Приди ко мне, любовь - Лиза Клейпас

– Прекрасно. В таком случае я на пару минут загляну в ванную, слегка освежусь.

Итак, в ее распоряжении оставалось минут пять. Люси положила руки на грудь, подпираемую туго затянутым корсетом, сделала глубокий спокойный вздох и с утроенной энергией вцепилась в шнурки, чтобы после нескольких неудачных попыток выбросить белый флаг – жалко было ломать ногти. Оставалось последнее, радикальное средство – разрезать узел. Подобно раскату грома, с оглушительным грохотом и звоном полетело на пол содержимое ящика туалетного столика. Люси присела на корточки и принялась неистово искать среди кучи всевозможных баночек и флакончиков, щипчиков и пилочек, булавок и шпилек маленькие ножницы для маникюра.

– Самое подходящее время для поисков, не так ли?

Взвинченная, возбужденная, с посветлевшими от гнева и раздражения глазами, Люси вздрогнула от неожиданно раздавшегося голоса. Хит, облаченный в длинный синий халат, стоял прямо перед ней, спокойный и сосредоточенный. Казалось, его слегка забавляли смятение и суматоха жены.

– Не вижу оснований для шуток, – натянутым голосом произнесла Люси.

– Да я и не шучу.

Люси отвернулась, возобновила лихорадочные поиски, а когда Рэйн дотронулся до нее, отпрянула и повела обнаженными плечами.

– Так в чем же дело? – хладнокровно спросил он.

Люси выпрямилась и нервно вздохнула. Какая глупость! Неужели причина ее столь сильного возбуждения заключена в этом несчастном узелке? Конечно, нет.

– Я… у меня все из рук валится, Хит. Понимаешь, корсет… это такая ужасная вещь… В общем, я никак не могу развязать на нем узел, а ножницы куда-то запропастились…

– Узелок на корсете? И всего-то? Повернись, вот так. Да, Люси, ты прекрасно умеешь завязывать отличные крепкие узелки, но как их развязывать, – вот этого ты не знаешь. – Высказав свое резюме, Хит принялся колдовать над шнуровкой.

– Этот узел невозможно развязать руками. Ты бы лучше помог мне отыскать ножницы. – Люси нервно покусывала нижнюю губу, но Хит лишь улыбнулся в ответ на столь категоричное заявление.

– Предоставь мне пару минут. У нас с тобой впереди целая ночь, – проговорил он и низко склонился над узелком. Аромат мыла в сочетании с запахом чистой кожи Хита порождали тонкое, манящее благоухание, ноздри Люси широко раскрывались и поглощали его. Близость Хита и собственная полуобнаженность странным образом подействовали на Люси – у нее засосало под ложечкой.

– Послушай, Синда, почему ты до сих пор носишь такой грубый корсет. Он сделан словно из тика. Мне кажется, что, заказывая себе новую одежду, тебе следовало бы позаботиться и о нижнем белье.

– Но мое старое вовсе еще не плохое.

– Прошу прощения, но я иного мнения. Белое одноцветное тебе не идет. Кроме того, я сгораю от нетерпения увидеть тебя в разноцветном атласном и шелковом белье. Видимо, об этом придется позаботиться мне самому.

– Цветное атласное белье? Ты с ума сошел, Хит! Ты никогда не посмеешь купить мне ничего из белья, ни единой вещи! – В кодексе моральных устоев для девушек из благовоспитанных семей Новой Англии одним из незыблемых правил было следующее: приличная девушка, равно как и женщина, никогда не станет носить цветного нижнего белья, только белого, серого, в крайнем случае бежевого цвета.

– Нет, я куплю тебе дюжину атласных корсетов, дюжину цветных нижних юбок, что там еще, да, и черные панталоны с кружевными оборками и розовыми бантиками, – при этой тираде Хит ухмыльнулся, и Люси почувствовала, что, несмотря на крайнее негодование, губы ее невольно расползались в ответной улыбке. В этот самый момент узел был окончательно повержен. Победитель разматывал шнуровку корсета, а Люси, прикрыв веки, с облегчением сделала полный вздох освобожденной грудью, первый глубокий вздох за последние несколько часов, разом опьянивший ее, – голова слегка закружилась. – Ну как, теперь лучше? – спросил довольный Рэйн и, получив положительный ответ-кивок, завершил свое занятие: корсет был снят.

Они стояли так близко друг от друга, что ее соски слегка касались мягкой ткани его халата. Необычные чувства охватили и закружили Люси, ее возбуждало, как нежно и бережно Хит раздевал ее, словно она была драгоценным украшением, которое в неловких руках могло выскользнуть и разбиться вдребезги.

Кончиками пальцев, едва дотрагиваясь, он провел по спине, по ложбинке между лопатками, мягко щекоча невидимые волоски, и это прикосновение отдалось в Люси сладостным ознобом. Сглотнув комок в горле, она нащупала пуговицу на панталонах, финальной детали одежды, оставшейся на ней. Однако и здесь право действовать Хит оставил за собой. Его рука метнулась вниз, перехватила руку жены, заставила разжать пальцы и сама расстегнула панталоны.

Хит поднял Люси и легко, словно пушинку, на руках понес к постели. Она обняла его за шею, крепко прижалась, ощущая каждый мускул его крепкой груди. Совсем недавно благодаря традиционному пуританскому воспитанию даже стоящий рядом мужчина приводил Люси в состояние легкого замешательства. Можно представить себе, какой фурор произвела бы тогда близость мужского тела, полуприкрытого едва запахнутым халатом? Но то время кануло в Лету, и ныне Люси наслаждалась ощущением некогда запретной близости. Как приятно чувствовать себя такой беззащитной и уязвимой, в объятиях человека, столь легко вскружившего тебе голову, человека, который не боится трудностей, которого невозможно смутить, привести в замешательство и нельзя обвинить в ханжестве – в общем, на руках настоящего мужчины.

Хит осторожно опустил Люси на постель и резким движением плеча сбросил халат. Он склонился над ней: кончики пальцев, колени, бедра, живот, грудь, лицо – ничто не ускользало от его пристального взгляда. И чем больше он разглядывал ее нагое, распростертое поверх белоснежной простыни тело, тем ярче разгорался в его голубых глазах темный пожар вожделения.

– Ты прекрасна, Люси, – выдохнуло необузданное желание устами Хита.

Когда-то он уже произносил эти слова, но сейчас настало время откровений, и для Люси они так и прозвучали. Ее взгляд померк, ресницы сомкнулись. Все исчезло, ощущалась лишь его рука под головой. Люси ждала. Рывком Хит притянул ее лицо к своему, их губы слились; его всепоглощающий рот настойчиво требовал ответа, свободная рука устремилась в путь, в томно-сладкий Эдем, не пропуская самых запретных уголков ее роскошного тела. Куда исчезли робость, стыдливость и смятение? От них не осталось и следа, даже кучки пепла, – все сгорело в жаре его страсти. Их страсти! Неужели это ее руки притягивали его голову? Неужели эти урчащие придушенные звуки клокотали в ее горле? А как нежно скользит его обнаженное тело по ее телу? О такой истоме она никогда и не мечтала, никогда в жизни не испытывала ничего подобного. А он, Хит? Каков он, каков каждый дюйм его тела? Она обнимала его могучие плечи, ее ладони скользили по бледно-розоватым краям его шрамов, плавно спускались ниже, на его мощный и стройный торс. Осмелевшая, Люси дала рукам полную волю и, поглаживая кончиками пальцев его бедра, спустилась до очень укромного местечка пониже ягодиц.