Фантазм 1-2 - Мэри Флауэрс

Конечно, он многое подстроил нарочно!

И все же он переиграл, выпустив меня живым. Я найду его во что бы то ни стало — и покончу с ним. Или он покончит со мной — тут загадывать было рано.

Первым делом я отыскал кирку. Конечно, вначале я собирался взять с собой на кладбище лопату, но потом решил, что этот инструмент удобнее.

Как только стемнело — лишнее внимание к себе я привлекать не хотел, — я направился к воротам кладбища. Они были закрыты. Мне пришлось пройти метров пятьдесят, прежде чем я разглядел в заборе дыру — один из прутьев оказался выломан. Я остановился напротив нее, прикидывая, как пролезть наиболее удобным способом. И вдруг меня охватил знакомый страх. В точности так же я боялся подходить сюда когда-то, но все равно шел, подгоняемый своей идеей. Теперь я был взрослее, сильнее, но боялся так же, как тогда.

Страх был воспоминанием или привычкой — чего тут было больше, сказать сложно.

Стемнело рано — или ночь была изначально пасмурной. Света почти не было, и от этого мне становилось только страшней.

Я прислушался: вокруг стояла знакомая жуткая тишина.

И снова я вспомнил о Лиз. Насколько я знал ее, она не остановилась бы, как это сделал я. Она, девчонка, была сильнее меня! Или я специально выдумал ее именно такой?

Мысль о ней напоминала мне, что, кроме всего прочего, я еще и мужчина. Как я смогу посмотреть ей в глаза, если струшу в первый же день и поверну назад?

Я не стал рассуждать дальше на эту тему. Кирка была у меня в руках, забор — передо мной. Без всякого труда я вскарабкался на бетонный выступ (забор был «двухэтажный»), бросил кирку через прутья и спрыгнул вниз.

Здесь было мало кустов и деревьев, тем более они не напоминали лес. И все же я не считал, что заросли являлись плодом моего воображения: за восемь лет многое могло измениться. К тому же кладбище наверняка расширилось — смерть собрала в Морнингсайде довольно щедрую жатву.

Памятники торчали в лунном свете, как зубы какого-то гигантского чудовища. Голое пространство — и выступающие вверх камни: то острые, как клыки, то притупленные, как резцы.

По моей спине пробежали мурашки. Сам вид кладбища предупреждал о наихудшем. Тогда я решил прибегнуть к старому и надежному методу: попробовал «прочувствовать» близлежащую местность, «вычислить» наличие врага.

Сердце не дрогнуло, нервы не загудели от напряжения — кладбище было «чистым».

И все же мне слабо верилось в положительный результат: интуиция могла попросту не сработать.

Я огляделся еще раз и пошел между могилами. Мне хотелось выбрать место, не бросающееся в глаза случайному прохожему.

Да… Но разве могут случайные прохожие оказаться возле кладбища ночью?

Это было очевидно: любой человек, оказавшийся здесь, почти наверняка был союзником Длинного, а значит — моим врагом…

РЕДЖИ

Днем, около трех часов, когда я ненадолго заскочил домой перекусить, зазвонил телефон.

Я поднял трубку. Говорил врач из психиатрической клиники. Он сообщил известие довольно радостное: Майка выписали. Наш парень оказался здоров.

Тотчас я решил устроить ему хорошую встречу. Меня давно уже беспокоила совесть: вроде бы я сделал для него все, что мог, — но ощущение, что многое не доделано, не покидало меня. Ну вот, отдал я его в больницу. Все понятно: он болен, его бред может оказаться опасным для окружающих (Майк не один раз хватался за оружие), но с другой стороны… Спихнул я его в чужие руки, вот что. А он любил меня — даже в бреду любил. Иногда мне стыдно за собственное благополучие. Сижу я дома. Мне уютно, я не одинок — а вот он?

Просто здорово, что его выпустили. Теперь я постараюсь позаботиться о нем соответствующим образом. Съездим куда-нибудь вместе, работать станем… Майк хоть и чокнутый, но вообще-то голова у него работает всем на зависть. Джоди говорил, что ему на инженера надо учиться. Так мы с ним поднакопим денег — и вперед, в университет…

Беспокоиться я начал часа через два после звонка. Майк не пришел. Врач сказал, что на меня он не обижен, и я ожидал его увидеть раньше. Долго ли дойти от клиники?.. Но он не появлялся.

Я решил плюнуть на часы — мальчишка… ну, не мальчишка, взрослый парень, наверное, просто обалдел от свободы. Я слышал, что такое часто случается: вот с третьей нижней улицы один отсидел в тюрьме два года, вышел и до того разошелся, что свалился с моста. Не откачали беднягу…

Я бы очень не хотел, чтобы с Майком случилось нечто подобное.

К вечеру я встревожился не на шутку: приступ веселья, вызванный освобождением, все-таки уже должен был пройти. Уж не вляпался ли Майк в какую-нибудь новую историю?

Я попрощался с домашними и вышел на улицу. Майка видели в нескольких местах: у его прежнего дома, в баре, потом еще в одном месте, где он расспрашивал про какую-то девчонку.

Потом он исчез.

Сложно передать, какие угрызения совести охватили меня при этом известии. Я был в ответе за Майка. Я мог его встретить сразу возле больницы или отправиться на поиски раньше, наконец. И еще одно встревожило меня: я подумал о том, что он мог всех обмануть. Майк отличался изворотливостью еще в детстве. Ему ничего не стоило ввести врача в заблуждение. Что если сейчас он уже отправился в бессмысленную погоню за своим призраком?

В таком случае его можно было найти на кладбище. Признаться, мне не слишком хотелось идти туда. Не то чтобы я верил в его россказни — просто слишком неприятное место. По-моему, живым там нечего делать. Похоронили усопшего — и уезжай подальше.

Но делать было нечего — Майка я должен найти и доставить к себе. Даже если он по-прежнему чокнутый, я не сдам его в больницу снова. Среди друзей он быстрее поправится — я об этом уже говорил врачу, но тот запротестовал. Тоже понятно — ему на пациентах деньги зарабатывать надо.

Что ж… делать нечего. Иду.

Вот только почему мне от одной мысли об этом делается жутковато?

МАЙК

Земля была каменистой, и работа продвигалась медленней, чем я думал. Просто удивительно, до чего много камней может оказаться на один кубический дециметр… и как только справляются с такой почвой кладбищенские профессионалы? Впрочем, и это имело свое объяснение: я занимался раскопками на самом отдаленном краю кладбища. Оно разрослось сверх меры, и прежние его учредители просто не рассчитывали на такое количество усопших, выделив им более мягкий основной участок.

Все же я поработал неплохо. Во всяком случае, одно доказательство очутилось в моих руках.

Меньше мне нравилось другое: если поначалу работа захватила меня, и я сосредоточился на ней целиком, то чуть позже меня опять начал разбирать страх. То мне казалось, что в тени соседних памятников кто-то прячется, то казалось, что на меня кто-то смотрит — зло и пристально. Буквально с каждой секундой мне становилось все неуютней. Один раз мне даже почудилось, что кто-то подошел и стоит за моей спиной. Я так и обмер на какую-то секунду, но оглянулся и никого не обнаружил.

Мерзкое дело — страх… Тем временем обстановка нагнеталась, и на это работало все: ветер, время от времени заставлявший соседние предметы издавать странные звуки, луна, игра теней… да что и говорить — я работал как на иголках.

«Это — последняя могила, которую я раскапываю», — сказал я себе. Мои нервы просто не выдерживали этой наполненной подозрительными шорохами темноты.

Крышка гроба была уже видна, когда мне пришлось пережить настоящий шок.

Я стоял, чувствительный, как обнаженный нерв, и вдруг на мою кирку легла чья-то рука!

Пейзаж подпрыгнул и поплыл перед моими глазами, на какой-то момент видимость исчезла. Электрический ток страха пронесся по моему телу. Я был готов закричать, когда вдруг услышал спокойный голос Реджи. Ну, не абсолютно спокойный, немного взволнованный, но все же…

— Я опасался, что найду тебя здесь, — проговорил он. — Пошли, Майк… уходим отсюда…

Меня трясло.

За такое появление с «драматическим эффектом» следовало бы врезать ему по шее… И мне говорят, что мой бред был только бредом?! Я вспомнил, как эффектно возник Реджи, когда мы с Джоди стояли возле двери в ТУ комнату!.. Он и тогда напугал меня, но сейчас — еще сильнее. Хотя я сам подготовил себя к собственному испугу.

Чтобы как-то унять дрожь, я постарался привлечь его внимание к уже готовой к обследованию могиле.

Я спрыгнул в яму и приподнял крышку гроба. Разумеется, гроб был пуст, как я и ожидал.

— Видишь — пусто? — спросил я Реджи.

Он недовольно посмотрел на гроб, и по его лицу пробежала легкая тень. Он не хотел верить мне, но доказательство было налицо. Если, конечно, он не уверит себя, что я уже успел перепрятать труп… Ах, да, сумасшедшие же не подтасовывают свои мании: им достаточно самим в них верить, а не искать доказательства для других!