Шестая колонна - Роберт Хайнлайн

— Вряд ли. Во всяком случае, радаром не засекли ни разу. Мы летели высоко и быстро — замечательная штука эта управляемая гравитация.

Они поднялись в машину. Шир кивнул командиру и сказал через плечо: «Добрый вечер, сэр», не снимая рук со штурвала. Как только они пристегнулись, машина взмыла вертикально вверх.

— Какие будут приказания, сэр?

— На крышу дворца — и будьте осторожны.

Не зажигая огней, с огромной скоростью, не пользуясь никакими двигателями, которые мог бы засечь противник, маленькая машина понеслась к цели. Когда они приземлились снова, Уилки хотел открыть люк, но Ардмор остановил его:

— Сначала осмотритесь как следует.

Воздушный крейсер паназиатов, патрулировавший над резиденцией вице-императора, изменил курс и включил прожектор. Его луч, направляемый радаром, упал на маленькую машину.

— Вы достанете до него на таком расстоянии? — почему-то шепотом спросил Ардмор.

— Проще простого, командир.

Уилки поймал цель в скрещение линий и нажал на спуск. Казалось, ничего не произошло, но луч прожектора передвинулся куда-то в сторону.

— Вы уверены, что попали? — с сомнением спросил Ардмор.

— Безусловно. Теперь он будет лететь на автопилоте, пока не кончится горючее. Но в живых там никого не осталось.

— Хорошо. Шир, смените Уилки у излучателя. Не открывайте огонь, пока вас не обнаружат. Если мы не вернемся через тридцать минут, возвращайтесь в Цитадель. Пошли, Уилки, порезвимся немного.

Шир молча выслушал приказ, но по тому, как заходили желваки у него на скулах, было видно, что он остался им недоволен. Ардмор и Уилки, оба в полном священническом облачении, осмотрели крышу в поисках хода вниз.

Излучатель в посохе Ардмора непрерывно работал в диапазоне, действовавшем на людей монгольской расы, однако уровень был установлен такой, чтобы излучение не убивало, а только оглушало. Перед тем как они приземлились, гораздо более мощный излучатель, установленный на воздушной машине, подверг облучению в том же диапазоне весь дворец, и все находившиеся там азиаты должны были лежать без сознания, — но Ардмор не хотел рисковать.

Крышу резать не пришлось — удалось найти. Ардмор и Уилки осторожно спустились по крутой железной лестнице, предназначенной для рабочих-ремонтников. Оказавшись внутри здания, Ардмор не сразу сориентировался и подумал, не разыскать ли какого-нибудь азиата, чтобы привести его в чувство и силон заставить показать дорогу. Однако им повезло: они были как раз на нужном этаже и вскоре увидели вход в помещение, которое занимал Принц, — об этом можно было догадаться по численности лежавших здесь без сознания охранников. Дверь была не заперта: покой Принца всегда оберегали не замки, а вооруженные часовые, и иметь дело с ключом ему в жизни не приходилось.

Принц неподвижно лежал в своей постели, рядом валялась выпавшая у него из рук книга. По углам просторной комнаты были распростерты тела четверых слуг. Уилки с интересом разглядывал Принца.

— Вот где он, значит, устроился. Что дальше, майор?

— Встаньте по ту сторону кровати, я буду стоять здесь. Нельзя давать ему сосредоточиться на ком-то одном. И встаньте ближе, чтобы ему пришлось смотреть на вас снизу вверх. Главное скажу я, но вы время от времени тоже вставляйте несколько слов, чтобы сбить его с толку.

— А что говорить?

— Что-нибудь благочестивое. Чтобы звучало внушительно, но ничего не означало. Сможете?

— Пожалуй. Мальчишкой я продавал газеты на улице.

— Вот-вот. Он крепкий орешек, голыми руками его не возьмешь. Я попробую сыграть на двух врожденных чувствах, которые есть у каждого человека, — на страхе удушья и боязни высоты. Я мог бы сделать все сам с помощью посоха, но будет проще, если этим займетесь вы.

— А что нужно делать?

Ардмор объяснил и добавил:

— Ну ладно, за дело. Встаньте на свое место.

Он нажал кнопку, и посох засветился всеми четырьмя цветами. Уилки сделал то же. Ардмор подошел к выключателю и погасил свет в комнате.

Наследный Принц Паназии, внук Небесного Императора и наместник Западного Царства Империи, очнулся и увидел, что над ним в полумраке стоят две внушительных фигуры. Та, что повыше, была в мантии, которая излучала мерцающий молочно-белый свет, и в светящемся точно так же тюрбане, а над ее головой белым пламенем сиял нимб. Яркие лучи рубинового, золотого, изумрудного и сапфирового света изливались из набалдашника, который венчал ее посох. Вторая фигура была похожа на первую, только облачение ее светилось багрово-красным светом, как раскаленное железо в горне. На лица обоих падали отблески разноцветных лучей.

Фигура в белом повелительным жестом простерла руку и произнесла:

— Вот мы и встретились снова, несчастный Принц!

Принц многое повидал в жизни, и страх был ему неведом. Он попытался сесть, но какая-то невидимая сила толкнула его в грудь и удержала на месте.

Он хотел что-то сказать, но почувствовал приступ удушья.

— Молчи, недостойный! Моими устами говорит Бог Мотаа. Молчи и внимай!

Уилки понял, что пора отвлечь внимание азиата.

— Безмерна мощь Бога Мотаа! — произнес он.

— Твои руки обагрены кровью невинных, — продолжал Ардмор. — Пора положить этому конец.

— Безмерна справедливость Бога Мотаа!

— Ты угнетал его детей. Ты покинул страну своих предков и вторгся в чужую землю, неся с собой огонь и меч. Ты должен вернуться обратно!

— Безмерно терпение Бога Мотаа!

— Но ты злоупотребил его терпением. Ты разгневал его. Я предостерегаю тебя: берегись!

— Безмерно милосердие Бога Мотаа!

— Вернись туда, откуда ты пришел. Вернись немедля и уведи с собой всех, кто пришел с тобой! — Ардмор протянул руку вперед и медленно сжал ее в кулак. — А если пренебрежешь этим предостережением, дух покинет твое тело.

Что-то сдавило грудь Принца с такой силой, что он мог вздохнуть и только хрипел, выпучив глаза.

— Если ты не послушаешь Бога Мотаа, тебя ждет падение с высоты своего трона.

Тело Принца как будто лишилось веса и поднялось в воздух до самого потолка, а потом так же внезапно обрушилось на постель.

— Так говорит Бог Мотаа!

— И да слышит его слова всякий, кто способен слышать! — подхватил Уилки, воображение которого уже грозило иссякнуть.

Ардмор понял, что пора кончать. Его взгляд упал на шахматный столик Принца, которого он до сих пор не заметил. Столик стоял у самого изголовья кровати — очевидно, для того, чтобы Принц мог развлекаться игрой, когда ему не спится. Судя по всему, Принц придавал шахматам немалое значение, и Ардмору пришла в голову еще одна мысль.