Сильфида и дракон - Марина Кравцова

провели в домишко, напоминающий огромную плетеную корзинку, перевернутую верх дном. Здесь была крошечная дверь, но не было окон. Даже лежанка сплетена из веток и покрыта чем-то вроде ватного одеяла. По крайней мере, в этом чулане было чисто и пахло травой… Но как же здесь тесно…

Ноги не держали, и сильфида опустилась на лежанку. И забылась тяжелым сном…

Проснулась Альмарис, потому что у нее затекла шея. Внутренние ощущения тоже были вовсе не из лучших. Когда она теперь сможет летать? Что бывает с существом, если лишить его главной насущной потребности?

Крылья уже ныли. Постоянно тянуло их размять, если уж нельзя будет пустить в дело. И это была не блажь, не каприз…

Ее учили, что общение с лиловой луной преобразуется из мысленного потока в особое состояние. Внутри все невесомо поднимается и летит… нет, летит, конечно, тело, но сознание… Разделения уже не существует. Сильф или сильфида целиком превращается в часть неба и воздуха. В движение и невесомость. Полет — целый мир, безгранично наполненный. И так его ощущают только сильфы. Потому что именно он заменяет им душу.

Но если душа у тебя есть… значит ли это, что и полет теперь не так уж важен? А что тогда важно⁈

Альмарис больше так и не уснула. Потом за ней пришли охранники-альвы с суровыми непроницаемыми лицами, и в их сопровождении сильфида отправилась на новую работу — в лабораторию Подгорья, в которой одаренный алхимик и травник Валерн работал до того, как стал мужем королевы.

«Тиан… — вопреки всем рассуждениям билось жилкой у виска, — где же ты, мой дракон?»

…А Тиан и его друзья искали ее. Шаджин, хотя еще не оправился, в форме воздушного духа чувствовал себя намного легче. Дракон вспомнил: когда они впервые с сильфидой появились на Туманном острове, вместе с Кюбико на поляну выскочил лазурный сполох, который потом исчез. Да, это точно был этот странный лис-джинн в своей воздушной форме…

В первую очередь проверили необитаемые островки. Время ушло немало, но на одном друзья все-таки нашли небольшую весельную лодку, уткнувшуюся носом в берег. И Тиан с трудом подавил то ли горестный возглас, то ли драконий рык. На дне лодки лежало белое перо, обильно покрытое нежнейшим пухом. Ни у кого не могло быть таких перьев. Только у нее… Юноша бережно поднял его, провел пушинками по щеке… Встретился взглядом с темно-карими глазами мальвийца и увидел, что в них блеснули слезы.

— Не может быть… — прошептал Дин.

— Она не умерла, — резко ответил дракон.

— Я тоже не хочу в это верить.

— А я просто знаю, — Тиан глубоко выдохнул и проговорил уже спокойней: — Я найду ее. Не знаю где — но найду.

— Мы ее найдем, — поправил его белый волк.

Черный дракон согласно кивнул. Он о чем-то напряженно раздумывал.

— Сновидящая Стелла, — произнес Тиан наконец. — Альмарис рассказывала мне о ней. Неужели матери не откроется то, что произошло с ее детьми?

— Ты прав, Тиан! — воскликнул Дин-Ри. Теперь его глаза заблестели не от слез. В их бархатистой глубине дракон увидел отражение того, что и ему самому согревало сердце и не давало пасть духом.

И это была надежда.

Часть пятая

Пепельные. Глава 1. Подземная лаборатория

Острые, странные запахи редких веществ. Резкие, и даже, пожалуй, не совсем безопасные, но для Альмарис вполне привычные. Они перебиваются более живым и вкусным запахом растений, собранных по всему северу и не только.

Что она делает сейчас? Измельчает травы и вещества, толчет в ступке, кипятит… Не самое обычное занятие для девушки из воздушного народа, но с каждым часом сильфида все глубже погружается в него.

На ней сейчас длинное серое платье с узкими рукавами, в котором на скорую руку сделан разрез для крыльев. На сами крылья осторожно нанесена защитная мазь. Маленькие руки затянуты в тонкие рабочие перчатки. Эти руки с утра уже ловко натерли стекло, и различные колбы, широкие стаканы и узкие пробирки весело блестят прозрачными боками. Альмарис любит мыть алхимическую посуду, и вовсе не считает эту работу для себя унизительной.

С изумительной точностью, почти не пользуясь измерительными инструментами, сильфида наполняет колбу отваром лимонного оттенка. Едва ли не восторженно любуется цветом жидкости… Даже простейшие опыты ее завораживают. Она не боится ни огня, ни ядов, ни кислот. Вокруг — ступки с пестиками, горелки, какие-то и вовсе не понятные для непосвященного сооружения…

И книги… Здесь есть книги, в которые Альмарис так сильно хочется заглянуть, что она предпочла бы, чтоб ее еще реже кормили сушеными фруктами, лишь бы позволили прикоснуться к новому знанию. Но она не попросит Валерна об этом. Король пепельных альвов смотрит на нее с явным интересом, но интерес этот пугающий, отвратительный…

Довольно быстро Валерн убедился в том, что знания крылатой пленницы по алхимии и гербализму хотя и хаотичны, но тверды, интуиция сильна, в преданность делу походит на влюбленность. Хрупкая бабочка вполне может стать полезной.

В первые дни Альмарис полностью ушла в работу. Это помогло ей отрешиться и не изводить себя мрачными мыслями до полного отчаяния. И все-таки ей было очень плохо. Сегодня Валерн экзаменовал пленницу, повелев сварить противоядие, основу которого составляет сильнодействующий яд. Она уже почти все сделала. Теперь от яда надо взять полторы капли, ни больше ни меньше. В таких случаях девушка не позволяла себе действовать на глазок. Держа особую пипетку в правой руке, левой она приподняла пузырек со свежим ядом, прозрачным, как драгоценный камень…

В руке Альмарис была смерть — быстрая и милосердная. Этот яд даже не исказит ее черт, она будет выглядеть так, словно уснула.

Искушение, быстрое, как молния, и многообещающее, словно сладкий плод…

И не узнает она боли в ноющих от бездействия крыльях. Не почувствует больше отвратительных прикосновений ненавистного короля. Никаких угрызений совести из-за того, что ее знания коварный Валерн захочет использовать для злого дела.

У Альмарис даже дрогнула рука в перчатке, которой она аккуратно держала бутылочку, глядя на нее как на живое существо — с восхищением и страхом. Один глоток… и избавление. Всего один. И…

И позор. Трусость. Предательство. Предательство веры, дружбы, любви… Один шаг отделяет ее от этого… один глоток.

Сильфида опустила пипетку в прозрачную жидкость, взяла четко полторы капли и уронила в готовящийся отвар. А затем бутылочка с ядом была отправлена на полку.

«Ты ведь хотела