Главные тираны и злодеи истории - Наталия Ивановна Басовская

Лойола отправился в паломничество в монастырь Монсеррат, в сердце Каталонии, недалеко от Барселоны. Там и сейчас хранится чудотворный образ Девы Марии – статуя, по преданию, вырезанная из черного дерева лично евангелистом Лукой и принесенная в Испанию святым Петром. Очень необычное изображение: из-за цвета материала Богоматерь Монсерратская выглядит чернокожей. Эта фигура – объект величайшего почитания и в Средние века, и сегодня. Монастырь был основан в XI веке на высоте 725 метров над уровнем моря, на почти отвесном утесе. Сейчас там есть подъемники для туристов. Во времена Лойолы ничего подобного, разумеется, не было. И этот калека вскарабкался на гору!

Именно там Лойола принял окончательное решение служить единственной, высшей Даме сердца – Богоматери. Повесил под ее изображением свое оружие и всецело посвятил себя ей.

Неподалеку, в пещере, он написал свое знаменитое произведение «Exercitia spiritualia» – «Духовные упражнения», руководство по тому, как достигнуть духовного совершенства, приблизиться к божественным мыслям, услышать слово Божье. Эти упражнения чем-то напоминают распространенный сегодня аутотренинг. А один из исследователей назвал методику Лойолы «нравственным гипнозом».

Но этот новый рыцарь Девы Марии не ограничился самосовершенствованием. Он встал на путь создания воинствующей духовной организации. Чтобы найти причины этого решения, надо вспомнить, что это была эпоха мучительного, но блистательного шествия Реформации по Европе.

На протяжении тысячи лет католическая церковь имела почти абсолютную духовную монополию. После крушения Западной Римской империи[106] церковь осталась единственным источником просвещения и культуры. Собор был и школой, и консерваторией, и картинной галереей. Получая постоянные пожертвования от светских правителей, церковь богатела и приобретала власть. Она сделалась единственной властительницей дум и нравственным цензором, все больше и больше влияла на светскую жизнь, конфликтовала с королями и императорами. И вот на пороге Нового времени случился перелом.

Идеологи Реформации: Ян Гус, Мартин Лютер, Жан Кальвин, Ульрих Цвингли – говорят, что между Богом и людьми не нужен такой мощный, богатый, пышный и властный посредник. Достаточно с искренней верой обратиться к Богу, и он тебя услышит. А церковь – просто молельный дом. Это точно соответствует Новому времени, с его расширяющимися горизонтами, с изменившейся экономической и более вольной духовной жизнью. В наступившую эпоху люди вернулись к мысли, что Земля – шар, сделали великие открытия в естественных науках; изменилось искусство, перестав служить одной только божественной идее, художники начали черпать вдохновение в подражании Античности…

Но после тысячелетнего владычества церковь не собиралась сдаваться. Для папства реформаторы – это кто-то вроде гуннов[107], против которых надо сомкнуть ряды и с кем следует воевать любыми средствами. Уже скоро, в 1545 году, состоится Тридентский собор, где будет принята программа противостояния духовным варварам. Усиливается существующая с XIII века инквизиция. Тридентский собор даст ей особые наставления. И искания Лойолы вписываются в эту ситуацию, соответствуют оборонительно-наступательной позиции церкви.

У Лойолы случались видения, он слышал голоса Богоматери, Иисуса, святого Петра. Они вдохновили его бороться за распространение истинной католической веры среди мусульман. В 1523 году он отправляется в Святую землю, в Иерусалим. Это был незаурядный паломник. Он не знал теологии, не владел латынью, не представлял себе, на каких языках говорят неверные, но утверждал, что лично общается с Христом и Девой Марией. Все это очень подозрительно с точки зрения инквизиции. И церковь не принимает его, а отталкивает как еретика.

Обескураженный, он вернулся в Испанию и занялся изучением богословия. При этом обучал детей философии, толковал слово Божье.

Им заинтересовалась инквизиция. После как минимум двух арестов, когда ему каким-то образом удалось уцелеть, он понял, что надо уходить из Испании, где инквизиция особо свирепствовала, и в 1528 году прибыл пешком в Париж.

Он вообще постоянно истязал свое тело во имя взлета духа: бичевался, совершал, страдая от боли в ногах, огромные пешие переходы. Правда, потом, когда с годами его здоровье сильно пошатнулось, он стал осуждать истязание тела и в ордене этого не насаждал. Говорил, что народу и церкви нужны крепкие, здоровые члены организации.

В Париже Лойола продолжил свое образование, поступил в Коллегию по изучению латыни. В возрасте 37 лет с невероятным трудом добился звания магистра теологии.

Рядом с ним собрался небольшой кружок друзей, последователей. Появились и те, кто готов был на их служение дать какие-то средства.

Сегодня таких людей называют меценатами или спонсорами. Недруги Лойолы говорят, что особенно охотно его финансово поддерживали богатые женщины.

В 1534 году эта так называемая Компания собралась в церкви Святой Марии в Париже. Члены кружка дали клятву идти в Палестину, а также приняли обет целомудрия и бедности. Это были шаги к созданию ордена, до которого оставалось еще шесть лет. Духовно-рыцарские ордена родились во время Крестовых походов XI–XIII веков для защиты паломников и завоеваний крестоносцев на Востоке. Монахи-воины одинаково истово молились и сражались против неверных, защищая то, что у них отвоевали. Когда же их постепенно изгнали из Палестины, духовно-рыцарские ордена: тамплиеры, доминиканцы, бенедиктинцы и другие – переселились в Европу. Здесь им уже нечего было защищать, и они начали приспосабливаться к новому служению – бороться за чистоту веры и нравов. При этом некоторые из них успешно торговали, стали финансистами, как, например, тамплиеры. Доминиканцы были инквизиторами, францисканцы – врачами.

Лойола, с его огромным честолюбием, не хотел избирать поприще, на котором уже преуспели другие. Компания его друзей собиралась отплыть в Иерусалим для борьбы с неверными. Отъезд не состоялся из-за ситуации на Средиземном море, где шла война между Италией и Турцией. Пока ждали подходящего момента для отправки, на Лойолу снизошло очередное озарение. Он осознал, что в Европе врагов истинной веры не меньше, чем на Востоке. Причем они еще страшнее, потому что, называя себя христианами, отшатнулись от великого здания церкви, от чистоты и красоты католического служения Богу. Образно говоря, он увидел «гуннов», с которыми отчаянно боролось папство. Обнаружив эту нишу, он отказывается от идеи скромного ухода за больными, проповедей, просвещения. Добивается свидания с папой Павлом III. После долгой беседы папа говорит о нем: «Да это же перст Божий!» И дает добро на создание новой организации.

Надо сказать, что не все кардиналы поддержали эту идею, многие сомневались, помня, что Лойола был в свое время заподозрен в ереси. К тому же он человек с очень светским прошлым, который осмеливается утверждать, что общается непосредственно с небесными силами. А кто же тогда папа? Ведь только он должен напрямую разговаривать с Богом! Но в ситуации опасности для католической церкви, страха перед тем, что рушится ее монополия, «перст Божий» получает