Измена. Дракон не стоит моих слёз (СИ) - Аурика Рейн

Народу было много. Всевозможные специалисты, приближённые, люди и драконы в чинах. Все внимательно наблюдали за происходящим, насколько могли рассмотреть со своих мест. Корабль покачивался на волнах, придавая моменту какую-то будничность. Словно не мирный договор подписываем, заканчивая конфликт, который длился несколько десятков лет, а заказ на доставку из ближайшего ресторана.

— Что ж, поздравляю вас, коллега, с этим знаменательным событием, — король драконов пожал руку королю людей. С этого дня граждане Лу могут свободно перемещаться по Ри.

— А граждане Ри — по территории Лу. Значит, теперь у нас совместное шефство над ничейными землями?

— А… — Биан поднял указательный палец, привлекая к себе внимание. — Теперь это не ничейная земля, а общая земля Намина. Вот здесь подробно о том, какие есть варианты по распределению зон ответственности, вам нужно будет выбрать один из них и подписать дополнение к договору.

Граф положил по увесистому тому перед каждым из коронованных особ и зарделся окончательно.

— Я передам это своим специалистам для изучения, — пообещал дракон.

— Надеюсь, вы сдержите букву договора и не станете использовать оружие против нас, — его величество Франдер скосил на меня взгляд.

— Вам же известно, что наше оружие крайне миролюбиво. И если его придётся использовать против кого-то, то только в благих целях.

— А вам известно, что есть множество способов повлиять на мнение человека.

— Кстати, об этом. Вы ведь обратили внимание на пункт, в котором сказано, что при использовании средств ментального управления на граждан Намина-Ри мы имеем право договор расторгнуть?

— В обратную сторону этот пункт тоже действует. Но мы ведь не будем использовать его ради развязывания войны?

— Сначала докажите, что к случаю причастны органы власти, а после выдвигайте обвинения.

Этот разговор длился утомительно долго, и когда мы с Кеннаном, наконец, оказались на борту небольшого корабля, который следовал обратно домой, я чувствовала себя совершенно измотанной. Месяц выдался длинным и тяжёлым. Все эти приключения, неприятности, путешествия туда-сюда на драконах, кораблях, телегах и экипажах. А сколько времени мы провели на допросах, подробно рассказывая обо всём произошедшем в подробностях!

И только теперь мы наконец остались по-настоящему вдвоём.

Тёплый вечерний ветер щекотал кожу, заставлял тонкие выбившиеся пряди волос танцевать в сумеречной темноте.

— Даже не верится, что это было так просто, — заметила я, глядя, как отдаляются огни судна, на котором заключался договор. — Он просто пришёл и просто позволил мне уговорить себя подписать все бумаги. Даже не пытался сопротивляться.

— С такой силой лучше дружить, чем воевать, — заметил Кеннан, прижимая меня к себе. — Хотя я был бы рад, если бы о ней так никто никогда и не узнал.

— Но ведь мы прекратили войну, — удивилась я, заглянув ему в глаза.

— Это очень хорошо, — согласился мой супруг. — Но кто знает, какой теперь будет интерес к твоей личности. А я, как бы ни старался, не смогу быть с тобой каждую секунду и защишать от всего на свете. К тому же, один раз чуть сам не стал причиной…

— Прекрати, — я ущипнула его за бок. — Мы с тобой уже обсуждали. Ты не мог знать, какая тварь лежит у тебя под матрасом. Любой бы попался.

Мы немного помолчали. Я снова прокручивала в голове события с момента его возвращения, хотя думать о них уже было тошно.

— Знаешь, — сказала со вздохом. — Мне даже жаль Даара. Он ведь не злой. Не убийца. Хитрец, мошенник — да, но не от хорошей жизни. Ему многое пришлось пережить.

— Никто в этом мире не творит зло просто потому, что это его выбор, — рассудил Кеннан. — Это всегда следствие внешних факторов.

— Ну, не знаю. По-моему наоборот, добро нужно воспитывать, а агрессия — это естественное желание человека. Бей или умри. Мы заточены на выживание.

— Да, но отсутствие воспитания — это тоже внешний фактор.

— Значит, — я легла грудью на поручень и свесила руки вниз, — мы не виноваты в том, кто мы есть. Все наши внутренние ценности — результат внешних факторов.

— В каком-то смысле да. Но нам всегда есть, куда расти. И, можно сказать, что каждый по-своему виноват, если сегодня не стал немножко лучше, чем вчера.

— Какой у тебя сегодня философский настрой, — я бросила лукавый взгляд на его мерцающие в полумраке серебристые глаза.

— Обо многом пришлось подумать.

Его губы тронула едва заметная улыбка, и я выпрямилась, подозрительно сощурившись:

— Ты что-то задумал?

— От тебя ничего не скроешь, — одобрительно кивнул он, а потом взглядом указал на крышу палубы.

Я обернулась. Там, наверху, как будто мерцал огонь, но ничего толком не было видно. Вопросительно посмотрела на мужа.

— Это сюрприз, — шепнул он и, взяв меня за руку, повёл по лесенкам наверх.

А там, на самой высокой точке корабля — если не считать мачт, конечно, — царила настоящая романтика. Вся крыша была выложена красными подушками, которые, опираясь на бортики, формировали уютное гнёздышко. В углу стоял низенький столик, на котором стояли тарелки с закусками, два бокала и бутылка чего-то мне не знакомого. В центр столика был вмонтирован подсвечник, а в нём горела свеча, и огонёк, хоть и прикрытый стеклянным куполом, беспокойно дёргался от порывов ветра.

— Какая красота, — выдохнула я, забираясь в мягкое гнёздышко. — Ты запомнил?

— Твой сон? Конечно запомнил. Берёг на какую-нибудь подходящую дату, но, сама знаешь, как оно всё пошло.

Он забрался следом, закрыл дверцу и накрыл её несколькими подушками, окончательно сформировав гнездо. Стоя на коленях, я крепко обняла его. В глазах щипало. Наверное, это был самый счастливый момент в моей жизни.

И все напасти ни по чём. Главное, что у меня есть он. А я — есть у него.

— Знаешь, — выдохнула я ему в губы, — что-то мне сейчас совсем не хочется есть.

Он не стал отвечать. Не стал улыбаться, подмигивать или ещё как-то показывать, что услышал меня. Вместо этого он накрыл мои губы поцелуем, а потом потянул за поясок платья, распуская его. Расстегнул пуговку за пуговкой. Спустил платье ниже, обнажив меня по пояс и позволив ветру ласкать моё тело.

Я начала расстёгивать пуговицы его рубашки в ответ. Знакомое, родное, сильное тело. Шрамы на плече. Впадинки в местах, где она мышца перетекает в другую. Мы так долго не были по-настоящему вместе. И даже в те разы, когда нам удавалось остаться наедине, мысли и заботы всё равно оставались с нами. И теперь они словно рассеялись, рассыпались прахом по морскому ветру, оставив нас наедине с блаженством.

Он неторопливым движением уложил меня на мягкую поверхность постеленного матраса, придерживая рукой под лопатками, и покрыл поцелуями каждый