Жизнь – безумная штука, Карсон - Миа Шеридан

тебе про двадцать процентов. Вон сколько талантливых спортсменов пробуются каждый год и пролетают…

– Да, рассказывал, но вот тебе мое мнение. Дело не только в том, какой ты великий атлет и как быстро ты проплывешь сотни ярдов в океане, будучи на грани переохлаждения. – Он поставил свое пиво, снял ноги с кофейного столика и выпрямился, не вставая с дивана. – Все дело в том, сколько в тебе стойкости и мужества и как ты отдаешь этому всего себя не потому, что кто-то тебя хвалит, а наоборот, потому что тебя никто никогда не хвалил, и это и есть залог твоего успеха. Те парни, с которыми постоянно нянчились, которых вечно хвалили, они уйдут первыми, когда им придется полагаться только на самих себя. Но только не ты, потому что ты никогда не слышал доброго слова. Оно, конечно, обидно, но в данном случае это твоя сила. Это твой козырь. Я верю в тебя, Карсон Стингер.

Он взял свое пиво, сел и снова закинул ноги на кофейный столик, а я смотрел на брата, не зная, что сказать.

– Я говорил тебе, что тоже меняю карьеру? Мотивационные речи. Не спешите, выстраивайтесь в очередь, братцы.

Я расхохотался.

Дилан усмехнулся, но тут же посерьезнел.

– Я говорил совершенно серьезно, братан.

– Я знаю, чувак, знаю.

Я приветственно поднял свою бутылку, как будто предлагая тост.

Глава 16

Восемь месяцев спустя, апрель

Грейс

Я сидела в полумраке, глядя на горизонт, и слушала, как вокруг меня звучат птичьи разговоры. В следующий миг в глаза мне ударило золотистое сияние. Я улыбнулась. Казалось, птицы за несколько мгновений поняли, что солнце вот-вот появится из-за горизонта, и поспешили приветствовать этот миг своим пением. Я сидела так до тех пор, пока красный солнечный диск полностью не появился из-за горизонта. Я сидела, думая о Карсоне, как всегда, когда любовалась восходом солнца. Интересно, где он? И счастлив ли он? Но я никогда не позволяла себе ничего, кроме этих простых вопросов. Только они, и все.

Я вместе с другими ранними бегунами продолжила пробежку вдоль канала Чесапик-Огайо, а когда закончила, поехала домой и быстро приняла душ. Мне требовался кофе. Думаю, мне никогда не стать жаворонком. Но я приучила себя ставить будильник на ранний утренний час, чтобы совершить пробежку на открытом воздухе, а не на беговой дорожке, чтобы как можно чаще наблюдать восход солнца. Я и так уже пропустила их слишком много.

В начале лета я заканчивала юридический факультет, и следующие два месяца были заполнены учебой и сдачей экзаменов. К тому же я подала несколько заявлений о приеме на работу в округе Колумбия в надежде получить место в прокуратуре. Я была переполнена волнением. Интересно, куда приведет меня жизнь сейчас, когда я двигалась в направлении, которое выбрала с одной лишь целью: потому что это была моя мечта. Я поставила кофе завариваться и начала свой день.

Карсон

– Вытащите ваши члены из мешков с дерьмом! – рявкнул инструктор Вегман.

Матерь божья, каждый мускул в моем теле вопил от боли. Мы занимались этим уже почти пять часов подряд – наше наказание за то, что в первую неделю обучения в отряде «морских котиков» мы провалили проверку ножей. Нам предстоял заплыв в океане, и инструкторы подошли к нам, чтобы проверить наше снаряжение, надувной жилет, картридж CО2 и нож «Ka-Bar». Инструктор Флинн провел моим ножом по волоскам на руке, взглянул на меня и гаркнул: «ОТСТАВИТЬ!»

Вот черт! К концу проверки еще семерым парням и мне было приказано в десять часов вечера явиться к инструкторам в «Мясорубку» – нашу тренировочную зону.

Я уже был полностью измотан после дня жестоких тренировок, который начался в пять утра. Мы начали с «Затравки», четырехмильного забега на время. Мы в ботинках и штанах должны были по песчаным дюнам преодолеть указанную дистанцию за тридцать две минуты или меньше, а потом проплыть еще две тысячи метров, и это только перед обедом.

Но выбора не было. Все восьмеро выстроились плечом к плечу, а инструкторы стояли перед нами и смотрели на нас с нескрываемым отвращением.

– Если вам нельзя доверить даже заботу о снаряжении, то как, черт возьми, мы должны доверить вам нашу жизнь в сражении, говнюки?

Мы стояли молча, а инструкторы отчитывали нас, рассказывая, какие мы мудаки. Это было нормально. По крайней мере, это был небольшой отдых.

Избиение младенцев началось позже. Нам приказали бежать к линии прибоя, окунуться и через две минуты бежать обратно. Когда мы вернулись, инструктор Вегман посмотрел на свой секундомер и покачал головой.

– Две минуты десять секунд, говнюки. За каждую лишнюю секунду вы отжимаетесь, пока я считаю до восьми.

Итак, мы сделали наши десять отжиманий, а затем снова побежали к прибою, чтобы попытаться сделать это менее чем за две минуты. Во второй раз мы уложились в две минуты двенадцать секунд. И сделали двенадцать отжиманий на восемь счетов. Каждый раз у нас уходило все больше и больше времени: наши тела физически отказывались набрать скорость из-за истощения сил. Так продолжалось пять часов. Теперь мы делали шестьдесят отжиманий на счет восемь, еле передвигая ноги к воде и шатаясь от усталости, когда возвращались назад.

Когда по пути к воде мои ноги подогнулись подо мной, бегущий рядом со мной парень схватил меня за талию и поднял.

– Держись, друг. Я тебе помогу. Не спеши, отдохни минутку в воде. Мы в любом случае не сможем вернуться обратно меньше чем за две минуты. Нам хотя бы доползти обратно.

Я дал ногам минуту отдыха, чтобы они перестали дрожать, и двинулся вместе с ним к кромке прибоя.

– Спасибо, чувак, – простонал я, морщась от пронзавшей обе ноги боли.

– Меня зовут Ной.

Я кивнул. Я знал только его фамилию, Дин.

– Карсон.

Выругавшись себе под нос, Ной окунулся в холодную ночную океанскую воду, а затем встал и на минуту застыл в неподвижности, закрыв глаза, давая телу передышку. Я последовал его примеру, и через несколько секунд мы развернулись и снова двинулись к берегу – стуча зубами и дрожа от холода. Мы чувствовали себя последним дерьмом.

– Я больше не могу, – простонал я, моя челюсть отказывалась двигаться, так сильно она дрожала.

– То же самое ты говорил три часа назад, – прохрипел Ной. – Я это точно помню. Но, похоже, мы ошибались, потому что мы все еще это делаем.

Мое лицо скривилось в слабом подобии улыбки. Мы ковыляли по берегу обратно к тренировочной площадке за очередной порцией отжиманий. Может, на