Множество книг, или Библиотека (Мириобиблион) - Фотий Константинопольский

еще один анонимный труд под названием «Третий том на праздник Святой Пасхи, в восьми книгах». Стиль простой и очень ясный, и содержит много здравых идей. В четвертой книге автор часто опровергает Метродора, и тогда как вспомогая себе доказательствами из Писания, труды в его обсуждении Пасхи (содержат) немало полезных замечания о Создании в виде толкования. Она посвящен какому-то Теодору, которого он называет своим возлюбленным братом. Он был автором других трактатов на эту же тему, но этот наиболее полный и полезный, так как он подробно обсуждает все имеющее отношение к теме. Он дает четкий и подробный отчет о високосном годе и вставном месяце, эпактах солнца и луны, девятнадцати днях и способах их нахождения, о месяцах, о новолунии, о неделе и ее днях, какие годы называются циклическими и какие интеркалярными. Он также обсуждает двадцативосьмилетний солнечный цикл, девятнадцатилетний лунный цикл и его четырнадцатый день, лунный и солнечный месяца, новолуние по лунному и солнечному месяцу, лунный месяц и точный месяц, и расчет годов от сотворения мира. Он говорит, что в соответствии с другими годами Его пришествия, наш Господь и Бог Христос принял участие в установлении праздника Пасхи, но не в тот день, о котором сообщалось. Это заслуживает внимания, так как Златоуст и Церковь учит, что Он принял участие в регулярном празднике[356] перед тайной вечерей.

Cod. 127. Евсевий, Жизнь Константина

Переводчик: Агностик

Прочитал «Жизнь императора Константина Великого» Евсевия Памфила, панегирик в четырех книгах. Она содержит целиком образ жизни этого человека, и описывает все те его деяния, которые имеют отношение к церковной истории, от его юных лет до того дня, когда он ушел из жизни в возрасте шестидесяти четырех лет. Даже здесь автор сохраняет свой характерный стиль, за исключением того, что его язык вынужден быть несколько более блестящим, а слова, вставляемые здесь и там, быть более цветистыми, чем обычно; он, однако, не выказывает большого очарования и грации в отступлениях, что является недостатком других его трудов. Большое количество отрывков из всех десяти книг его «Церковной истории» разбросаны по всей этой работе в четырех книгах. Он говорит, что Константин Великий сам крестился в Никомедии, откладывая крещение до этого времени, так как он желал принять его в водах Иордана. Он не утверждает определенно, кто крестил его. Что касается Арианской ереси, он не проясняет, придерживался ли он все еще этой доктрины, или все-таки изменился, при этом он не заявляет, были ли взгляды Ария правильными или ошибочными, хотя он должен был упомянуть это, видя, что значительная часть деяний Константина была связана с синодом, при этом притязая на подробный отчет о нем. Но он упоминает, что «спор» (так он называет ересь, чтобы скрыть ее истинную природу) возник между Арием и Александром, и что благочестивый император был очень огорчен спором, и стремился в письмах, и через Осия, епископа Кордовы, побудить спорщиков отказаться от взаимной вражды и таких вопросов, и восстановить дружбу и гармонию между ними; что, будучи не в состоянии убедить их, он решил созвать синод со всех частей, и таким образом положить конец разразившейся розни и заключить мир. Его рассказ, однако, не является ни точным, ни ясным. Посему, как бы стыдясь и не желая обнародовать факты, касающиеся Ария и постановления Синода против него, или справедливого наказания его товарищей по нечестию, которые были низвержены с ним, он ничего не говорит об этом. Он даже не говорит о справедливом наказании Ария со стороны небес очевидном всякому. Он не освещает все эти вещи, и мало говорит о синоде и его работе. По этой причине, собравшись говорить о божественном Евстафии, он даже не упоминает его имя, ни дерзкие и успешные интриги против него. Приписав их также мятежу и смятению, он снова обращается к невозмутимости епископов, которые собрались в Антиохии в результате усердия императора, сотрудничестве и перемене крамолы и мятежа на мир. Аналогично, где он говорит о происках против многоиспытанного Афанасия, в своем желании исключить эти вещи из своей истории, он говорит, что Александрия снова наполнилась подстрекательством к мятежу и беспорядкам, которые еще раз успокоили своим присутствием епископы, поддержанные императором. Но он не проясняет кто начал мятеж, ни его характер, ни то как он был подавлен. Он придерживается почти такого же метода сокрытия в своем повествовании о спорах епископов о догме, или их разногласий в других вопросах.

Cod. 128. Различные сочинения Лукиана

Переводчик: Фрейберг Л.А.

Источник текста: Памятники византийской литературы IX-XIV вв. М. 1968

Были прочитаны «Фаларид», «Разговоры мертвых», «Диалоги гетер» и разные другие сочинения, в которых Лукиан почти везде высмеивает эллинов, их глупость и боготворчество, их склонность к разнузданным порывам, их невоздержность, неправдоподобные и нелепые выдумки их поэтов, которые породили неправильный государственный строй, путаницу и сбивчивость в прочей жизни; он порицает хвастливый характер их философов, у которых ничего нет, кроме бесконечных пересказов своих предшественников и пустой болтовни. Короче говоря, Лукиан старается написать эллинскую комедию в прозе. Сам же он, кажется, из тех, которые не придерживаются никаких определенных положений. Выставляя мысли других в шутовском и нелепом виде, то, что думает он сам, он не высказывает; разве только кто-то приводит его мысль, что не существует достоверного суждения. Однако язык у него превосходен, он пользуется словами красочными, меткими, выразительными; в мастерстве сочетать строгий порядок и ясность мысли с внешним блеском и соразмерностью соперников у него нет. Связность слов достигает у него такого совершенства, что при чтении они воспринимаются не как слова, а словно какая-то сладостная музыка, которая, независимо от содержания песни, вливается в уши слушающих. Одним словом, повторяю, великолепен слог у него, хотя и не подходит для его сюжетов, которые он сам предназначил для смеха и шуток. А то, что сам он принадлежал к тем, у кого нет определенных суждений, доказывает такая надпись на книге. Гласит она следующее:

Все это я, Лукиан, написал, зная глупости древних. Глупостью людям порой кажется мудрость сама. Нет у людей ни одной безупречно законченной мысли; Что восхищает тебя, то пустяки для других.

Cod. 129. Луций из Патр. Метаморфозы

Переводчик: Агностик

Прочитал различные рассказы из Метаморфоз[357] Луция из Патр. Стиль ясный, чистый и приятный; избегая новшеств в языке, автор привносит в свои рассказы избыток