Собственность бывшего - Любовь Попова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пусть слышит.
Пусть исчезнет.
— Как тебе тачка? — зачем-то спрашивает Шамиль, а я почти не вижу. Джип и джип.
— Вместительная.
— О да, отличный траходром, — открывает он дверцу и дает залезть на заднее сидение спиной, тут же наваливаясь сверху и закрывая двери.
Его густой слишком приторный запах заполняет ноздри, а губы находят шею.
— Ты такая сладкая, лейла. Такая маленькая. Давай проверим, сможешь ли ты принять моего жеребца, — выдыхает он, копаясь в моем платье, задирая его все выше. А я, помня о телефоне, сглатываю тошноту и говорю:
— Да, трахни меня. Сделай это грязно.
Я чувствую давление между ног, которые он раздвинул, его пальцы уже рвут колготки, по ногам ползет холод, а в груди растет дыра.
Я никогда не понимала, как мать может отдаваться разным мужчинам. В том числе за деньги или дозу. Верила, что Артур будет моим первым и единственным.
Но, оказывается, это не сложно, можно просто закрыть глаза и не думать, что сейчас со мной будет делать этот мужчина. Можно просто решить, что у меня нет дома и нет тела.
Оно никогда мне не принадлежало.
Но у меня всегда останется душа.
Треск трусов оставляет последний шанс на спасение самой себя, но я знаю, что его не будет. Своим решением я начну новую жизнь без Артура, без клетки, останется только смыть грязь, которая по ощущениям налипла на все тело, словно цемент.
Но в этот момент нас отвлекает звук удара и резко разбитого стекла.
Часть осколков сыпется мне на лицо, и я кричу от страха.
Шамиль тут же дергается, поднимается и открывает дверцу.
Артур.
Он стоит возле багажника и снова замахивается битой, разбивая окно со стороны Шамиля.
— Ты ебанулся?! — орет Шамиль, вылезая и застегивая ремень. Сразу бычится в сторону Артура, лицо которого покрыто бледной свирепой маской брезгливости. Я его таким никогда не видела. Предвестник ненависти. Жаль, я не успела дойти до последней стадии.
Артур замахивается битой снова, держа Шамиля на расстоянии.
— Ты разбил мне тачку, урод? Ты в курсе сколько она стоит?
— Тронешь ее еще раз, я засуну биту тебе в глотку, — шипит Артур, открывает двери с моей стороны и буквально выдергивает с заднего сидения.
Я падаю на асфальт, но Артур поднимает меня и заставляет повернуть лицо в сторону застывшего в бешенстве Шамиля.
— Ты не помнишь его лицо? Не помнишь, что эта мразь привязала тебя к гинекологическому креслу и хотела проверить, что ты целка?
— Что? — Я даже не сразу понимаю, о чем он. — Тот был врачом. Он был...
— В той своре не было врачей. Были только ублюдки и ты хотела трахнуться с одним из них? Ты готова на эту мерзость, только чтобы избавиться от меня?
Всматриваюсь в лицо Шамиля, и воспоминания о его доброй, но сальной улыбке приходят вспышкой. Я даже шаг назад делаю, почти падаю, но жесткая рука Артура держит меня надежно.
— Ты сразу ее узнал, да, Шамиль?
— Такую сложно забыть. Особенно сложно забыть, как ты меня унизил в тот день, как потом хозяин наказывал нас только потому, что ты решил забрать девку, которая даже не нужна тебе никогда была. Когда Кристина вышла за тебя, я возненавидел тебя еще больше. А теперь у меня появилась возможность отыграться. Тем более что лейла и сама не была против. Верно? Наверное, твой член ей не нравится.
Часто дышу, глядя на улыбку Шамиля, и вырываюсь из захвата Артура. Это просто кошмарный сон. Бегу вперед, почти ничего не видя из-за слез. Я никогда не освобожусь, мне ничто не поможет. Выбрала мужчину, чтобы отвадить от себя Артура, но оказалась ему не нужна. Он просто отомстить Артуру хотел.
Холод пронизывает до костей, я торможу перед дорогой, пытаясь понять, куда, собственно, идти дальше. Что делать, как теперь жить. И в этот момент передо мной тормозит порше. Нет!
Я сразу делаю шаг назад, оборачиваюсь, чтобы рвануть и убежать, но Артур грубо хватает меня за талию и запихивает на заднее сидение, тут же блокируя двери.
И как я ни дергаю — не помогает. Хочу уже ногами стекло выбить, но Артур прыгает за руль и срывается с места.
Я молчу, мне нечего сказать. Ведь знаю, что за любым словом последует истерика. Мне больше незачем сохранять лицо, это никому не нужно. Но не выдерживаю.
— Останови машину и выпусти меня.
— Заткнись, Диан. Вот сейчас лучше заткнуться. Что у тебя в башке творится. А если бы вас увидели?
— Главное слышал ты.
— Дура! Ты пять лет пыталась связать свою жизнь с другим мужчиной. Ты пять лет жила без меня. Я дал тебе это время, чтобы ты осводобилась. И что? Помогло? Счастлива ты была? Ребенка родила, которым грезила? А может муж у тебя верный и любящий? Что ты от меня хочешь? Чтобы я изменился? Чтобы стал добрым и нежным? А может быть ноги начал тебе целовать? Нет, Диана, я не изменюсь. Вот такой вот я хуевый. И ты принимала меня таким, пока Алена мозг тебе не засрала. И что? Ну стала ты хорошо одеваться, ну получила работу мечты, сильной счасливой ты стала без меня?
— Заткнись! Виталий заботился обо мне!
— А я не заботился? А я не любил? А я не рыл землю, чтобы купить тебе свою квартиру? Почему вместо того, чтобы хоть раз подумать о том, что вокруг творится ты бежишь слушая других. Сядь хоть раз и подумай, чего хочешь сама ты! Ты, а не люди вокруг и их выдуманные идеалы.
— Останови машину! — ору я, уже не чувствуя границ и барьеров. Хочется все высказать, хочется закончить это
