В канун Рагнаради - Фёдор Чешко

- Ты бы, Толик, с нами пошел лучше, - Наташа склонила голову на бок, прищурилась. - А то гав-гав выскочит, кусь-кусь сделает...

- Эта псина, что ли? - Толик мотнул головой в сторону забора, сотрясающегося от наскоков жаждущего крови хищника. - Да пусть себе прыгает. Она привязана, наверное.

- А ты, чем гадать, полез бы, да проверил: привязана или нет, улыбнулся Виктор. - Только за нами потом не беги, если не привязана...

Когда они отошли достаточно далеко, чтобы Толик перестал их слышать, Виктор тихонько сказал:

- А теперь колись. И поподробнее, пожалуйста.

Наташа глянула на него, очень натурально удивилась:

- Ты о чем?

- Ты меня не дури, Наташ. Знаешь ведь - бесполезно.

Некоторое время Наташа молчала, шла низко опустив голову, до матовой белизны стиснув кулачки. Потом решилась.

- Хорошо. Только ты подумаешь, что я ну совсем психопатка ненормальная... Понимаешь, я его боюсь.

- Да это я и сам заметил, - Виктор полез за сигаретами. - Трудно, знаешь ли, не заметить, ежели человек побледнемши, задрожамши и чуть не упамши. А почему ты его боишься, можно узнать?

- Можно, - Наташа не-то вздохнула, не-то всхлипнула... - Уж чего теперь, если ты сам заметил. Вот ты мне скажи, ты очень-очень подумай и скажи: может случиться, что Толик... Ну, что он заодно с упырями этими?

Виктор даже не очень удивился - он и ожидал услышать что-нибудь в этом роде.

- Почему ты так решила?

И Наташа заговорила - торопясь, путаясь, захлебываясь словами. Прорвало наконец...

- Это я уже тут догадалась, когда вернулись. Думала, понимаешь, думала... Вот тогда, в каменном веке, были же у упырей... как это они их... дрессированные аборигены... И теперь могут быть такие. Ну просто обязательно есть: упыри же не могут тут жить, ну, у нас, на Земле. А им же надо... ну, контролировать, управлять и все такое. А Толик... Ты пойми, все это по отдельности, может, и не значит ничего, ну, может, совсем-совсем ничего не значит, а вместе если посмотреть - страшно. И вещи все-все у него дорогие, не наши, а зарплата маленькая очень, и отца у него нет, а у мамы пенсия только. И как он все время доказывал, что мы ну такие глупости городим - просто нельзя глупее. И о пещере этой со знаками он заранее знал откуда-то... Говорит: "Расписку нашел". А если неправду говорит? И кость эту жуткую он из пещеры притащил, а что за кость такая, зачем? Может ее и не Странный прятал, может ее для плохого прятали? И потом, когда уже совсем-совсем ясно стало, что правда нам с Глебом снилась - как он доказывать стал, что пусть упыри что хотят делают и мешать им нельзя, помнишь? И может быть, это он Глеба... - Наташа замотала головой, умолкла.

Виктор погладил ее по волосам, проговорил тихонько:

- Не мог он Глеба, Наташа. Он же тогда еще ничего не знал, это мы с тобой ему все рассказали.

Наташа вскинула голову, прижала к груди стиснутые кулачки:

- Да нет же! В том же и дело - нет! Они же знакомы были с Глебом, давно-давно знакомы были, Глеб домой его приводил, я сама видела, понимаешь? И знаешь, когда они в последний раз виделись, знаешь? Четырнадцатого вечером.

Толик сам к Глебу пришел, они долго-долго говорили о чем-то, больше двух часов говорили. Я на кухне возилась, а за стеной - бу-бу-бу, бу-бу-бу... И, вроде, показалось мне, что все больше Глеб говорил, а Толик перебивал, спрашивал. И, вроде, ссорились они. Понимаешь? Это четырнадцатого апреля было, понимаешь? Помнишь, Антон все спрашивал: "Как это упыри про Глеба смогли догадаться?" А вот, может, так и смогли...

Она вдруг низко-низко опустила голову, проговорила поспешно:

- Ты не смотри на меня, пожалуйста, ты вперед иди, ладно, Вить? Я догоню потом...

"Осторожно, во дворе злой каратэист". Эта надпись на калитке не оставляла ни малейших сомнений в том, что Антон живет именно здесь.

Маленький одноэтажный домик с верандой, обсаженная цветами дорожка ведет к крыльцу, и ярче махровых астр цветет на ней рыжая борода хозяина, степенно шествующего встречать гостей.

После кратких, но весьма бурных приветствий Антон загнал Наташу и Виктора в комнату, на дверях которой красовалась корявая надпись: "Без бутылки не входить", велел сесть по углам и не мешать, а сам принялся таскать на стол всякую всячину, приговаривая:

- Водка - мужикам, вино - для ба... для барышень, говорю. Родителей я в Сочи выгнал, так что дома кроме нас - только старый маразматик Терентий Нилыч, но он глуп, как пробка, глух, как пень, и вообще кот, так что мешать не будет. Кстати, если этот хмырь станет шляться под столом и играть в голодающих Поволжья - за хвост и в форточку. Он сегодня уже нажрался на всю оставшуюся жизнь. Тут под забором двое алкашей с утречка похмеляться приладились, так он у них закусь спер... А чего, археолог загулял что-ли, не придет?

- Придет, куда он денется! - Виктор поигрывал зажигалкой, искоса поглядывал на Наташу (съежилась на стуле, улыбается, но глаза нерадостные, скучные). - Торчит там на углу, ждет кого-то... Не знаешь, кого бы это?

Антон закончил возиться со снедью, привалился к стене - руки в карманы, борода торчком, рот до ушей:

- Если я хоть что-то понимаю в Толиках, то наш голубок вознамерился кольцеваться ("Жениться то-есть", - перевел Виктор для Наташи). Наблюдал это я давеча особу, каковую он сейчас дожидается, и понял: будет он ей по утрам кофий в постель и тапочки к парадному подъезду подавать, вот чтоб у меня борода отсохла!

Толик заявился минут через десять, бережно ведя под руку полненькую девушку, похожую на взъерошенного галчонка. Звали девушку Галочкой прозорливость ее родителей восхищала.

Некоторое время собравшиеся предавались легковесному трепу - так, по пустякам. Потом Антон возмутился:

- Елкин дрын, вы сюда языки чесать пришли, или делом заниматься?! А ну, марш все за стол! Тут водка прокисает, а они зубоскальствуют...

Треп, однако, продолжался и за столом. В разгар ржания над очередной Антоновой хохмой Виктор обнаружил, что кто-то ненавязчиво снимает с него носок. Выяснилось, что старый маразматик Терентий Нилыч угнездился-таки под столом и пытается завязать отношения. Наташа вытащила его на свет божий, пристроила было у себя на коленях, но Антон рявкнул: "Кыш, пернатое!" и кот сгинул.

- Боится, стервец, - самодовольно ухмыльнулся Антон. - Уважает, стало быть.

- А почему он - пернатое? - поинтересовалась Наташа.

И Антон охотно пояснил:

- А потому, что птицей взвиться способен. Это, конечно, ежели за хвост раскрутить как следует.

- Знаешь, Тоша, - Виктор прищурился. - Если ты подобную штуку попробуешь при Наташе выкинуть, то, пожалуй, сам птичкой взовьешься. И каратэ твое не поможет. Хвоста у тебя нету, конечно, зато борода имеется...

- Упаси боже! - Антон замахал руками. - И в мыслях не держал. Это я так, расчетным путем установил. По аэродинамическим характеристикам объекта.