Владыка Севера - Гарри Тертлдав

— Я тоже на это надеюсь, — ответил Джерин. После некоторых размышлений он добавил: — Поедем со мной в Лисью крепость. Дело слишком важное, чтобы решать его на ходу.

— Как тебе будет угодно, лорд принц, — отозвался Дивисьякус. — Главное, да помогут нам в этом боги, постарайся принять решение поскорей. Иначе оно уже не будет иметь никакого значения.

Когда они двинулись по элабонскому тракту на север, Джерин велел Дарену поравнять свою колесницу с той, в которой ехал Дивисьякус. Перекрикивая скрежет и дребезжание, он спросил:

— А что скажет Адиатанус, если я явлюсь на его земли с целой армией?

— Скорее всего, он возблагодарит за это богов, как элабонских, так и наших, — ответил Дивисьякус. — Нам нужны решительные меры, да, очень решительные.

— А что он скажет и что скажут ваши воины, когда я велю им сражаться бок о бок с нами и подчиняться приказам моих баронов? — не унимался Лис.

— Можешь распоряжаться ими как угодно, — сказал Дивисьякус. — Если хотя бы один из них ответит что-нибудь, кроме: «Конечно, лорд Джерин!» — можешь снести голову этому глупцу и повесить ее на своих воротах.

— Мы так не поступаем, — ответил Джерин с отсутствующим видом.

Но дело было не в том. Дивисьякус и так прекрасно знал, что элабонцы не берут голов в качестве трофеев. Он просто имел в виду, что Адиатанус и его люди пребывают в таком ошалении, что готовы повиноваться Лису во всем, что бы тот им ни приказал. Учитывая, как Адиатанус кичился собственным могуществом до нападения гради, положение его и впрямь было отчаянным. Если только…

— Какую клятву ты готов принести в знак того, что твои слова не ловушка? Не попытка заманить меня туда, где Адиатанус с коварной внезапностью намеревается со мной поквитаться?

— Ту же, которую я произнес при твоей жене, когда она задала мне тот же вопрос, — сказал Дивисьякус. — Клянусь Таранисом, Тевтатесом и Есусом, лорд Джерин, что я говорю одну лишь правду и ничего, кроме правды.

Если клятва, в которой упоминаются три главных бога трокмуа, не послужит порукой правдивости произнесшего ее трокмэ, то ничто другое уж точно таковым не послужит. Джерин слегка улыбнулся, услышав, что Силэтр потребовала таких же гарантий от Дивисьякуса, как и он сам. Хотя Байтон больше и не вещал через нее, она и сама была достаточно прозорливой.

— Этого достаточно, — заключил он.

— Клянусь еще раз, что так оно и есть, и молюсь, чтобы ты нашел выход из положения, — сказал Дивисьякус. — Последнее время наши жрецы стали какими-то раздражительными, о да, это так. Как будто, когда боги гради находятся близко, наши собственные боги пугаются, если ты понимаешь, о чем я.

— Думаю, что примерно представляю, — сказал Джерин после минутной паузы.

Пленные гради тоже хвалились тем, насколько их боги сильнее богов лесных разбойников, и снова выходило так, будто они правы и в этом.

Дивисьякус бросил на Джерина проницательный взгляд.

— Мне кажется, ты больше знаешь обо всем этом, чем показываешь. — Когда Джерин ничего не ответил, трокмэ продолжил; — Что ж, ты всегда был таким. Адиатанус готов поклясться, что ты всегда словно бы стоишь у него за спиной и слушаешь, даже когда он просто распекает своих людей.

— Зная, как орет Адиатанус, мне не нужно находиться так близко от него, чтобы все слышать, — ответил Джерин.

Дивисьякус хихикнул и кивнул, признавая справедливость его слов. Джерин был верен себе и отделался шуткой, не отрицавшей его чудесных и таинственных качеств. Чем больше люди думают, что он многое о них знает, тем осторожнее они будут себя вести с ним.

Единственное, чего он желал, трясясь в колеснице, катящейся на север, это действительно обладать хотя бы половиной тех свойств, какие приписывали ему и друзья, и враги.

— Все готовы? — Джерин оглянулся назад, на множество колесниц, выстроившихся у него за спиной на лугу возле Лисьей крепости.

Вопрос был абсолютно риторическим — все были готовы как никогда. Он махнул рукой, указывая вперед, и похлопал при этом Дарена по плечу:

— Трогай!

Через совсем малый отрезок времени колесница Дивисьякуса поравнялась с колесницей Джерина.

— Это замечательно, то, что ты делаешь, Лис, просто замечательно, — сказал трокмэ. Но тут же его лицо омрачилось. — И все же я бы радовался еще больше, что верно, то верно, если бы ты взял с собой всех своих воинов, а не оставлял часть из них в Лисьем замке.

— Если я что-то и делаю, то вовсе не ради того, чтобы тебя обрадовать, — ответил Джерин. — И не для того, чтобы обрадовать Адиатануса. Я в первую очередь всегда защищаю себя. Если я оставлю Лисью крепость без охраны, а гради снова поднимутся по Ниффет, — он махнул рукой в сторону речки, — крепость падет. А я не хочу, чтобы это произошло.

— А если твоих людей и воинов Адиатануса окажется недостаточно, чтобы разбить гради, тогда ты не будешь чувствовать себя дураком? — возразил Дивисьякус.

— Я взвесил все и готов рискнуть, — ответил Джерин. — Если бы я мог сплавить все свое войско и войско Адиатануса вниз по Ниффет, чтобы выступить против гради, я бы это сделал. Но я не могу. Гради контролируют реку, потому что у них есть суда, по сравнению с которыми наши лодки кажутся игрушечными. И пока дела обстоят именно так, я должен остерегаться того, что они захотят воспользоваться своим преимуществом. Если вам на это наплевать, что ж, вам же хуже.

— Пф, не хотел бы я оказаться внутри твоей головы, и, слава богу, не окажусь, — сказал Дивисьякус. — У тебя глаза, как у рака — на ножках, и ты вращаешь ими во все стороны, чтобы видеть все сразу. А ум у тебя словно весы — взвешивает все «за» и «против» и тут и там, пока ты точно не будешь знать, что произойдет или может произойти.

Джерин покачал головой.

— Лишь прозорливый Байтон обладает таким даром. Я бы тоже очень хотел это уметь, но я знаю, что мне это не под силу. Предвидеть будущее непросто… даже для бога.

— Откуда тебе это известно? — спросил Дивисьякус.

— Оттуда. Я наблюдал за тем, как Байтон пытался найти ниточку, которая привела бы его к истинному будущему среди всех вероятных хитросплетений, — пояснил Джерин, чем моментально заткнул рот трокмэ.

Дивисьякус знал, что именно Джерин смел чудовищ с лица земли, но ему не было известно, как он это проделал, так же как он не знал, что случилось после этого чуда.

Вскоре они съехали с дороги на Элабон и покатили на юго-запад по более мелким проселкам. Крепостные на полях, раскинувшихся вдоль грязных обочин, отрывались от своего бесконечного труда, чтобы посмотреть на проезжавшее мимо войско. То и дело некоторые из них принимались приветственно махать руками. Каждый раз Джерин махал им в ответ.