Прыжок льва - Александр Прозоров

— Ну раз так, — развел руками Ларин, поняв основной смысл, — тогда плыви, куда должен. Хотя у нас во флоте своих всегда спасают.

— Приказ Плексиппа, — отрезал капитан и добавил нехотя, — мы не можем останавливаться. Здесь рядом чужие острова. Нас могут захватить солдаты Эпира.

«Значит, все-таки Плексипп, — подумал Ларин, — а Посейдон тут так, для отмазки».

Но не стал спорить. Хотя, когда из темноты вновь донесся человеческий крик, Леха вздрогнул. Там тонули оставленные на произвол стихии люди без всякой надежды на спасение. Кто-то, может, и выплывет, схватившись за обломок палубы. Но таких счастливчиков будет немного. Никаких спасательных жилетов и резиновых лодок у этих несчастных моряков не было.

— Жуткая смерть, — проговорил он, крепче схватившись за носовое ограждение.

— Да уж, хуже не придумаешь, — поддержал своего начальника Токсар, которого Леха взял с собой в это плавание, как и еще дюжину скифов-пехотинцев из сотни Уркуна вместе с самим сотником, — говорят, греки больше всего боятся умереть далеко от дома, чтобы никто не смог похоронить их тело в родной земле. А утонуть в море и остаться без могилы — это вообще самая страшная смерть.

— А ты откуда знаешь? — удивился Леха, пытаясь в темноте рассмотреть лицо своего помощника.

— Гилисподис как-то рассказывал, — признался Токсар, — когда мы с ним про корабли говорили.

— Ясно, — кивнул Ларин, — этот любит языком почесать. Впрочем, наверное, он не врал.

Рассекая волны, корабль быстро уходил от места крушения, и крики утопающих вскоре перестали доноситься из темноты. Чуть позади шла вторая триера, избежавшая крушения и даже сумевшая взять на борт несколько человек.

Ветер свежел, но, к счастью, был попутным и раздувал парус быстроходного корабля, что увозил Ларина к берегам Италии. Мачта скрипела. По палубе, словно тени подземного царства, сновали матросы, поправляя снасти. «Того и гляди Посейдон разыграется не на шутку, только шторма нам еще не хватало, — немного напрягся Ларин, — лучше уж действительно подальше от этих островов уйти».

Но это были еще не все приключения. Где-то в открытом море, ночью, когда Ларин спустился в отведенное ему на корме узкое помещение, чтобы немного вздремнуть, разместив своих людей на второй палубе, они неожиданно нарвались на конвой римлян, встречи с которым так старались избежать. Флагман македонцев едва не пробил высокий борт квинкеремы, который матрос едва сумел заметить в последний момент на фоне звезд.

Второму кораблю, который шел следом, повезло меньше. Он на полном ходу врезался в следующее римское судно, которых здесь оказалось довольно много. Удар был мощным и точным. Македонцам удалось протаранить борт римского корабля, но зато они дали обнаружить себя. Капитан попытался выбраться из этой ситуации, перейдя на весла и дав «задний ход», но маневр не удался. Пока снимали парус и налаживали весла, пришедшие в себя солдаты римлян, посыпались на палубу македонской триеры, как муравьи. Завязалась жестокая драка между легионерами и морпехами с триеры, окончания которой Ларин не увидел. Их корабль чудом проскочил сквозь строй эскадры.

— Они, что, патрулируют по ночам? — удивился Ларин, выбравшись на палубу и поймав капитана.

— Может быть, — отмахнулся тот, — откуда я знаю, что им приказывают консулы.

В зыбком свете луны, показавшейся на мгновение из-за облаков, Леха рассмотрел не менее десятка мощных силуэтов, которые могли принадлежать только квинкеремам. Это бравый адмирал понял с первого взгляда.

— Значит, нам опять повезло, — решил Ларин, разглядывая едва различимую стену из корпусов римских кораблей, что надвигалась со всех сторон на обреченную триеру охранения, — а им уже не уйти.

— На все воля богов, — заметил на это капитан.

— Ну да, — кивнул Леха, — как же без них.

Уже в который раз за это короткое плавание он ловил себя на мысли, что боги почему-то выступают на стороне скифов и посланника Иллура, храня его от многочисленных напастей. На следующий день он снова в этом убедился.

Разыгравшееся волнение, к счастью, не превратившееся в мощный шторм, отнесло их гораздо дальше от нужного места на побережье. И едва не вынесло в открытое море. Как определил капитан, им следовало теперь принять вправо и следовать вдоль показавшихся на горизонте берегов, чтобы окончательно не сбиться с пути. Однако в этих водах, как на встречном курсе, так и позади, должно было находиться немало римских кораблей. Ведь это была, как уверил Ларина капитан македонской триеры, уже Южная Италия. Враждебная территория, занятая пока Римом.

Несмотря на это, первые полдня прошли спокойно. Римляне не показывались. И лишь под вечер, когда до заветной цели уже оставалось не так далеко, раздались крики наблюдавших за морем. Леха, находившийся в этот момент на корме, прервал разговор с Уркуном и, подняв голову, заметил эскадру римских кораблей. И опять с первого взгляда определил в них квинкеремы. Встреча даже с одним из этих кораблей несла македонцам большие проблемы. Но от одного еще можно уйти, триера все же быстроходнее. А вот несколько квинкерем, не говоря уже о целой эскадре, это мощная сила.

— Сколько же их тут понастроили, — удивился Ларин, — мне бы сюда хоть половину тех кораблей, что оставил в Тире и Ольвии, я бы им показал, что такое скифы на море.

Но весь флот остался по ту сторону Балкан, контролируя захваченные территории. А здесь приходилось пока рассчитывать на скорость македонской триеры.

— Ну ничего, — погрозил скифский адмирал кулаком приближавшейся римской эскадре, с радостью вспомнив о том, что орды Иллура уже вышли на здешние берега, — скоро вы у меня узнаете, что такое Леха Ларин. Дайте срок.

Ветер немного стих, и триера, перейдя на весельный ход, полетела по волнам, постоянно увеличивая расстояние между собой и преследователями. Римляне старались не упустить добычу, но гребцы македонцев обладали отличной выучкой. И триера посланца Иллура, прошмыгнув под самым носом римской эскадры вдоль берега, скрылась в спасительных сумерках.

На следующее утро они вновь увидели корабли, но на этот раз лес мачт в бухте означал порт в Апулии, который контролировался уже войсками Ганнибала. В море их встретили биремы охранения и проводили в защищенную гавань. Никто, конечно, не знал абсолютно точно, когда Иллур выйдет на побережье Адриатики, но скифский царь столь мощно встряхнул жившие на Балканах народы, что новости расходились по берегам Адриатики, как круги по воде. И Ларин даже ничуть не удивился, когда узнал, что на берегу триеру союзников уже ждали. Его встретил отряд легкой конницы, и проводил к зданию, где размещалось командование порта.

— Я посланец царя Иллура, — оказавшись на берегу, представился Леха коменданту порта в темно-синей кирасе морских пехотинцев Карфагена, рядом с которым находился переводчик из финикийцев.

— Мы давно ждем вас, — ответил офицер с таким чинным поклоном, что Леха ощутил себя словно на приеме у какого-нибудь царя. Он хоть и общался уже давно с самими царем, но у скифов это было как-то проще. Все же кочевники. А здесь на него пахнуло цивилизацией.

— Слава о победах вашего царя дошла уже и до этих берегов, — продолжил свою мысль комендант порта, обходя массивный стол и приблизившись на несколько шагов к скифскому адмиралу.

«Скоро он и сам сюда дойдет, — усмехнулся Ларин, положив ладонь на рукоять меча, — не долго ждать осталось».

— Где сейчас находится Ганнибал? — поинтересовался напрямик посланник Иллура и, оглянувшись на своих бородатых скифов, что столпились за его спиной, добавил, — я тороплюсь.

— Ганнибал в лагере под Тарентом, — сообщил комендант, — это почти в трех днях пути. Если вы желаете отдохнуть с дороги, я могу предоставить вам отличный дом.

— Какой отдых, — отмахнулся Ларин, — война. Я должен прибыть к нему как можно скорее. Дайте нам лучше коней.

— Конечно, — кивнул комендант, — я дам вам коней, переводчика и еще сотню испанских всадников для охраны. Мало ли что, в последнее время римские мародеры, что скрываются в горах, осмелели. А я не могу допустить, чтобы посланника Иллура перехватили по дороге. Ганнибал тогда снимет с меня голову.

— Согласен, — не стал отнекиваться Леха, — давайте коней и охрану. Мне моя голова тоже дорога. Мы едва ушли от римлян на воде, не хотелось бы раньше времени повстречать их на суше. А вот на обратном пути…

Получив необходимое, Леха вернулся в порт в сопровождении Уркуна и его солдат, чтобы попрощаться с капитаном.

— Мы будем дожидаться тебя в этой гавани, — заявил ему капитан македонцев, — так приказал Плексипп.

— Хорошо. Дней шесть мне хватит. За это время я должен вернуться, — кивнул Ларин, взбираясь на коня, — мне тут особо делать нечего. Разыщу Ганнибала и обратно.