(Не)учебный роман - Юлия Бонд

свои дела? Артем добрый парень и совсем бескорыстный, и, конечно же, не должен был участвовать в этом спектакле.

— Не жалею. Если тебе нужно дружеское плечо, то я готов его подставить. У вас можно помыть руки? — В голубых глазах Артема читался мальчишеский задор. Кажется, для него все это было своего рода забавой, в то время как для меня — это было совсем другим.

Мне хотелось показать Вольскому, что он последний на этой планете, с кем бы я была готова строить отношения. Маниакальный синдром влюбленности Тима не на шутку пугал, поэтому его чувства я принимала за одержимость, не иначе.

— Спасибо тебе, Артем. Я очень ценю нашу дружбу. Руки можно помыть в ванной, вторая дверь, — указала жестом руки на деревянную дверь, а сама юркнула к зеркалу, чтобы привести себя в порядок.

Перед зеркалом расчесала спутанные волосы и подправила макияж, который за время истерических всхлипываний успел испортиться. Вот только, чтобы я не делала, в зеркальном отражении все равно виднелось бледное лицо с острыми скулами. И это, мягко говоря, выглядело отталкивающее.

Вскоре за спиной послышались шаги. Мне даже оборачиваться не пришлось, чтобы узнать, кому они могли принадлежать. Моя тень. Всё так, как и говорил Тимур. Вольский всегда будет нашей тенью, и даже, когда "нас" уже нет.

Мужской запах врезался в память. Будоражащие нотки древесного аромата на миг вернули в прошлое. Когда-то мне нравился этот запах и даже носитель этого запаха мне тоже нравился. Но это было так давно, что уже и не вспомню точку отсчета, когда он, кроме раздражения, перестал вызывать каких-либо эмоций. Кажется, это было в прошлой жизни, будто и не со мной вовсе.

— Привет, — не обернулась на его низкий голос. Не смогла. В зеркало уставилась перед собой, надеясь оттянуть момент ответа до последнего.

Он подошёл сзади. В зеркальном отражении красовался темный силуэт за моей спиной. Не спрашивая разрешения, Тим коснулся рук, когда я пыталась застегнуть цепочку на шее. Вздрогнула от неожиданности, но не отпрянула. Дыхание за спиной тяжелым стало и слишком томным, что ли.

— Давай, помогу, — и он помог. Отодвинул волосы на одну сторону, взял в руки холодный металл, и, как мне показалось, провозился с застёжкой целую вечность.

Мурашки покрыли спину, когда Тим коснулся горячими пальцами моей кожи. Непонятная волна накатила где-то внутри, отчего я заметно вздрогнула. Его тело было слишком близко. Мои ягодицы едва не упирались в мужские бёдра, а спина — в широкую грудь. Так и застыла в двусмысленной позе, боясь даже пошелохнуться.

— Почему ты дрожишь? — Произнес над самым ухом, обжигая изгиб моей шеи горячим дыханием.

— Есть на то причины, — неуверенно протянула, а затем попыталась отойти в сторону. Но сделала это настолько резко, что закружилась голова. Во рту незнакомая сухость появилась, а к горлу подкатил странный ком.

К стене прижалась, закрыв глаза рукой. «Всё нормально, всё в порядке. Это всего лишь последствия недавнего стресса», — успокаивать себя принялась, стараясь не смотреть в сторону Вольского.

— Лесь, не пугай меня, — Тимур рядом оказался. Коснулся плеч, пытаясь обнять, но я оттолкнула. Да только он даже и шагу назад не сделал. На месте стоял, будто стена кирпичная. — Что с тобой происходит? Ты какая-то бледная. У тебя всё хорошо? Может, к врачу на обследование нужно? Ты совсем худышкой стала.

В его глазах тревогу увидела. Он проницательно смотрел, пытаясь что-то выяснить для себя. От такого пронизывающего насквозь взгляда хотелось сквозь землю провалиться, не меньше.

— Не твои заботы, Тимур. Разберусь сама, — грубо произнесла, отступая от Вольского на несколько шагов в сторону. Сказать больше хотелось, но в коридоре Артём появился. На нас с Вольским посмотрел в явном недоумении.

Так и застыл инструктор в нескольких метрах от нас, не зная как себя вести. Я смелости набралась. Подошла к Артёму и взяла его под руку. Взгляд на Вольского подняла, увидев на лице последнего знакомый волчий оскал. Молчание повисло в воздухе. Если бы это была битвой взглядов, то Артём уже был трижды поражен, настолько пронзительно на него смотрел Тимур. Да не пронзительно даже, а устрашающе, пугающе. Мне самой стало не по себе от этих гляделок. От того по позвоночнику холодок пробежался.

— Артём, — инструктор первым нарушил тишину. Решил с Тимом познакомиться и даже правую руку тому протянул. Но Вольский и не шевельнулся в ответ. Лишь бровью недоуменно повёл.

— Леся, это кто? — Обратился Тимур ко мне, не отводя взгляда от Артёма.

Удивительно, но инструктор всё понял без каких-либо пояснений. Голову повыше поднял, чтобы Вольскому в глаза посмотреть. Строгий вид на себя напустил, а я едва не захихикала от подобной актерской игры.

— Мне, кажется, это я должен задавать этот вопрос, — на реплику Артёма Вольский криво ухмыльнулся на одну сторону, а затем глаза закатил.

— Тебе кажется, Артём. Леся? — Тимур ко мне обратился, продолжая ухмыляться. — Зачем ты этот детский сад устроила? Тебе не надоело бегать от меня? Хоть раз бы согласилась поговорить по-человечески.

Отпустила руку Артёма. Шаг сделала перед собой, оказываясь лицом к лицу с Тимуром. Вдохнула глубоко, собираясь с силами. Уже даже ответить хотела, как неожиданная боль внизу живота появилась. Резкая, острая, пронзающая изнутри все органы. Пополам просто свернулась от этой боли.

Перед глазами круги появились разноцветные. Всё кружили, кружили, будто анимационная заставка на рабочем столе в компьютере. Колени предательски подогнулись, так и рухнула на пол, свернувшись в позу младенца. Волна боли еще сильнее стала, затягивая все внутри в тугой узел. На лбу испарина выступила, а затем холодный пот тело покрыл. Губу до крови прокусила, стараясь крик адской боли сдержать, чтобы не взвыть в голос, как раненная молодая волчица.

— Леся, Леся. Что с тобой? — Голоса где-то вдалеке послышались. Но это все было будто не со мной и не сейчас. На полу продолжала валяться, полностью абстрагируясь от внешнего мира.

Тимур рядом на пол уселся. За плечи бережно обнял, стирая ладонью холодный пот с моего лба. А затем голос мамы раздался. Близкие люди в один миг окружили, пытаясь помочь. Что-то говорили, о чем-то спрашивали, да только у меня перед глазами всё пеленой покрылось. Всё таким расплывчатым стало, будто в