Миры Пола Андерсона. Том 21 - Пол Андерсон

— Может, по происхождению? Ты на американку не похожа.

— А на кого же я похожа?

— Бог знает. Вроде всего понемногу, а вышло лучше, чем любая из составляющих.

— Что? Южанин одобряет расовое смешение?

— Брось, Сторм! Я не верю в эту чушь насчет того, хочешь ли ты, чтобы твоя сестра вышла замуж за черного или желтого. У моей сестры достаточно мозгов, чтоб самой выбрать подходящего парня, — неважно, какой он расы.

— Однако раса существует. — Она подняла голову. — Нет, не в извращенном понимании двадцатого века. Нет. Но в генетических линиях. Есть хороший материал, есть и дрянь.

— М-м-м… Теоретически. Только как их разделить, покуда они не проявят себя?

— Это возможно. Начало уже положено исследованиями в области генетического кода. Когда-нибудь смогут определять, на что человек годится, еще до его рождения.

— Мне это не нравится, — покачал головой Локридж. — Я за то, чтобы все рождались свободными.

— А что это значит? — Она рассмеялась. — Свободными делать что? Девяносто процентов этого биологического вида по природе своей — домашние животные. Свобода может иметь значение только для остальных десяти из ста. Но сегодня вы и их хотите превратить в домашних животных. — Она поглядела в окно, за которым на воде играли солнечные блики и кружились чайки. — Ты говорил о стремлении цивилизации к самоубийству. Только жеребец может вести за собой стадо кобылиц, но никак не мерин.

— Возможно. Но уже был эксперимент с наследственной аристократией, и посмотри, что получилось.

— Ты полагаешь, ваша pour ainsi dire[13] демократия может дать что-то лучшее?

— Не толкуй превратно мои слова, — ответил Локридж. — Я бы не отказался быть выродившимся аристократом. Просто нет такой возможности.

Сторм сбросила маску надменности и рассмеялась:

— Спасибо. Мы ведь чуть не начали говорить серьезно, а? А вот и устрицы.

Она так умно направляла разговор, непринужденно болтая за столом, а потом и на покачивающейся палубе, что он едва заметил, с какой ловкостью она увела разговор от себя.

Они снова сели в машину в Нюборге, проехали по Фюну через Оденсе — родной город Ганса Христиана Андерсена.

— Это название означает «Озеро Одина», — сообщила Сторм, — и когда-то здесь приносили людей ему в жертву.

Наконец, переехав по мосту, они оказались в Ютландии. Локридж предложил сменить ее за рулем, но Сторм отказалась.

По мере того как они продвигались на север, рельеф местности менялся, она становилась менее населенной; под ослепительным высоким куполом неба виднелись гряды холмов, заросших лесом или цветущим вереском. Время от времени Локридж замечал дольмены, покрытые грубо вытесанными каменными плитами, контрастно подсвеченные заходящим солнцем. Он что-то сказал по их поводу.

— Они стоят здесь с каменного века, — отозвалась Сторм. — Им четыре тысячи лет, а то и больше. Примерно такие же дольмены встречаются на Атлантическом побережье и по всему Средиземноморью. То была крепкая вера. — Ее руки вцепились в руль, она смотрела прямо перед собой на тянущуюся ленту дороги. — Те, кто принес с собой эти погребальные обряды, поклонялись триединой богине — той, которой норны, богини судьбы, были лишь бледным подобием, — Деве, Матери и Царице Смерти. Очень жаль, что ее променяли на Громовержца.

Шины шуршали по бетонному покрытию, в открытых окнах свистел ветер. Длинные тени легли в складках предгорий. Из соснового леса выпорхнула стая ворон.

— Но она вернется, — сказала Сторм.

Локридж уже начал привыкать к перепадам ее настроения и промолчал. Когда они свернули на Хольстебро, он сверился с картой, и у него перехватило дыхание: ехать осталось совсем немного, — разве что Сторм решит прокатиться на коньках по льду Северного моря.

— Ты не думаешь, что пора ввести меня в курс дела? — спросил Локридж.

— Я мало что могу добавить. — Непроницаемое выражение лица, невозмутимый голос. — Я уже провела разведку. У входа в туннель проблемы вряд ли возникнут. Дальше, может быть… — Ее внутреннее напряжение вырвалось наружу, она с такой силой сжала его руку, что он почувствовал боль от впившихся в нее ногтей. — Будь готов к неожиданностям. Я не вдаюсь в подробности, потому что ты стал бы только ломать голову, пытаясь во всем разобраться. В чрезвычайной ситуации — если она возникнет — ты должен не тратить время на размышления, а просто действовать. Ты понимаешь меня?

— Я… Думаю, что да. — Такая психология годилась для каратэ. Но тут… «Нет, черт возьми! Я обещал, — решил он. — Сумасшедший, дурак, донкихот, — как меня ни назови, — я буду с нею, что бы ни случилось, без всяких дополнительных объяснений!»

Его сердце громко стучало, руки похолодели.

Вскоре после Хольстебро Сторм свернула с шоссе. Грунтовая дорога змеей вилась среди полей; справа показался массив строевого леса. Сторм съехала на обочину и заглушила мотор. Тишина заполнила мир.

Глава 3

Локридж пошевелился.

— Что мы…

— Тихо! — Резким взмахом руки Сторм заставила его замолчать.

Из отделения для перчаток она достала маленький толстый диск. Одна из его плоскостей переливалась необычными цветами. Сторм наклонила диск в одну сторону, в другую. Приблизив к нему лицо, обрамленное соболиными локонами, она вглядывалась в мелькавшие на диске оттенки. Понемногу ее напряженные мышцы расслабились.

— Все в порядке, — прошептала она. — Можно идти.

— Что это за штука? — Локридж потянулся к диску, но Сторм отвела его руку.

— Это индикатор, — коротко пояснила она. — Вперед! Сейчас местность свободна.

Он вспомнил о своем решении делать все, что она скажет. Значит, не следует задавать ненужных вопросов. Локридж вылез из машины и открыл багажник. Сторм открыла бывший при ней чемодан.

— Надеюсь, в рюкзаках у тебя полное лагерное снаряжение, — сказала она. Он кивнул. — Тогда бери свой, — добавила Сторм, — я потащу мой. И заряди ружье и пистолет.

Локридж сделал, как было велено. Мурашки бегали у него по спине, но на сей раз ощущение не было неприятным.

Приготовившись — сбоку «уэбли», в руке маузер, — он обернулся и увидел, как Сторм закрывает свой чемодан.

Она нацепила что-то вроде патронташа — он такого никогда не видел, — сделанного из тускло светящегося металла; патронные сумки казались наглухо запаянными. На правом боку, как будто притянутая магнитом, висела какая-то странная штуковина. Локридж смотрел на нее в недоумении.

— Слушай, что это за пистолет?

— Неважно. — Сторм подняла свой разноцветный диск. — Будь готов увидеть более удивительные вещи. Запри машину, и пойдем.

По лесу они пошли назад, параллельно дороге, но скрытые от нее ровными рядами сосен. Косые лучи вечернего солнца пробивались сквозь колючие ветки, оставляя на земле, покрытой мягким ковром из сосновой хвои, пятнышки света.

— Я понял, — сказал Локридж. — Нужно, чтобы по машине не было видно, куда мы пошли.

— Молчи, — приказала Сторм.

Примерно через милю они выбрались на дорогу и перешли ее. С той стороны раскинулось поле золотистого жнивья; за ним поднималась гряда холмов, тек что если поблизости и была ферма, то ее не было видно. Посреди поля высился небольшой холм, увенчанный дольменом. Прежде чем Локридж успел помочь, Сторм ловко перебралась через проволочное ограждение и рысью припустила к нему. Ее рюкзак был не намного легче, чем у Локриджа, но, когда они добежали до холма, он все же запыхался, а она — хоть бы что.

Она остановилась, открыла свой «патронташ» и достала какую-то трубку, что-то вроде карманного фонарика с граненым стеклом. Сориентировавшись по солнцу, Сторм пошла вокруг поросшей травой и куманикой холма. Специальный знак указывал, что этот реликт охраняется государством. Чувствуя себя беззащитным под огромным куполом неба, Лок-ридж с бьющимся сердцем посмотрел на дольмен, словно ища поддержки у вечности. Вертикально стоящие камни, серые и замшелые, хранили величавое спокойствие, держа на себе тяжелую плиту с тех самых пор, как были воздвигнуты исчезнувшим ныне народом, чтобы служить усыпальницей для их мертвых. Но сама постройка, припомнил он, была когда-то погребена под грудой земли, от которой остался лишь этот курган…

Сторм внезапно застыла.

— Здесь. — Она полезла вверх по склону.

— Что? Но послушай, — отозвался Локридж, — мы же почти обошли его кругом. Почему было не пойти в противоположную сторону?

Впервые он заметил смущение на ее лице.

— Я всегда иду против движения солнца. — Сторм натянуто усмехнулась. — Привычка. А теперь отойди.

Они были на середине склона.

— В 1927 году здесь были произведены раскопки, — сказала она. — Дольмен откопали, все осмотрели, теперь ученым здесь больше нечего делать. Так что мы спокойно можем использовать его в качестве входа. — Она стала возиться с пультом управления на своей трубке. — У нас несколько непривычные для тебя методы создания потайных входов, — предупредила Сторм. — Не удивляйся особенно.