Лав-тур на Бора-Бора - Юлия Алейникова

– Ну, женщина-то оказалась самая что ни на есть виноватая, – смело глядя ему в глаза, парировала Юля. – А мой поступок можете считать проявлением женской интуиции.

– Скорее легкомыслия, – пробубнил себе под нос Жан-Поль так тихо, что Юля даже не сочла нужным ему ответить. – В общем, своим заявлением вы подтолкнули мой мыслительный процесс. Я шел и думал, зачем мадам Крюгер нападать на вас, если только она не убийца и не хотела вас запугать, чтобы вы перестали совать нос в чужие дела. Незаметно для себя я дошел по берегу до салона и стоял, глядя на яхту без всякой цели. И тут произошло второе случайное и судьбоносное событие. – Инспектор сделал многозначительную паузу, все замерли. – На плавательной платформе появилась мадам Крюгер, она вытянулась в струнку и прыгнула в воду, как профессиональный пловец прыгает с тумбы. Дальше она поплыла ровными, сильными гребками, рассекая волны, и вскоре я почти потерял ее из виду. Вот тут-то мне и пришла в голову мысль, как она могла добраться до яхты и вернуться в SPA-салон, никем не замеченная.

Мы все, не сговариваясь, вытянули шеи, сгорая от нетерпения. Инспектор лукаво взглянул на нас и закончил.

– Она доплыла! – Видя недоумение и даже разочарование на лицах большинства из присутствующих, инспектор счел нужным разъяснить, в чем именно заключалась хитрость:

– Когда мы рассматривали алиби каждого из присутствующих на момент совершения первого преступления, лишь у троих оно было абсолютное. Это господин Сомов, – он кивнул Сергею, – и господа Крюгеры. Во-первых, ни у кого из перечисленных вроде бы не было мотива, но это еще не доказательство невиновности, он нам мог быть просто неизвестен. Во-вторых, мы тщательно проверили все их передвижения и пришли к выводу об абсолютной невозможности совершения преступления ни одним из них. Господин Сомов был все время на виду. Господин Крюгер так же. Мадам Крюгер на момент совершения преступления была в салоне на процедурах.

Когда Жюли высказала предположение, что мадам могла покинуть салон во время приема ванны, я проверил такую возможность. Увы, она исключалась. На берегу было слишком многолюдно, ее бы обязательно заметили, а со стороны парка работали садовники, так что и там она не могла проскользнуть. Но вот возможность добраться вплавь я не рассматривал. Увидев, как уверенно и быстро движется в воде мадам Крюгер, я немедленно провел эксперимент. Будучи сам неплохим пловцом, я разделся, засек время, доплыл до яхты, никем не замеченный провел на мостках около пяти минут и вернулся назад к салону. Вся операция заняла у меня не более пятнадцати минут. Чтобы совершить такой заплыв, мадам Крюгер было достаточно выйти из бунгало, где она в одиночестве принимала ванну, и пройти десять метров до берега.

Вопрос, откуда она могла знать, есть кто-то поблизости или нет? Ведь вокруг бунгало в изобилии растут декоративные цветы и кустарник. Ответ до гениального прост: месье Крюгер не напрасно в это время парил над островом. Меня еще в начале расследования удивило, почему он все время летал вдоль береговой линии. Оказывается, он сверху руководил действиями жены!

Инспектор окинул всех победным взглядом.

– Круто! – выразил свой восторг Шульман.

– Вот немчура находчивая! – отозвался с дивана Василий.

– Собственно говоря, роль господина Крюгера в этом деле довольно скромна. Всем, насколько я понимаю, руководила его супруга. Вот у нее действительно выдающийся стратегический талант. Она настолько безупречно провернула это преступление, что лишь роковая случайность могла их выдать. И к ее несчастью, эта случайность произошла. – Инспектор выразительно взглянул на Юлю, она стыдливо потупилась. – Госпожа Крюгер, руководимая сверху своим супругом, покидает SPA-салон, ей даже одеваться было не надо. Она сразу нырнула в воду, доплыла до жертвы. Камень, которым было совершено убийство, был заранее принесен на платформу и спокойно дожидался своего часа.

– Извините, что перебиваю, – вмешалась в разговор Ирина Яковлевна, – но откуда они заранее могли знать, как сложится день у всей компании, и вообще, здесь столько случайностей?!

– Госпожа Крюгер почти неделю наблюдала за жизнью на острове, а хаотичное времяпрепровождение обитателей яхты кажется таковым лишь на первый взгляд. У каждого выработался свой режим, появились свои интересы. К тому же она вполне могла срежиссировать именно этот день. Месье Крюгер приглашает мужчин на рыбалку, женщинам она сама подсказывает какие-то идеи вроде бы случайно. В любом случае я проверял – с двенадцати до часа дня на яхте обычно никого не бывает. Вы сами не обращали на это внимания, а вот госпожа Крюгер обратила.

Итак. Она поднимается на платформу, наносит удар, госпожа Шульман теряет сознание, убийца сталкивает ее в воду и придерживает голову, пока жертва точно не захлебнется. Затем выбрасывает камень в воду и вплавь возвращается в салон. Ложится в ванну, и концы, как говорится, в воду.

После того как меня посетила эта светлая идея, я наведался в салон и попробовал выяснить, не заметила ли сотрудница салона, обслуживавшая мадам Крюгер в тот день, чего-либо необычного. И представьте себе, она действительно обратила внимание на одну странность. Когда ванну слили и собрались помыть для другой клиентки, на дне неизвестно откуда взялся песок.

Преступница босиком пробежала по песку от океана до бунгало! И естественно, он осел в ванне.

– Отлично. С первым преступлением все более или менее понятно. А что же с матросом? Ведь на время убийства Эстебана у обоих Крюгеров было железное алиби, – азартно спросила Юля.

– Вовсе нет. Только у мадам.

В салоне стояла звенящая тишина, от любопытства все затаили дыхание.

– После раскрытия первого преступления у меня родилась интересная идея. Причем все мои построения держались только на вашем заявлении о том, что мадам Крюгер на вас напала, иначе было просто непонятно, зачем им все это нужно, и совершали ли они то, что могли бы совершить, – пояснил инспектор, обращаясь ко мне. – Вы меня понимаете?

– Вроде бы да, – с сомнением ответила Юля.

– Так вот. Поняв, каким образом было совершено первое убийство, я вдруг неожиданно для себя понял, как было совершено второе. Я рассуждал так. Если исходить из того, что Андре Эстебан шантажировал убийцу, то значит, он шантажировал Крюгеров, следовательно, именно они должны были его убить. Оставалось лишь понять, как? Мадам Крюгер у всех на виду смотрела телевизор на верхней палубе. Окна салона были открыты, ее было хорошо видно, а телевизор слышно. А вот господина Крюгера видно как раз не было. И в этом-то все дело. Господин Крюгер – прекрасный пловец, такой же, как и его жена, к тому же увлекается подводной охотой, а мы знаем, что Эстебан был убит из подводного ружья.

В первом случае умение хорошо плавать сослужило им прекрасную службу, к чему менять тактику? Господин Крюгер, никем не замеченный, поднимается на палубу, после сигнала жены, что на пути ему никто не встретится. Спускается на плавательную платформу, а может, просто прыгает за борт, – телевизор работает громко, всплеска все равно не слышно, – и плывет на встречу с шантажистом. Он выходит на берег в пустынном месте и ждет свою жертву. Заманив Андре подальше от берега, чтобы труп не сразу нашли, он стреляет и вплавь возвращается на яхту. Добравшись до каюты, сигнализирует жене. Она еще какое-то время сидит у телевизора, потом отправляется спать. Дело сделано. Чисто и быстро. На следующий день супруги приглашают господ Ползуновых на океанскую прогулку. Я предполагаю, что во время катания они избавились от того самого ружья, поскольку орудие убийства нам обнаружить не удалось. И, к сожалению, никто из возможных свидетелей не смог нам точно сказать, сколько именно и какое снаряжение имелось в личном владении этой пары. Вы точно этого не помните, господин Сомов? – неожиданно обратился инспектор к Сергею.

Сомов сидел в дальнем углу, мрачно сложив руки на груди, и слушал рассказ инспектора безмолвно, никак не проявляя своих чувств. Неожиданный вопрос заставил его вздрогнуть, и, после секундной паузы, словно нехотя, он ответил:

– У них действительно пропало ружье той самой модели. Элла сказала, его украли. Она не хотела неприятностей и разбирательств с жандармами, – сухо закончил он.

– Надеюсь, вы подтвердите это официально? – уточнил инспектор. Сомов кивнул. – Итак, – продолжил инспектор, – вчера, когда мы проводили опознание ноги госпожи Крюгер, я был уже на девяносто девять процентов уверен в ее виновности. Мне не хватало лишь пустяка – мотива преступления. К сожалению, несмотря на достаточно большое количество улик, которые нам удалось собрать, все они были косвенными, для передачи дела в суд этого было явно недостаточно, да и мне хотелось быть абсолютно уверенным в своей правоте. Поэтому, когда во время опознания мадам Крюгер выразила свой протест, я с легкостью согласился с ее доводами и пошел на уступки, признав опознание несостоявшимся и пообещав подготовить другое в течение ближайших десяти дней. Я признавал этим свою неуверенность и отсутствие веских доказательств, а также некую долю недоверия к госпоже Ползуновой. Это должно было усыпить бдительность преступников и дать мне необходимое время.