Живая бомба - Фридрих Незнанский

Ох, черт, только сейчас понимаю, как я рисковала. Ведь я влезла в кабинет к своему начальнику, а это самое настоящее должностное преступление. Если б кто-нибудь увидел — не сносить бы мне головы.

Зачем я это сделала? Не знаю. Сначала думала, что все это из-за злости, которую я испытываю к Леусу, ну и, конечно, противно работать на бандитов. (Конечно, то, что они бандиты, нужно еще доказать. Если выяснится, что Муслиев, Леус, Барыгин и Кузнецов — честные люди, я первая попрошу у них прощения.) Потом, когда я увидела довольное лицо Миши, я поняла, что Леус здесь ни при чем. Мне просто хотелось, чтобы у Миши было такое лицо.

Разумеется, когда он узнал, как я добыла эти фотографии, он пришел в ярость. Кричал, что я не должна была так рисковать, что в следующий раз, когда решу покончить жизнь самоубийством, лучше просто взять и наглотаться таблеток. Кричал и кричал. А потом я взяла и просто его поцеловала. Только тогда и затих. Сказал, что страшно за меня переволновался и что я не должна рисковать своей жизнью. Я ответила, что угрозы для моей драгоценной жизни не было никакой. Ну кто бы, в самом деле, стал убивать меня в офисе? Да и что я такого сделала? Даже не украла ничего.

Нет, скандал бы, конечно, был нешуточный, да и с работы меня после этого наверняка бы уволили. Но чего теперь-то об этом говорить? Все ведь закончилось хорошо. Так я Мише и сказала. А потом… Потом мы целовались. Господи, он может быть таким нежным и ласковым! Прямо как котенок. А может быть крикливым и ершистым, как ежик. Ходил весь какой-то встрепанный, неухоженный. Ладно, не буду больше о нем писать. А то еще влюблюсь…»

Глава 3

ГЕНЕРАЛ ИЗ СВР

Поремский сидел за письменным столом в своем кабинете и держал в руках подробную справку-установку, составленную на основе добытой информации. С цветной фотографии в углу первой страницы досье на него смотрело лицо покойного Карасева.

Седые волосы с сильными проплешинами, широкие скулы, такой же широкий лоб, хваткие серые глаза, нос тонкий, хищный, губы надменные, твердо очерченные.

«Хорошее лицо, — подумал Поремский. Вряд ли человек с таким лицом мог быть замешан в каких-то махинациях. Хотя… в нашем мире и в нашем веке все возможно. Теория старика Ломброзо давно уже не срабатывает. Да и срабатывала ли хоть когда-нибудь?»

Итак, Карасев Анатолий Николаевич. Сорок четыре года. Исполняющий обязанности гендиректора «концерна ПВО «Геракл». В концерн входят сорок шесть предприятий, специализирующихся на разработке и производстве, систем противовоздушной и противоракетной обороны для всех видов вооруженных сил. Действующий полковник Службы внешней разведки (а по совместительству — помощник заместителя руководителя администрации президента РФ генерала ФСБ Виталия Петрова).

Был «командирован» органами на работу в концерне. В начале своей деятельности Карасев стал одним из восьми заместителей гендиректора, отвечающим за заказы и поставки. Но затем — четырнадцатого февраля текущего года — прежний гендиректор концерна Роман Свиридов ушел со своего поста по состоянию здоровья. И Карасев (по настоянию председателя совета директоров концерна генерала ФСБ Виталия Петрова) стал исполняющим обязанности гендиректора концерна.

Двадцать шестого июля должно было состояться собрание акционеров концерна, на котором должны были избрать гендиректора. Мало кто сомневался, что им будет именно Карасев. Но до этого дня он не дожил.

Поремский отложил досье. Посмотрел в окно. Погода пор+илась прямо на глазах. Еще утром светило яркое солнце, пели птицы, лето было в разгаре, но сейчас небо заволокло тяжелыми, серыми тучами, подул ветер, птицы утихли. Надвигалась гроза.

Поремский откинулся на спинку стула и стал размышлять. Итак, допустим, что версия с терактом ложная. Тогда что мы имеем? Начать нужно с главного вопроса: с кем конфликтовал покойный? У кого были мотивы его прикончить? За эти несколько дней удалось выяснить, что почти каждое из сорока шести предприятий, перешедших по указу президента под крыло концерна, отчаянно сопротивлялось интеграции. Карасев же проводил интеграцию железной рукой. Это первый конфликт. Далее…

Телефонный звонок отвлек Поремского от размышлений. Он снял трубку:

— Слушаю.

— Здравствуйте. Я говорю с Владимиром Дмитриевичем Поремским?

— Да. С кем имею честь?

— Виталий Андреевич Петров. Вы, кажется, хотели со мной встретиться?

— Хотел. И до сих пор хочу. Ваша секретарша сказала, что вы в отъезде, и не известно, когда вернетесь, но еще очень не скоро.

— Она вам не лгала. — Петров говорил тяжелым, тягучим басом с еле слышной одышкой. — Я действительно был в отъезде. Лечил нервы в Швейцарии. Но после того что случилось с Толей Карасевым, я не мог не приехать.

— Ясно. А как же нервы? — поинтересовался Порем-ский.

— Нервы подождут, — пробасил в ответ Петров. — Если вы найдете мерзавцев, которые учинили такое с Толей, я буду чувствовать себя самым здоровым человеком на свете. Когда вы готовы встретиться?

— Да хоть сейчас.

— Хорошо. Тогда выписывайте пропуск, буду у вас минут через двадцать.

Поремский положил трубку, затем взял в руки перо, пододвинул к себе справку-установку и жирно подчеркнул слова: «…заместитель руководителя администрации президента РФ генерал ФСБ Виталий Петров». И чуть ниже: «…по настоянию председателя совета директоров концерна Виталия Петрова». Нахмурился и поставил на полях знаки вопроса.

…Председатель совета директоров концерна «Геракл» Виталий Андреевич Петров (он же по совместительству генерал ФСБ и заместитель руководителя администрации президента) оказался огромным, тучным человеком с отвислыми, как у бульдога, щеками- и маленькими глазками, выглядывающими из жировых складок лица сердито и даже свирепо.

Войдя в кабинет, он смерил Поремского оценивающим взглядом и, видимо, остался доволен произведенным осмотром.

— Куда я могу сесть? — пробасил генерал.

— Куда хотите, — ответил Поремский. — Думаю, в кресле вам будет удобно.

Петров втиснул огромный зад в кресло, не обращая внимания на угрожающий скрип соединений и стыков. Достал из кармана пиджака платок, вытер потное лицо, затем спрятал платок в карман и посмотрел на Поремского снизу вверх.

— А вы молодой, — сказал он. — Сколько вам?

— Тридцать два.

— Хороший возраст. И очень продуктивный. Помню, в тридцать два года я работал сутками и устали не знал. Разумеется, тогда я был килограммов на сорок постройнее, чем сейчас, но это не суть важно. Итак, давайте начнем. Как вы хотите построить беседу? Это бу-' дет монолог или диалог?

— Это уж как получится. Но мне было бы удобнее задавать вам вопросы.

— Понимаю, — кивнул Петров. — И удобнее и привычнее. Сам такой. Тогда валяйте спрашивайте.

— Как давно вы видели Анатолия Николаевича Карасева?

— На прошлой неделе. Как раз перед самым отъездом.

— Он не высказывал никаких опасений?

Петров расстегнул пиджак, затем снова достал из кармана платок и вытер лоб:

— Уф-ф… Душно. По всему видать, сегодня будет ливень. — Он помахал платком перед своим раскрасневшимся лицом, затем спросил: — Владимир Дмитриевич, а не вы ли ведете дело об убийстве менеджеров?

— Я, — честно признался Поремский.

— Убийц вы, судя по всему, еще не нашли, так?

— Мы над этим работаем, — уклончиво ответил Поремский.

Петров махнул на него платком.

— Да это-то понятно. Но вы хотя бы знаете, из-за чего их убили? Почему, к примеру, убили Сережу Бойко?

— У нас есть на этот счет определенные соображения.

— Не хотите говорить, — усмехнулся Петров. — Ну тогда я скажу. Я тут провел собственное небольшое расследование и понял, что Бойко убили в назидание. Для того чтобы запугать оставшихся в живых руководителях завода «Ракета», то есть Байкова и Сатановского. В качестве жертвы Сережу выбрали не случайно. У Байкова и Сатановского была серьезная охрана. А у Сережи телохранителей не было. Как не было их и у двоих других убитых менеджеров.

— Допустим. Может быть, вы знаете, и кто убийца?

Петров грустно усмехнулся и покачал огромной головой:

— Увы. До этого я еще не дошел. Так..: — Он повертел в воздухе ладонью: — Кое-какие соображения, которые я, с вашего позволения, естественно, оставлю при себе.

Почему же при себе, Виталий Андреевич? Ведь мы с вами делаем одно общее дело.

Внезапно Петров нахмурился.

— Сказал — при себе, значит, при себе, — грубо сказал он. Значит, у меня есть свои резоны. И хватит об этом. Он насмешливо посмотрел на Поремского: — Вы небось до сих пор думаете, что Анатолия Карасева взорвали из политических соображений? Чечня, джихад, чеченка-террористка, смерть неверным и все такое — так, что ли?