Очень дорого сердцу (СИ) - Болотова Лия

— Лена!

Клим сорвался за ней следом, а я опустилась задницей на пол и начала ржать во весь голос. И как после этого не уверовать в происки судьбы?

Даже не удивилась, когда следующим утром застала на своей кухне взъерошенного ото сна Клима.

— Доброе утро, — сказала я и, налив в кружку чай, уселась напротив него за стол, — где она?

— Спит, — ответил тот и отхлебнул, судя по запаху, кофе из своей чашки, — к врачу к десяти, время ещё есть…

— Вместе пойдёте?

— Я предложил, но Городова ни в какую. Буду в машине ждать.

— Хапнешь ты с ней, братиш… — озвучила я своё мнение и головой покачала.

— Я знаю.

И улыбка такая довольная, счастливая на его лице расплылась, что невозможно было не улыбнуться в ответ.

— Ладно, мне в больницу пора…

— А тебе-то зачем? — Клим напрягся.

— К бабушке. Я и в город только из-за её инфаркта приехала. Слава Богу, всё обошлось, завтра выписывают. Из больницы в дом стариков поеду, за город. Ночевать тоже там останусь. Так что квартира в вашем распоряжении, голубки.

Глава 4

Сегодня выписывали бабушку. Дед с утра уехал в больницу, помочь ей с выпиской и вещами, а я осталась в их доме на хозяйстве. Наготовила еды на несколько дней вперёд, чтобы Марии Фёдоровне не нужно было заботиться о готовке, убрала везде, где было нужно и можно. Время шло, а старики всё не возвращались. Чтобы скрасить ожидание, насобирала в малиннике плошку ягод, и, когда места в ней уже не осталось, решила побаловать себя, объедаясь любимой ягодой, снимая горячие от солнца малинки губами прямо с веток. Измазалась вся, и лицо, и футболка, в малиновый сок (зато так вкуснее), и вприпрыжку поскакала принимать душ, размышляя, кто, глядя на меня сейчас, поверит в то, что завтра мне исполняется двадцать пять?

Вещей с собой привезла мало. Пришлось переодеваться в хлопковый сарафан, в котором и приехала сюда. Мне нравилась эта вещь тем, что фасоном сарафан походил на школьный фартук, с квадратным вырезом спереди, «крылышками» по плечам, летящей юбкой солнце-клёш и почти до талии обнажённой спиной — самое то для знойного лета. А ещё он был кипенно-белым, выгодно оттеняя мою кожу, успевшую за пару часов вчерашних и сегодняшних солнечных ванн стать золотой.

Я спускалась по лестницы на кухню, когда услышала звук подъехавшей к дому машины. Наконец-то! Завязала влажные после душа волосы в высокий узел на макушке и встала ровно против входа встречать прибывших. Дед показался в дверях первым.

— Что вы так долго? — подалась я на встречу, принимая из его рук сумку с бабушкины вещами, которая в следующую минуту со стуком упала на пол.

Потому что вслед за Юрием Петровичем, придерживая мою бабушку под локоток, в дверях появился Азаров-старший. Моё внезапное появление перед ним сказалось на Демиде ещё хуже, чем его передо мной: он побледнел, странно дёрнулся корпусом вперёд, как если бы пропустил апперкот в солнечное сплетение от невидимого боксёра.

Я кое-как справилась с эмоциями. Подняла с пола сумку под любопытствующими взглядами деда и ба, но меня больше беспокоил тяжёлый, пристальный взгляд человека, стоящего за ними. Того Демида Денисовича, которого я знала, считала свои мужчиной четыре года назад, уже не было. В нём не осталось ничего мальчишеского, казалось, он стал больше, мощнее, окружённый почти осязаемым ореолом силы и уверенности, глаза, перестав блестеть серебром, впивались в моё лицо и тело холодной сталью. Но, какими бы разительными не были перемены, Демид по-прежнему великолепно выглядел, притягивал своей брутальной красотой, и этому, чёрт возьми, очень тяжело было сопротивляться. Я мечтала о нашей встрече, но, как только это случилось, вся решительность вмиг улетучилась, уступая место неуверенности и мандражу.

— Ну что, хозяйка, обед готов? — потирая руки, спросил дед, не обращая внимание на появившееся в воздухе напряжение.

— Конечно, проходите, — как можно беспечнее ответила я, кивнула свободной рукой на столовую, а сама ушла в комнату.

Оправданием моему побегу чистой воды служила сумка с вещами, которую я продолжала сжимать в руке. На самом деле мне просто нужно было перевести дыхание и хоть немного прийти в себя. Поняла вдруг, что не готова ещё видеть его, о разговорах вообще речи не шло. После того, как Клим рассказал мне о терзаниях брата, я подсознательно стала чувствовать вину перед Демидом. Конечно, у меня была слабая надежда, что тот откажется от приглашения остаться на обед, но, вернувшись в столовую, поняла, что по-моему сегодня не будет — дед в этот самый момент говорил Демиду:

— Вы нас так выручили, забрав из больницы, так что просто обязаны остаться.

Я без аппетита ковырялась вилкой в тушёном в сметане кролике, вставляла в нужные места беседы нужные фразы, улыбалась. И никто даже представить не мог, с каким трудом мне всё это давалось. Потому что Азаров тоже не был предрасположен к еде, зато очень даже был заинтересован во мне: с лёгкостью поддерживая общие темы в разговоре с дедом и ба, одновременно успевал прокатываться тяжёлым, словно каток, взглядом по их внучке.

Готова была уже выдохнуть с облегчением, когда все встали из-за стола, ведь понимала, что дальнейшее пребывание Демида здесь ничем не обусловлено, но бабушка, наверное, решив отомстить мне за все обиды прошлых лет разом, спросила:

— Демид, вы можете отвезти Алечку в город?

— Конечно, — не задумываясь ни на секунду ответил тот.

— Что?! — попыталась возмутиться я.

— Ну, а что тебе здесь сидеть? — Мария Фёдоровна, глядя на меня, невинно хлопала глазами. — Я всё равно сейчас отдыхать лягу, дед к друзьям-товарищам своим убежит…

— Да, Аля, поезжай, — теперь и дед к ней присоединился.

— Мне нужно взять сумку, — не спрашивала, озвучивала факт, глядя Демиду в глаза, даже не надеясь на то, что он скажет, что у него нет времени ждать.

И правильно делала:

— Жду тебя в машине, — спокойствие в его голосе говорило о том, что он не собирался уезжать без меня, а мне померещилась в этом угроза.

Ушла в свою комнату за сумкой, оставляя эту троицу прощаться, а когда вернулась в прихожую, там уже никого не было: дверь в бабушкину комнату закрыта, деда тоже нигде не видно. Сбежали, сбагрили внучку в лапы злого волка и рады. Хотя, злым волком он выглядел только для меня, для всех остальных — очень даже представительный ответственный мужчина.

Перед воротами стоял заведённым черный мерседес. Обошла машину, на всякий случай заглянула через лобовое стекло, проверяя, в неё мне садиться или нет. Демид с интересом следил за мной исподлобья, но даже не пытался быть галантным и выйти на встречу. Всё-таки села, пристегнулась.

— Куда ехать? — спросил он безэмоционально, отождествляя себя с водителем такси.

— На Победу.

Такой неловкости между нами не было даже в самую первую встречу. Мы молчали, но Демид хотя бы был занят дорогой, а мне оставалось просто кусать губы и смотреть в сторону, чтобы не взорваться от рвущихся изнутри вопросов и претензий. Ехать недалеко, и с каждым оставшимся за спиной перекрёстком я понимала, что времени выяснить хоть что-то о событиях четырёхлетней давности оставалось всё меньше. Но сильнее меня задело то, что Азаров тоже не спешил с вопросами, и судя по спокойствию и уверенности в действиях, ему по барабану было на мои невысказанные претензии. Мерс затормозил на парковке перед сталинкой (даже во двор не завёз!), упираясь мордой в тротуар. А я, как мальчик из детского рассказа, не могла уйти просто так, я ведь слово давала, и для меня оно много значит. Развернулась впервые за всю дорогу к нему лицом и сказала:

— У меня есть к тебе одна просьба. — видя его заинтересовано вскинутую бровь продолжила: — Я могу забрать обратно своё обещание?

Демид удивлённо молчал и мне пришлось пояснить:

— Четыре года назад… Ты сказал, что тебе нужно время… И просил подождать…

Он рассмеялся в открытую, надо мной:

— Ты хочешь сказать, что всё это время ждала?

От этого циничного смеха меня затопила ярость. А я себя изводила, мучилась, чтобы получить в итоге вот это?!