Логическая игра - Льюис Кэрролл

Ч. Л. Доджсон

Изабелле Боумен

Лашингтон Роуд, 7, Истерн

30 августа 1890 г.

Ты противная-препротивная, испорченная девчонка! Ты забыла наклеить на конверт марку, и твоему бедному старому дядюшке пришлось доплатить ДВА ПЕНСА! Отдать последние два пенса! Подумай об этом. За это я тебя строго накажу, когда ты здесь будешь. Трепещи! Слышишь? Ну, пожалуйста, трепещи!

Сегодня у меня нет времени, и я задам тебе только один вопрос. Кто эти «все», которые присоединяются к тебе, когда ты пишешь, что обнимаешь и целуешь меня? Может быть, тебе почудилось, что ты дома и ты решила передать мне приветы (как это часто делают) от Нелли и Эмси, которые ни о чем таком и не помышляли? Хорошенькое дело — посылать приветы от людей, которые и не думали передавать их. Я не хочу сказать этим, будто считаю такие приветы обманом; все знают, что обычно приветы посылают, хотя их никто не передаёт; но удовольствия такие приветы доставляют меньше. Мои сестры пишут мне: «С горячим приветом от всех». Я знаю, что это неправда и ценю такие «приветы» не очень высоко. В другой раз муж одной из девочек, с которой я дружил, когда она была маленькой, закончил письмо ко мне словами: «Этель также шлёт вам наилучшие пожелания». В ответном письме я (разумеется, в шутку) заявил: «Я не собираюсь посылать Этель наилучшие пожелания, поэтому не стану вообще писать ей ничего». Вскоре Этель сообщила мне, что ничего не знала о письме мужа ко мне. «Разумеется, я не стала бы посылать наилучшие пожелания», — и добавила, что непременно поделится с мужем собственным умом. Бедный муж!

Неизменно любящий тебя дядя Ч. Л. Д.

Энид Стивенс

Крайст Черч, Оксфорд

15 марта 1891 г.

Дорогая Энид!

Передай маме, что я очень удивлён и ещё больше польщён её письмом. Я надеюсь, что она привезёт тебя ко мне на чашку чаю и что в тот день, когда это случится, ты будешь в хорошем настроении: плачущие дети в нашем колледже не особо желательны, к тому же они раздражают декана. Как всегда посылаю тебе свой нежный привет. Возьми молоток, сильно стукни по моему привету, а когда он развалится на две части, отдай половинку Уинни.

Всегда любящий тебя Ч. Л. Доджсон

Энид Стивенс

Крайст Черч, Оксфорд

7 апреля 1891 г.

ДОРОГАЯ Энид!

Итак, ты считаешь себя достаточно храброй, чтобы отважиться совершить со мной прогулку? Я не ошибся? Тогда я зайду за тобой 31 апреля в 13 часов и сначала мы отправимся с тобой в Оксфордский зоопарк, где я суну тебя в клетку к ЛЬВАМ, а когда те как следует насытятся, суну то, что от тебя ещё останется, в клетку к ТИГРАМ. Затем мы вернёмся ко мне, и я толстой палкой хорошенько вздую мою новую маленькую приятельницу. Потом я запру тебя в угольном чулане и посажу на целую неделю на хлеб и воду. Домой я отвезу тебя на тележке, на которой развозят молоко, — в жестянке из-под молока. После всего этого, когда я в следующий раз загляну к вам в гости, ты закричишь громче, чем КАКАДУ!

Любящий тебя друг Льюис Кэрролл

Уинфред Стивенс

Крайст Черч, Оксфорд

30 апреля 1891 г.

Дорогая Уинни!

Так нечестно! Я предвкушал удовольствие от прогулки в Хедингтон с Энид, а вместо этого вынужден довольствоваться скучной прогулкой с её старшей сестрой! Леди «в возрасте», — конечно же, весьма преклонном, угрюмая, сварливая, но делать нечего! Будь, что будет!

Вот и все, дорогая Уинни. Если ты когда-нибудь получишь от джентльмена письмо, которое будет ещё более грубым, чем это, пожалуйста, покажи его мне!

Любящий тебя друг Ч. Л. Д.

Сиднею Боулсу

Крайст Черч, Оксфорд

Мне так стыдно, я так сожалею! Ведь я даже не подозревал о твоём существовании, веришь? Получить от тебя привет было для меня такой неожиданностью! Я чувствовал себя так, словно кто-то неожиданно вбежал ко мне в комнату и поцеловал меня! (Такое со мной происходит теперь почти каждый день.) Если бы я только знал о твоём существовании, то давно передал бы тебе целый ворох, кипы приветов! Поразмыслив, я понял, что мне следовало передать тебе приветы, не особенно заботясь о том, существуешь ты или не существуешь. По каким-то причинам люди, которые не существуют, гораздо приятнее в обращении, чем те, которые существуют. Например, люди, которые не существуют, никогда не бывают грубыми, они никогда не противоречат тебе и никогда не наступают на ноги! Как видишь, они действительно гораздо приятнее в обращении, чем те, которые существуют. Впрочем, неважно: ведь ты существуешь и с этим ничего не поделаешь, и я беру на себя смелость утверждать, что в обхождении ты такой же приятный, как если бы ты не существовал.

Какую книгу мне подарить тебе теперь, когда я твёрдо знаю, что ты существуешь? Нравится ли тебе «Алиса в Стране Чудес»? А «Алиса в подземелье»? (Это та книга, которую я написал сначала, с моими собственными иллюстрациями.)

Передай от меня привет и поцелуй Уинни, Вере и себе (только не забудь поцеловать самого себя, лучше всего в лоб).

Преданный тебе Льюис Кэрролл

Беатрис Эрл

Крайст Черч, Оксфорд

14 июня 1891 г.

Дорогая Би!

Какие жёсткие требования предъявляют некоторые люди к своим друзьям! Недавно я составил несколько сизигий[52] на имя одной своей юной приятельницы и спросил её в письме, не хочет ли она совершить со мной прогулку. Вот каким был её ответ:

«Благодарю вас за сизигии. Думаю, что вы получите за эту цепочку 22 очка. Если вам это удастся, то я буду очень рада совершить с вами прогулку».

В действительности я уже получил за ту головоломку 17 очков и склонен думать, что это число очков максимально возможное. Эта же требовательная юная особа хотела подвигнуть меня на ещё большие свершения, и поскольку самым сильным для меня побудительным мотивом, который она могла придумать, была прогулка в её возвышающем душу обществе, эта прогулка и была мне обещана, если мне удастся одержать победу.

Не отрицая ценности предложенной награды, я все же должен заметить, что невозможное остаётся невозможным, какие бы перспективы вам ни сулили за то, чтобы совершить невозможное. Поэтому я не стану предпринимать больше никаких попыток.

Любящий тебя Ч. Л. Доджсон

P. S. Причина, по которой я не зашёл за тобой на прогулку во вторник, заключается в том, что в это время мне необходимо было поездом в 2.2 отправиться в Салисбери, а я не умею находиться в двух местах сразу (независимо от того, можешь ли проделывать нечто такое или нет).

Элен Боумен

Крайст Черч, Оксфорд

1 ноября 1891 г.

Ч. Л. Д. дядюшке тебя любящему — внуку его, а ему не салфетку послала и забыла об этом ты, с тех пор прошли которые, лет 80 или 70 за что, лишь жаль. Любила очень его ты, что неудивительно, и старичком приятным очень был он. Ему только предназначаться могла салфетка поэтому. Дедушка мой был Доджсоном дядей единственным и, не родился ещё я в то время ведь. Сам догадался я — Доджсона для дяди красивое очень кое-что сделаю я: про себя сказал ты, к работе приступая, что о том, а салфетку вышила ты давно-давным, что узнал я от неё. Иза сказала об этом мне? Предназначалась она для кого, узнал я как, знаешь. Сохранилась прекрасно эта салфеточка. Дедушки для моего вышила ты, которую салфеточку изящную в подарок от тебя получить было мне приятно как! Нелли, дорогая моя

Племяннице Вайолет Доджсон

Лашингтон Роуд, 7, Истберн

10 августа 1892 г.

Дорогая Вайолет!

Дикая идея только что пришла мне в голову: ведь ты вполне могла бы приехать и погостить у меня несколько дней! Я написал об этой идее твоему отцу, и он и твоя матушка (разумеется, весьма неохотно) дали своё согласие. Теперь все зависит от тебя. Если ты ответишь: «Нет! Нет!! Нет!!!», — ну что ж, тогда мне придётся сообщить твоим родителям: «Игра окончена! Она задирает нос и не желает принять моё приглашение! А кончик носа у неё (как кончики всех носов) и без того вздёрнут! Когда перед тобой задирают нос, это унизительно, но я изо всех сил постараюсь вытерпеть!»

Если ты ответишь мне, что, вообще говоря, ты не знаешь, как тебе поступить, но думаешь, что один раз побывать у меня в гостях все же можно, то я назначу день, заеду за тобой в Гилдфорд и привезу тебя к себе. Мы сделаем вид, будто ты погостишь у меня дня 3–4, хотя я отлично знаю, что на следующий же день ты захочешь вернуться домой.