Избранные произведения - Сергей Павлов

Щелкнул курок — полыхнуло зеленым. В правый глаз вошел наконечник копья, вышел через затылок, — окружающий мир позеленел и задохнулся от яростной боли. Ярко-зеленая боль затопила черное бездонье колодца забвения, смыла туман, захлестнула желто-оранжево-черный хорал, и какое-то время на этой планете не было ничего, кроме ярко-зеленой боли с перекатами малиново-красных луж… Трудно было сдержать себя — не выскочить из пилот-ложемента и, подобно Яраре, не броситься с воплями на пол.

Громадным усилием воли Кир-Кор локализовал обширную область болевого спазма в одну жгучую точку и, как только полегчало, включил в пилотажной рубке круговой нижний обзор. Внизу — странно кружащийся во мраке островок ярких огней… Выводя шверцфайтер из гибельной спирали штопора, Кир-Кор лишь на исходе маневра осознал, что это был последний (без всякого преувеличения) шанс остаться в воздухе.

Аэромашина бреющим полетом прошла над верхушками иллюминированных мачт парусного океанского сухогруза и снова взмыла под низкие облака. «Счастлива наша звезда», — хотел сказать второму пилоту Кир-Кор, но замер на полуслове. Перепоручил управление автоматике, схватил за запястье безжизненную руку:

— Что с вами, юноша?!

Лирий Голубь молчал. Безвольно склоненная к плечу голова с закрытыми глазами и ушибленным лбом…

— Шрек-тревер!.. — пробормотал Кир-Кор и попытался настроиться на ясночувствие. Не получилось. Очень мешала жгучая точка в глубине правого глазного яблока. Саднило губы и нос, отведавшие удара собственного кулака.

Ритмика пульса и дыхания интротома была замедленной, но не аномальной. Стало ясно, что жизнь юноши вне опасности. Кир-Кор успокоился. Защитная реакция молодого организма на нервное перенапряжение, вот и все. Напряжений у него сегодня предостаточно. Последняя капля… вернее, последний булыжник по голове — черный эгрегор пейсмейкеров. Если даже грагалу трудно выйти из-под контроля мощного пси-воздействия (интересно, сколько участников рыли этот колодец смерти?), то чего ждать от неопытного мальчишки…

«Не все так просто, — заметил внутренний голос. — Юноша вскрикнул, когда ты ударил себя в лицо».

«В самом деле! — насторожился Кир-Кор. — Маракас!..»

«Есть интротомы, воспринимающие эхо болевого удара».

«Значит, стреляя в себя из альгера, я…:

«…Ты одновременно стрелял и в Лирия Голубя. Правда, он ощутил более мягкий удар».

«Так… Сначала он сам себя «мягко» ударил выстрелом в Яра-ру, а затем — я его… «мягко»… Плюс удар от пейсмейкеров».

«Да. Еще неизвестно, как глубоко он успел улететь в колодец забвения…»

«Бедняга. Дорого обошлась ему стажировка с грагалом».

Дейр Магнес на вызовы не отвечал.

С нехорошим предчувствием Кир-Кор развернул бриду интерьерной видеоматики и осмотрел медотсек. Медик по-прежнему сидел пристегнутый в своем кресле, но его уцелевший после стычки с Ярарой глаз смотрел неподвижно. Очень похоже на то, что Дейр Магнес в колодце забвения долетел до самого дна… «Жаль, если так, — угрюмо подумал Кир-Кор. — Единственный приличный человек был в пейсмейкерском экипаже…»

КОЛОННАДА СМЕРТИ

Справа от шверцфайтера, слева, сверху и сзади пристроились на параллельных курсах, сверкая сигнальными огнями и яркой подсветкой, четыре люфтшниппера. Взяли, как говорят пилоты, в конверт.

— Клен ты мой опавший!.. — тихо продекламировал Кир-Кор.

Это были мощные аэрокосмические многоцелевые машины с вооружением, по качеству не уступающим вооружению шверцфайтера… Он бросил взгляд на автокарту маршрутного сопровождения. Шверцфайтер шел над акваторией Авачинского залива, и красный пунктир визиро-навигационного указателя курса пульсировал в направлении Авачинской бухты. Визуально — сквозь блистер — уже наблюдалось зарево Петропавловска. А в окоеме нижнего обзора на бархате ночной поверхности залива светился драгоценной камеей овал плывущего к родным берегам декамарана.

Люфтшниппер, который был справа, вдруг выдвинулся из конвойного строя вперед, и, мигая светосигналами, покачал плоскостями, — словно бы кто-то помахал в темноте подсвеченным по контуру искрящимся кленовым листком. Кир-Кор задействовал двустороннюю связь и всю бортовую иллюминацию.

— …наю отсчет времени последнего предупреждения, — громко, четко и твердо прозвучал в рубке на геялогосе красивый, рокочущий, прямо-таки артистический баритон. — На исходе этой минуты шверцфайгер будет атакован, взят на абордаж. Десять секунд…

— С таким замечательным баритоном не летать бы, а в опере петь, — поделился впечатлением Кир-Кор.

— Где-где?!..

— Ну не знаю… в Большом, наверное, в Ла Скала или в Гран Опера. Прекратите отсчет, оставьте угрозы и давайте вежливо поговорим. С кем имею честь разделить непредсказуемые результаты конвойного рандеву?

— Кто вы? — мгновенно отреагировал баритон. — Название организации? Ваше имя? Отвечайте прямо, вилять не советую.

— Вы не ответили на мой вопрос, эвандр, — вежливо заметил Кир-Кор. Он развернул бриду «А» для набора команд экстренной подготовки залпа арабайнеров.

— В этом секторе задаю вопросы я, — пояснил баритон.

— На каком основании?

— На основании двадцати четырех арабайнеров моей эскадрильи.

— Да, у меня их поменьше… Начнем?

— Эй-эй, тюльпан открыл оружейные гнезда! — звонко выкрикнул кто-то на чистейшем русском языке и добавил в конце неприличное слово.

— Брек! — произнес баритон — и люфтшнипперы все разом, будто по команде, отвернули на безопасную дистанцию, погасив бортовые огни (остались только мигалки на стабилизаторах обратной стреловидности, торчащих под зализанными скулами блистеров).

Пока незваные гости были заняты на маневре, Кир-Кор тоже убрал бортовые огни и увеличил дистанцию между собой и конвоем. Вспомнил о светящейся метке, опять включил бортовые огни.

— Н-ну, наглец!.. — возмущенно выразил свое удивление баритон. — Занять боевую позицию над тюльпаном, взять на прицел!

Кир-Кор резко бросил шверцфайтер вправо и вниз — в сторону овала примеченного ранее декамарана. Маневр глубокого бокового скольжения, почти пике.

— Смотри, командир! — крикнул звонкоголосый.

— На что он рассчитывает?! — проговорил кто-то менее звонкоголосый, но с отчетливо уловимым изумлением в голосе.

— На твои слабые нервы, ромашка.

— Минуту тюльпан у нас выиграл, — насмешливо произнес кто-то четвертый. — Что дальше?..

— Ничего он, фиалка, не выиграл, — не согласился звонкоголосый. — Позволь, гвоздика, я одним ударом аккуратно сниму с разбойника скальп. У меня его «шляпа» под прицелом как на ладони.