Ты меня вспомнишь (СИ) - Анна Бигси

Именно сегодня, когда мне нужно уехать на пару часов для встречи с Назаром, все валится из рук и идет не по плану. С горем пополам заканчиваю и пишу медсестрам новые назначения. Благо их немного.

Быстро переодеваюсь, закрываю кабинет и иду к лифту. Персонал я предупредил заранее, если случится что-то архиважное, мне сообщат.

— Алексей Михайлович, — раздается мужской голос за спиной. — Подождите.

Мысленно матюкаюсь, но все же оборачиваюсь. Депутат, будь он неладен. В самый неподходящий момент. Он обычно приезжает к сыну после обеда, но именно сегодня решил сделать исключение.

— Петр Сергеевич? — выдавливаю из себя приветливую улыбке. — Что-то случилось?

Депутат догоняет меня, обмениваемся рукопожатием вместо приветствия.

— Я хочу забрать сына, — сразу выдает он. — Нам предложили реабилитацию за границей.

И этот туда же. Далась им эта заграница. У нас специалисты гораздо более высокого уровня, правда, оборудования не хватает. Но с этим все равно можно работать.

— Ради бога. Но в этом случае я снимаю с себя ответственность за его восстановление.

Я считаю это более чем справедливо.

— Это как? Вы же его врач, — хмурится Петр Сергеевич. Как будто врач — это пожизненная нянька. Я вам сына починил, а дальше уж сами разбирайтесь.

— Я с командой реабилитологов специально для него разрабатываю программу, которая с максимальной вероятностью даст результат, — терпеливо поясняю, ругаться с депутатом мне совсем не нужно. — А за действия иностранных коллег я не могу отвечать.

— Ну логично, — тянет он, а я облегченно выдыхаю. Слава богу, не тупой. — Может, вы напишете программу, а они там ее реализуют?

— А если не реализуют, кто будет виноват? — отрицательно качаю головой. — Нет, я против. Категорически.

— И что же делать?

Петр Сергеевич и правда выглядит растерянным. Видимо, наобещали ему там золотые горы, чтобы развести на деньги. Ну немудрено, вообще очень печально, когда всем вокруг от тебя нужны только деньги. Перестаешь существовать как отдельная личность, оставшись денежным мешком.

— Это уже решайте сами, — мельком смотрю на часы и понимаю, что безбожно опаздываю. — Извините, у меня сейчас очень важная встреча, а потом вернусь к вам и обсудим, что делать с вашим сыном.

— Хорошо, буду ждать.

Пожимаем руки и расходимся в разные стороны. Спускаюсь на первый этаж и сажусь в машину. Быстро вбиваю адрес, который прислал Назар, и плавно трогаюсь с места. Навигатор обещает довезти за полчаса. Остается надеяться, что не обманет.

Вхожу в ресторан, практически сразу вижу Назара и иду к его столику.

— Добрый день, спасибо, что согласились встретиться, — привлекаю к себе внимание.

— Добрый. — Назар привстает и пожимает мою руку. — Вы опоздали.

Его серые глаза не выражают никаких эмоций.

— Да, извините, задержался немного в больнице, — не люблю оправдываться. Сам виноват, не рассчитал время.

— Что-то серьезное? — Он вопросительно приподнимает бровь, но не меняется в лице. Какой все-таки странный. Словно из камня сделанный.

— Нет, текучка, — равнодушно пожимаю плечами. — Просто внезапно много.

— Ну хорошо. Я уже пообедал, закажете что-нибудь?

— Нет, спасибо. Только кофе.

Назар делает знак, и к нам сразу же подходит официант. Делаю заказ и откидываюсь на спинку, чтобы хоть немного расслабиться.

— Итак. — Назар что-то читает в телефоне и кладет его на стол экраном вниз. — О чем вы хотели поговорить?

— Я хотел сделать вам предложение, — мгновенно оживаю.

— Слушаю внимательно.

Набираю в легкие побольше воздуха и начинаю рассказывать примерно то же самое, что вчера говорил Быстрицкому.

— Есть дом с большим земельным участком в Подмосковье, в экологически чистом месте.

— Такие еще существуют? — криво усмехается Назар, а я даже понимаю его. Поверить в это трудно, но все же можно доказать.

— Конечно, — с готовностью киваю. — Хозяйка хочет отдать ее под строительство реабилитационного центра. Нам нужны инвестиции, чтобы реализовать эту идею.

— Интересно. — Назар откидывается на спинку дивана и задумчиво трет подбородок. — А проект есть? План? Мне нужны цифры и понимание, что получится в итоге.

Качаю головой. Я даже не знаю, с чего начать. Все это слишком далеко от меня и моей профессии. Подходит официант и ставит передо мной кофе. Отпиваю глоток, чтобы смочить горло.

— Я думаю, нужно сделать упор на реабилитацию малоимущих и социально не защищенных.

— Это прекрасно, — хмыкает Назар. — Но здесь ваш начальник прав. Это убыточное предприятие.

Надежда рушится, как карточный домик. Неужели все напрасно?

— Тогда зачем вы здесь? — с вызовом смотрю ему в глаза.

— Я согласен с тем, что у вас благая цель. — Его ухмылка становится шире, но глаза так и остаются холодными и безучастными. — И даже готов инвестировать в нее, но все же это бездонная бочка.

— Я пока не понимаю…

Качаю головой. Совсем запутался в его словах.

— Я предлагаю попробовать выйти на самоокупаемость.

— Каким образом?

Жадно отпиваю из чашки. Волнуюсь так, что даже ладони вспотели.

— Люди, которые проходят реабилитацию, вполне могут не платить за нее, но в то же время что-то делать своими руками. — Он замолкает, подбирая слова. — Вязать, рисовать, колотить. Да мало ли что, — отмахивается. — Потом это можно продавать, а на вырученные средства платить зарплату сотрудникам.

Слушаю его и прихожу в восторг. Вот что значит у человека мозг заточен под бизнес. Я о таком даже не подумал.

— Это же гениально, — восклицаю и расплываюсь в улыбке.

— Я тоже так думаю, — хмыкает Назар и вновь берет телефон. — В общем, если у вас нет возражений, я дам своим помощникам задание все просчитать и составить полноценный проект.

— Это отлично, спасибо вам большое.

— Да пока не за что, — равнодушно дергает плечами. — Главное, чтобы власти не ставили палки в колеса. Оформить все это будет непросто.

— У меня есть знакомый депутат, я могу поговорить с ним, — внезапно вспоминаю про Петра Сергеевича. Возможно, его заинтересует данная тема, и он захочет поучаствовать. Если не увезет сына за границу. Надо как-то его убедить в жизнеспособности нашего проекта.

— Было бы хорошо заручиться их поддержкой, — кивает Назар и утыкается в экран. Что-то печатает и хмурится. Наблюдаю за ним и не могу отделаться от странного