На всякий случай - Иоанна Хмелевская

В драгоценной холщовой сумке оказались и ножницы, которыми стали быстро разрезать нейлоновую веревку, связывающую пленника. Хуже было дело с пластырем, которым был заклеен его рот.

— Что делать? — в отчаянии шептала Яночка, руки у нее тряслись. Человек не дышит, надо скорей сорвать пластырь, но ведь человеку будет больно. — Сдираем? Может, не почувствует, раз без сознания.

— Я бы не стал, — нерешительно пробормотал Бартек. — Хорошо бы его сначала привести в сознание, потом сам себе сдерет. Только вот воды тут нет...

И в этот момент они с ужасом услышали шаги над головой. Не просто шаги, топот ног! Там бежало несколько человек, целая толпа. Что делать? Пленник еще не развязан до конца и без сознания, они тут безоружные, двери все распахнуты настежь, их сразу найдут... Что делать?

— Не дрейфить! — приказал Павлик. — Раз Хабр молчит, значит, наши.

И в самом деле, откуда-то сверху донесся голос Стефека. Отчаянным шепотом он крикнул с лестницы:

— Эй, где вы там?

— Здесь мы! — отозвалась Яночка.

— Быстро наверх! — крикнул Стефек.

— Хабр, за мной! — дико крикнула Яночка и в панике бросилась к выходу. Наверху лестницы налетела в темноте на Стефека, и оба чуть не скатились со ступенек. Вытолкнув мальчика в комнату, Яночка посветила на него фонариком, но голос отказывался ей повиноваться. Впрочем, Стефек не ждал вопросов.

— Кто-то едет сюда! — взволнованно доложил он.

— Хабр! — позвала Яночка. — Проверь! А ты что топаешь, как целое стадо слонов?

Отправив собаку наружу, она громким шепотом приказала остальным членам команды позапирать двери. Павлик с Бартеком дрожащими руками принялись запирать одну за другой только что отпертые двери, и это получалось гораздо хуже, чем отпирание, потому что мешали друг другу. Яночка вернулась к ним с улицы, когда они трудились над третьей по счету дверью.

— Порядок, это Рафал, — сообщила она. — Хабр сказал. Сейчас Стефек его встретит и приведет, а мы возвращаемся в подвал.

Все трое вернулись к пленнику, который по-прежнему был без сознания. Яночка что-то пробормотала об аптечке, у Рафала она всегда была с собой в машине. Что-то плохо разрезалась нейлоновая веревка, ножницы совсем затупились, пришлось пустить в ход и перочинный ножик. Бартек заботливо подложил под голову пана Вольского свой носовой платок, правда, не очень чистый, но все же...

Тут над головой опять раздались шаги, но теперь они не встревожили спасателей. Трудясь над очередным узлом, Яночка только пробормотала:

— Надеюсь, сообразили оставить Хабра на страже. А может, и аптечку прихватили? Там и нашатырный спирт, и йод, и...

И тут вдруг пан Вольский открыл глаза и сел. Все замерли. Пошевелив уже освобожденными от пут руками, пленник помассировал пальцы и одним движением сорвал с лица пластырь. Потом вынул кляп изо рта и хрипло попросил:

— Воды!

Вскочив на ноги, Бартек опрометью бросился к двери и головой угодил в живот спускавшегося с последней ступеньки Рафала. Оба свалились на пол.

— Кретин! — крикнул Рафал.

— Воды! — крикнул Бартек. Увидев за спиной Рафала Стефека, Бартек с пола крикнул другу:

— Воды! Принеси воды! Только не из Вислы! Вода в разбитой фаянсовой миске появилась раньше, чем бедный Рафал пришел в себя. Пришлось передать ее через его голову.

— Ты что в такой разбитой... — начал было Бартек, но друг не стал слушать претензий, заявив:

— Другой посуды нет. И пришлось подождать, пока из крана не стечет ржавая.

— Другой посуды нет, — извиняющимся тоном повторил Бартек, подавая воду пленнику.

Все это время пан Вольский медленно приходил в себя, стараясь восстановить дыхание и массируя руки. Яночка с Павликом тоже молчали. Павлик помог Бартеку напоить пана Вольского. Вода в основном вылилась на пол. Вернув миску Бартеку пленник прочистил горло, пощупал голову и все еще хриплым голосом сказал:

— А я все время был в сознании.

— Так чего же... — начал с претензией Бартек, но пан Вольский сам пояснил:

— Притворялся, что без сознания, потому что не знал, кто вы такие. Мы сможем выйти отсюда?

— Сможем, конечно! — с готовностью вскочил Павлик.

— Не уверен, что сможем, — мрачно ответил Бартек. — Рафал лестницу закупорил.

Ничего не понимая, Яночка выглянула за дверь и увидела, что Рафал и в самом деле сидит на нижней ступеньке лестницы, загораживая ее собой.

— Ты что? — удивилась девочка.

Этот придурок головой прямо в живот врезался! — раздраженно сказал Рафал, с трудом поднимаясь на ноги. — Чтобы я еще когда связался с вами!

Вместо того чтобы посочувствовать, двоюродная сестра холодно заявила:

— А если не освободишь проход, еще и по голове можешь схлопотать, того и гляди вернутся бандиты. Надо скорей убираться отсюда. Помоги вывести пана Вольского.

Меж тем заботливый Бартек суетился вокруг старика.

— А вы сами можете идти? Эх, костыль остался в машине. Ну, ничего обопритесь на меня.

С помощью мальчиков пленник осторожно встал на ноги и неуверенно ответил:

— Вроде бы могу стоять. Ноги просто одеревенели, ну да ничего, пройдет. А нам и в самом деле надо поскорей отсюда выбраться...

— Мы знаем, — перебила его Яночка, — можете не объяснять, вам еще трудно говорить. Знаем, как вас схватили, и догадываемся почему. Об остальном нам расскажете после. Вот только как вы по лестнице подниметесь из подвала? Она очень узкая.

Опираясь одной рукой на Бартека, а второй о стену, старик сделал несколько шагов по каморке, с каждым шагом чувствуя прилив сил. На лестницу он ступил самостоятельно и стал медленно подниматься. Впереди него задом наперед шла Яночка и успокаивала:

— Пока нет необходимости торопиться. Мы тут одни, противник далеко. Если бы появился, собака бы нам сообщила.

Когда вся группа добралась до зала кафе, Бартек схватил один из перевернутых стульев и пододвинул его пану Вольскому. Тот со стоном опустился на него. На второй стул сел Рафал, не переставая массировать себе область желудка, и продолжал ворчать:

— Что я из-за вас терплю, сказать страшно! Идиота из меня делаете, честное слово! Послали звонить, а телефон дать забыли. Только на полпути я вспомнил и вернулся...

— И хорошо сделал! — обрадовалась Яночка. — Поручик подождет, а пан Вольский ждать не может.

И, повернувшись к Бартеку, приказала:

— А теперь постарайся как можно аккуратнее опять позапирать все двери. Пусть они думают, что пан Вольский просто улетучился.

Похоже, Рафал перестал чувствовать боли в области желудка, так как к нему вернулась способность соображать, о чем свидетельствовали его слова:

— Теперь мы все никак не поместимся в «малюхе». Пана Вольского надо доставить в первую очередь. Кто остается?

Яночка уже все продумала:

— Павлик со Стефеком. И конечно, Хабр. Потом ты приедешь за ними.

Она обязательно пожертвовала бы собой, но в данном случае просто не имела права. Пан Вольский ехал в машине, пан Вольский был в плохом состоянии, пан Вольский мог в таком состоянии сказать больше, чем в обычном, и такую возможность она просто не имела права упустить.

— Везем в больницу? — поинтересовался Рафал, вставая со стула.

Пан Вольский тоже встал и ответил совершенно нормальным голосом:

— Нет, спасибо, домой. Я вызову знакомого врача, если будет нужно. Но думаю, не понадобится. Чувствую себя хорошо, а потеря сознания... ее не было, я просто притворялся.

Так в этот день и не пришлось обедать Павлику с Яночкой. Зато за поздним ужином они съели и обед, и ужин. В кухне они были вдвоем, и Павлик мог свободно рассказать о том, что же было дальше.

— А дальше — животики надорвешь! Мы и полчаса не прождали, как они снова заявились. На этот раз втроем. Те же двое и третий, в шляпе. Воротник плаща поднят, рожи не видать. А подослать Хабра я побоялся, как бы чего псу не сделали. Там ведь пусто, не только собаку — клопа разглядишь!

Всецело одобрив решение брата и его заботу о Хабре, Яночка просила продолжать. Очень гордый собой, мальчик продолжил рассказ:

— Ну, значит, они в дом все трое вошли, и я рискнул. Через заднюю дверь. Хорошо, в свое время взял несколько уроков у Бартека, как пользоваться отмычкой. Нет, я всегда говорил, очень в жизни...

— Не отвлекайся! — сурово одернула брата девочка. — Что дальше? Что они говорили?

— Лучше я не скажу, что они говорили. Ну, выражались... И головы ломали, куда делся да куда делся? А этот, в шляпе, у них главный, уж он им хвост накрутил! Но, похоже, сам не знал, чего хотел. То горло драл, что надо было утопить ко всем чертям, то с кулаками набрасывался, почему толком не выпытали всего? А те в ответ — как выпытаешь, когда объект без сознания? Это пан Вольский хорошо придумал... И те тоже в долгу не остались: ведь сам же запретил пришить старика, пока не расколется, а теперь вот претензии. И знай одно твердят — из дому он выйти не мог, двери там, оказывается, изнутри не открываются, те самые, в погребе. А мы и внимания не обратили... Вот и не мог он выйти сам, твердили, даже если бы сумел развязаться, даже если бы при нем были сотни ключей и топор в придачу, чтобы дверь вышибить...