Седьмой Рубеж IV (СИ) - Бор Жорж

— Дирек, мы тут… — произнёс позади меня Кастор, но тут же замолк. Я увидел, как ядро мага шевельнулось, словно он потянулся к нему за энергией. — Алаир Светоносный… Как ты это сделал?

— Что там? — спросил тут же оказавшийся рядом с алхимиком Бальд. Следом подтянулись остальные маги и снова наступила гробовая тишина.

— Я не понял… — первым нарушил общее молчание Бридер. — Это как?

— Лечебные заклинания, — напомнил я. Судя по движению маны в телах моих соратников, они готовились к чему угодно, но точно не к лечению. Поэтому пришлось им напомнить о желании исцелить пострадавшего товарища. — Вы обещали меня подлатать, как только немного восстановитесь.

— А ты уверен, что тебе это нужно? — осторожно спросил Бальд. — Выглядишь…гораздо лучше, чем час назад.

— Нужно, — уверенно ответил я. К этому времени я уже успел частично восстановить повреждённое лицо, но одной внутренней энергии для полного исцеления было недостаточно. Подобная скорость регенерации могла сильно удивить остальных членов отряда, но я ничего такого в этом не видел. Любой адепт Риит-Гар выше восьмого уровня мог за час восстановить не только внешние повреждения, но и большую часть внутренних. — Мне необходимо направленное воздействие. На одном истинном зрении я далеко не уйду.

— Ты в курсе, что у тебя глаза затянуты кожей? — негромко спросил Виргас. — Выглядит так, словно на этом месте вообще ничего не было…

— Это временная мера, — неожиданно произнёс Аньего. — Не знаю, как он это сделал, но такое возможно…при достаточных знаниях и опыте. Я так закрываю мелкие раны во время боя. Сейчас уже примерно представляю, как можно работать с более сложными повреждениями, но глаза…

— Кто из вас сможет создать Великое Исцеление по малой площади? — осмотрев взволнованных магов, спросил я.

— Оно не работает по малой площади, — ответил Кастор и одновременно с его словами прозвучал ещё один голос.

— Я могу, — сказал Ридра. — Прямо узкий фокус дать не получится, но до размеров твоего лица поток сжать смогу. Не факт, что получится отработать весь аркан, но попробовать можно. Хуже точно не будет.

— Делай, — кивнул я.

— Будет больно, — предупредил молчун.

— Знаю, — бледно улыбнулся я.

— Почему будет больно? — не понял Виргас. — Это же лечебный аркан. У Дирека ничего не сломано. Просто ткани должны полноценно восстановиться. Обычно чешется только всё сильно.

— Это когда форма заклинания без изменений остаётся, — поднимая волну маны в своём ядре, ответил Спящий. — А когда что-то меняешь, то могут быть самые странные отклонения. Если изменить один узел в огненном шаре, который отвечает за форму аркана, то комок огня превратится в диск и может взорваться в руках мага. Если сильно ужать фокус Великого Исцеления, то ощущения будут такие, словно тебя мордой по тёрке возят. Очень мелкой и очень острой. Готов?

— Готов, — выдохнул я, и Ридра тут же направил мне в лицо обжигающий поток лечебной энергии. Ощущения он описал очень точно, и мне пришлось сильно постараться, чтобы не орать от рвущей на части боли.

— Почти… — спустя целую бесконечность, с натугой произнёс молчун. — Аркан разваливается. Больше не могу держать…

В последнюю волну Спящий вложил весь остаток ресурса Великого Исцеления, и меня словно молотом огрели, к которому был приклеен наждачный камень. Из груди вырвался глухой стон, и я завалился на спину. В себя приходил минут пять и только после этого попытался открыть глаза. Неприятные ощущения быстро отступали, и я с радостью понял, что снова вижу лица склонившихся надо мной людей обычным зрением. Вот только лица эти были слишком напряжёнными и сильно испуганными.

— Тощие задницы ледяных демонов… — потрясённо прошептал Кастор.

— И не говори, — неожиданно поддержал его Бальд. — Лучше бы он слепым оставался.

Глава 24

— Всё настолько плохо? — понимая, что реакция спутников на обычные глаза была бы совершенно другой, спросил я. Сам при этом постепенно привыкал к новому зрению. Оно тоже изменилось и до боли напоминало ощущения моего прошлого тела, когда я видел мир вокруг одновременно в разных его состояниях.

— Акодиоро, — явно борясь с желанием шарахнуть по мне боевым заклинанием, тихо ответил Бридер. — Взгляд Проклятого. Если бы я чуть меньше с тобой общался, Дирек…

— Дайте зеркало, — даже не пытаясь подняться, попросил я. Активность барьера в глубине моего сознания быстро спадала и вместе с этим резко упал приход дармовой маны. Организм начал буксовать. Восстановление тут же замедлилось, а все энергоканалы тела начали ныть от недавней перегрузки. К таким объёмам энергии я был однозначно не готов. Голова кружилась и мне тяжело было сосредоточиться на одном объекте.

— Может ещё торжественный ужин организовать? — попытался разрядить обстановку Кастор, но у него ничего не получилось. Шутка прозвучала натянутой и неуместной, а взгляд алхимика подтверждал, что ему сейчас вообще не до смеха. Поняв, что получилось откровенно хреново, Вильер быстро создал над своей ладонью небольшую водяную линзу и повернул её ко мне.

Из овального подобия магического зеркала на меня смотрело скуластое лицо, изрезанное густой сеткой шрамов. Это было не так страшно. Судя по результатам работы Великого Исцеления, шрамы были обычными и они легко затянутся со временем. А вот с глазами дело обстояло гораздо сложнее.

Я уже успел привыкнуть к своей новой внешности и тёмно-серым глазам. Когда каждое утро видишь одно и то же лицо в бочке с водой, то невольно свыкаешься с мыслями о том, что измениться в человеке может буквально всё. Однако, изменение глаз вызывало двоякое чувство. С одной стороны, видеть подобное было непривычно, а с другой стороны — я долгих тридцать лет своей прошлой жизни видел то же самое при каждом взгляде в зеркало.

Залитые ровным синим с оранжевыми прожилками белки, словно радужка резко увеличилась и стала занимать половину головы. Зрачки измели форму и стали треугольными, но я знал, что это не совсем так. В темноте или при сильном магическом напряжении, треугольники немного менялись, раскрывая дополнительные линии и превращаясь в руну Эррсгрра.

Это были мои старые глаза, которые стали результатом долгой и тяжёлой работы с магией Осей. Когда каждое мгновение через твоё тело проходят колоссальные объёмы энергии, организм приспосабливается или умирает. Я выжил и сумел приспособиться, но это стоило мне очень многого. И глаза были только внешним отражением внутренних изменений. Кости, органы и даже кровь моего прошлого тела изменились настолько, что меня уже сложно было назвать человеком. Внешне это было почти незаметно, а на глазах я всегда таскал иллюзию. В истинном виде меня иногда видели только мои самые верные ученики, но они предпочитали об этом молчать. Для каждого из тех, кто последовал за мной, такие изменения были символом моей силы и власти над магией Осей.

Изменения тела стали следствием изменения энергосистемы организма. Об этом знали всего двое моих учеников, которые прошли по пути магии Осей дальше других. Мне постоянно приходилось прилагать усилия, чтобы удерживать магическую часть своей сущности внутри своего тела. Потому что она была в несколько раз больше, чем у любых известных мне магов. Всего несколько раз я отпускал контроль полностью, и в эти моменты становился похож на громадный энергетический шар. А сейчас об этом напоминали только странные глаза, которые позволяли мне видеть окружающий мир гораздо более чётко и полно, чем обычные.

— Почему взгляд проклятого? — прислушавшись к себе и поняв, что это название никак не откликается, спросил я у Серого.

— Потому что это главная цель всех Проклятых, — ответил Бридер. — Но добиваются подобного только самые конченные культисты, которые уже на большую часть западные твари, а не люди. За последние годы мы столкнулись с тремя патриархами Проклятых, достигших высшего единения. Эти ублюдки забрали немало жизней наших парней до того, как сдохли.