояла в ослаблении войск врага”.

“Второе, мы должны были нанести победоносный удар, нанести его с уверенностью в успехе, так, чтобы наверняка смести врага с лица нашей земли”.

“Третье, поскольку мы хотели добиться снижения эффективности действий врага и нанести победоносный удар… наше стратегическое направление (курсив Зиапа) следовало выбрать только там, где противник был слабее всего и где бы для нас складывались самые подходящие условия… способные принести нам победу в решающей битве”.

“Четвертое. Итак, цель наша состояла в том, чтобы снизить эффективность действий врага, атаковать его там, где он наиболее уязвим, где у нас есть возможность создать благоприятные условия для его уничтожения. В настоящее время, когда главные силы противника сосредоточились в Бакбо (Тонкий), нам ни в коем случае не следует развертывать широкомасштабное наступление на врага здесь, где он наиболее силен (выделено автором), но надо искать способа вынудить его разделить свои силы… разбросать их в разных направлениях, а потом выбрать наиболее предпочтительное, на котором мы смогли бы уничтожить противника”‹19›.