Том 1. Время Наполеона. Часть первая. 1800-1815 - Эрнест Лависс

Участь войны должна была решиться в южной Германии и Австрии; все остальные операции имели второстепенное значение. Верховное начальство над силами, собранными в Германии, было вверено Бертье; ему было приказано в случае нападения со стороны эрцгерцога сосредоточить войска в Донауверте.

Австрия с неслыханным напряжением сил, доказывающим ее военную жизнеспособность, выставила в поле 310 000 человек, разделенных на три армии: немецкую в 175 000 человек под начальством эрцгерцога Карла; итальянскую в 95 000 человек под начальством эрцгерцога Иоанна, двое помощников которого, Елачич и Гиулай, должны были вначале действовать порознь — первый в Тироле, второй в Далмации; наконец, галицийскую в 40 000 человек под начальством эрцгерцога Фердинанда.

Формально война не была объявлена: французский курьер был схвачен и заточен в Браунау, и эрцгерцог Карл прислал баварскому королю письмо, где выражал надежду, что ни один немецкий отряд пе окажет противодействия «освободительной армии, идущей выручать Германию из рук ее угнетателей». Этим и ограничились прелиминарные действия. Все три австрийские армии перешли границу; Меттерних в Париже и Андреосси в Вене потребовали свои паспорта.

Бертье и Наполеон. Вторгаясь в Баварию с главными своими силами (10 апреля 1809 г.), эрцгерцог Карл надеялся застигнуть французские войска врасплох в момент их формирования и концентрации. Действительно, Даву, продвинувшийся до Регенсбурга, находился почти в 40 милях от Аугсбурга, занятого маршалом Массепа. При некоторой быстроте и смелости эрцгерцог Карл мог отрезать их друг от друга. Бертье, поспешно прибывший из Страсбурга в Донауьерт (13 апреля), не принял никаких мер, чтобы предотвратить опасность, которою грозила эта крайняя разбросанность французских сил; он не решался изменить что-либо в распоряжениях, заранее сделанных Наполеоном. Последний на почтовых лошадях прибыл из Парижа в Донауверт (17 апреля). Он думал, что австрийцы дадут ему срок до 20 апреля. Они начали военные действия на десять дней раньше, но пе воспользовались этим выигрышем во времени австрийцы вообще пе любят торопиться. Наполеон не дал им времени опомниться. Прежде всего он постарался улучшить то рискованное положение, в котором находились его полководцы. Одного его присутствия оказалось достаточно, чтобы влить бодрость в его войска и смутить неприятеля. При нем находились чрезвычайно даровитые помощники, безошибочным чутьем угадывавшие, какие операции необходимо совершить. Неприятель, напротив, шел ощупью и нерешительно, боясь всякого слишком ответственного шага.

Баварская кампания была закончена еще быстрее, чем кампания 1805 года: в пять дней разыгрался ряд решительных сражений, совершенно расстроивших все австрийские комбинации.

Пятидневная кампания; Абенсберг и Экмюль (19–23 апреля 1809 г.). Даву грозила опасность попасть в ловушку между Бельгардом, шедшим из Чехии вверх по левому берегу Дуная, и эрцгерцогом Карлом, который употребил целую неделю, чтобы пройти короткое расстояние между Инном и Изаром, и теперь не решался итти от Изара к Дунаю по стране, изрезанной речками вроде Абенса, Малого и Большого Лабера, густыми лесами и болотами. Даву понял опасность и еще до получепия приказа от Наполеона начал отступать от Регенсбурга к Нейштадту. С необыкновенной отвагой он совершил фланговый переход на протяжении 8 миль между Дунаем справа и австрийцами, грозившими ему слева. Он искусно скрыл свои колонны при проходе через Абахское ущелье и, когда показался австрийский авангард, опрокинул его в ожесточенной схватке у Тенгена (19 апреля).

Теперь в руках Наполеона была сосредоточена вся французская армия—120 000 человек; левый фланг занимал Даву, центр — Ланн, Лефевр и Вандамм, правый — Массена, спешно прибывший из Аугсбурга в Пфаффенгофен.

Император угадал слабый пункт неприятеля, прорвал его центр у Абенсберга (20 апреля) и разрезал австрийскую армию надвое. Левый фланг австрийцев, находившийся под командой Гиллера и эрцгерцога Людвига, был разгромлен у Ландсгута маршалами Ланном и Массена и в беспорядке отброшен до Инна (25 апреля).

Наполеон думал, что обращена в бегство главная австрийская армия; между тем последняя, под начальством эрцгерцога Карла, отступила к северу, овладела Регенсбургом и, будучи подкреплена двадцатитысячным корпусом, отряженным на юг от Дуная Бельгардом, бешено атаковала Даву при Экмюле. Даву, как и при Ауэрштедте, мог противопоставить неприятельским полчищам сравнительно ничтожные силы: две дивизии — Сент-Илера и Фриана. Но Наполеон, обеспокоенный гулом канонады, доносившимся с севера, вовремя подоспел на выручку своего сподвижника и после упорного сопротивления опрокинул австрийцев. Если бы Регенсбург находился в руках французов, эрцгерцог Карл был бы принужден капитулировать, как Мак в Ульме. Но полк, оставленный Даву в этой крепости, принужден был сдаться после доблестной обороны, истощив все свои боевые запасы. Чтобы вернуть Регенсбург, пришлось выдержать еще-одну яростную битву, в которой Наполеон был легко ранен в ногу шальной пулей; Марбо и Лабедуайер первыми взобрались на стены[49]. Это сопротивление, продолжавшееся несколько часов, дало эрцгерцогу Карлу время сжечь мост через Дунай и уйти в глубь Чехии.

За пять дней в пяти больших сражениях — при Тенгене, Абенсберге, Ландсгуте (21 апреля), Экмюле (22 апреля) и Регенсбурге, слившихся как бы в один грандиозный бой, — так быстро следовал удар за ударом и так близки друг к другу были арены этих битв, — Наполеон захватил 40 ООО пленных, 100 орудий, 40 знамен, 3000 телег и повозок. Австрийская армия была разрезана на две потерпевшие поражение армии, дорога к Вене была открыта, и Наполеону ничто не мешало перейти от обороны к наступлению; этих успехов он достиг с армией, можно сказать, лишенной национального характера — так велик был в ней процент немецких солдат — и совершенно обновленной притоком молодых рекрутов. Но эти немцы выказали себя в битве при Абенсберге, выигранной благодаря им, достойными соперниками французских новобранцев, а последние в свою очередь сразу слились в однородное целое с несравненными ветеранами, составлявшими ядро каждого полка. Это было великолепное начало кампании.

Попытки национальных восстаний. Блестящие и быстрые победы во-время заставили призадуматься всех тех, кто ждал лишь заминки в делах Наполеона, чтобы постараться его низвергнуть. Тироль уже был в огне; горцы, страстно преданные своим обычаям и своим монахам, ненавидели обитателей равнины, которые радушно встретили своих новых господ — баварцев. Они спускали по горным ручьям прессованные куски из смеси муки, угля и крови, которые должны были подать сигнал к восстанию. Во главе повстанцев стояли хозяева постоялых дворов и коробейники — единственные люди, которых знали во всей стране вследствие трудности путей сообщения, — и попы, разжигавшие фанатизм восставших: капуцин Гаспингер, крестьянин Шпекбахер и в особенности всем известный своей большой бородой и атлетическим телосложением хозяин постоялого двора Андрей Гофер, пьяница и мистик. Повстанцев подстрекал из Вены тирольский писатель Гормайр. Это была своего рода тирольская Вандея, стремившаяся больше к борьбе с новшествами, чем к восстановлению австрийского владычества[50]. Маршал Лефевр, командированный сюда с отрядом баварцев, ограничился тем, что занял вооруженной силой дороги и обеспечил безопасность равнины; каждый раз, когда Гофер пытался выйти из своих гор, его легко отбрасывали назад. Он был взят в плен в 1810 году, судим как изменник и расстрелян в мантуанской крепости (21 февраля), пав жертвой вероломства венского двора, не сдержавшего своих обещаний.

В северной Германии произошло несколько повстанческих вспышек, оставшихся безуспешными из-за отсутствия предварительного уговора. Прусский майор Катт с несколькими сотнями человек сделал неудачную попытку захватить врасплох Магдебург. Каспар Дёрнфельд, любимец короля Жерома Бонапарта и полковник его гвардии, поднял гессенских крестьян в надежде увлечь за собой армию и овладеть самим королем; но армия осталась верна королю, и население Касселя отнеслось к мятежу равнодушно; несколько пушечных выстрелов рассеяли мятежников.

Майор Шилль, пользовавшийся большой популярностью в Берлине[51] за свою удачную защиту Кольберга в 1806 году, возмутил свой гусарский полк в окрестностях Берлина; когда робкий Фридрих-Вильгельм, боявшийся потерять остаток своих владений, отрекся от солидарности с ним, Шилль стал грозить Касселю, потом бросился в Штральзунд, из которого надеялся сделать с помощью англичан новую Сарагоссу; но англичане не явились. Генерал Гратиан с 6000 голландцев отнял у него Штральзунд, и Шилль был убит во время штурма (31 мая 1809 г.).

Из этих восстаний наиболее опасным оказалось то, которым руководил герцог Брауншвейг-Эльс. Со своими «гусарами смерти», к которым примкнули остатки войск Дёрнберга и майора Шил ля, он бродил по Брауншвейгу и Саксонии во главе нескольких тысяч человек. Но население всюду оставалось глухо к его призывам. Ему удалось бежать на остров Гельголанд, где англичане спасли его с его небольшим войском. Внутри Германии был слишком силен страх перед победоносными французскими армиями. Бывший гессенский курфюрст, у которого повстанцы просили поддержки, предложил им вексель на 30 000 талеров, «подлежащий уплате после победы».