Прощай СССР - Павел Ларин

туда? Будто он оказался неудачным? Почему ты не допустила мысли, все как раз идёт по плану. По моему плану, конечно. Что такое — провести хренову тучу лет в безвременьи? Мелочь! Особенно, когда знаешь, к чему все должно прийти!

— Эммм…Разрешите поинтересоваться⁈ — Я поднял руку, привлекая внимание этой парочки. Они оба посмотрела на меня, а Маша, пользуясь возможностью, сделала еще один крохотный шажок. — Дико извиняюсь…Наблюдать ваши личные разборки крайне интересно. Прямо как в кино сходить. Мелодрама не мой любимый жанр, но в принципе, потянет. Вот только хотелось бы уточнить…При чем тут я? Нет. Насчёт якоря понятно. Богомол… Блин… Борис чего-то там намутил и вытащил себя куда-то там. Что именно намутил, куда именно вытащил, я не знаю и знать не хочу. Меня вполне устраивает та картина мира, которая существует в моей голове. Другое сильно волнует. Ты…

Я ткнул пальцем в Богомола. Он поморщился. Уж не знаю, от чего именно. От моей фамильярности или от того, что ему не нравится когда в него тычут. Честно говоря, по хрену.

— Ты сказал, будто я притянул будущего создателя псиоников. Она… — Следующий тычок был уже в сторону вожатой. — Она говорит я — бомба. Что, млять, за странные игрища вы мутите⁈ А? Могу попробовать угадать…

— Ну, фу… — Богомол поморщился, перебив меня на полуслове. — Это по́шло. Слушать твои домыслы. Разумнее послушать всю историю из первых уст. Ненавижу, когда кто-то изображает из себя долбанного гения, а на самом деле не знает ни черта.

Я мысленно усмехнулся. Не потому что мне мандец, как радостно. Это как раз наоборот. Мне прям грустно. Очень. Усмешка относилась лишь к тому, что псионики реально слишком тщеславны. Я не знаю, что это за тип, тот, кто сидит в Богомоле, однако он не может не блеснуть своим гениальным планом. Ему нужно, чтоб это кто-то оценил. Ох, как же мы падки на медные трубы… Даже удивительно, что при такой особенности псиоников, Борис предпочел остаться неизвестным для потомков.

— Я псионик. — Богомол гордо распрямил плечи и сделал грудь колесом.

Фокина, не теряя ни секунды, тоже сделала. Очередной маленький шажок вперед. Девчонка сто процентов очень сильно хочет оказаться рядом со мной. Почему?

— Это уже понятно и очевидно. — Продолжал рассираться неадекват. — Я универсал. Так вышло, что моя жизнь была менее радостной, чем твоя, Алекс. Я родился во времена, когда нас отстреливали, словно бешеных собак. В тёмные времена… Думаю, ты понимаешь, термин «отстреливали» — образный. Ликвидировали. Так привычнее. Но я выжил. Лишь по той причине, что был нужен одному очень хитрожопому человеку, который мечтал о могущество. О настоящей власти. Он нашёл меня и нанял…назовем это так. Для своих целей. Но…потом я узнал правду. Правду о происхождении мне подобных. Мы не были мутантами, которых создала природа. Ни черта подобного. Мы — продукт опытов. Итог эксперимента. Кто-то очень умный, чтоб ему обосраться, разработал специальную вакцину. Я решил — круто! Это ведь шанс сделать других людей такими же, как и мы. Потому что если все вокруг станут псиониками, то нас перестанут уничтожать. Вот такие мысли пришли мне в голову. Идиот…

— Да. И поэтому ты решил начать с меня. — Засмеялась Елена Сергеевна. Правда, как-то невесело у нее это вышло.

— Милая, я всего лишь заботился о тебе. — Богомол развёл руки в стороны, демонстрируя сожаление. — В общем-то все произошло именно так. Я попробовал воспроизвести вакцину по дневникам, которые сохранились…записи одного из ученых, занимавшихся этим направлением.

Мы с Машей снова посмотрели друг на друга. Дневник. Опять дневник. Интересно, их до хрена этих дневников или мы говорим об одном и том же?

— А потом…Потом, знаешь, я понял любопытную вещь…

Богомол был увлечен своим рассказом и наших переглядок не заметил. К счастью. Блондинка тоже пялилась на него, а соответственно по сторонам не смотрела. Фокина двинулась еще немного мне навстречу. А я начал догадываться. Девчонка знает, как нам выкрутиться. Точно! Не в мои же жаркие объятия она рвется… Нет, ни черта подобного. Просто ее спасение связано со мной. Ей нужно, чтоб я оказался максимально близко.

— Псионики реально опасны. Представляешь? Чем больше растет наше могущество, тем неуправляемее мы становимся…

— Ты…– Вожатая перебила Богомола и покачала головой. — Ты стал неуправляемым, Боря. Не мы. Не нужно использовать обобщение. Ты из-за своих скачков развития превратился в какого-то монстра. В Разрушителя. Ты начал играть со своими способностями. Начал создавать реальности. Забыл о законе равновесия. Нельзя запросто творить новый мир, не навредив старому. Ни ты, ни Ликвидатор не хотели видеть правду. Вас накрыло осознание власти, могущества, вседозволенности.

— Неважно, милая. Неважно. — Богомол отмахнулся от вожатой, будто от надоедливой мухи. Не знаю… Мало они оба похожи на влюбленную парочку. — Алексу не интересны наши личные проблемы. Суть в другом. Я понял, мы — отклонение в развитии. Нас не должно быть. Раковая опухоль. Но…вырезать ее на последнем этапе, когда болезнь уже прогрессирует максимально, невозможно. Надо вернуться к началу. Я придумал план. Мне нужно было оказаться в том временном отрезке, когда один мальчик — еще пока мальчик, а не взрослый ученый. Я должен был уничтожить его в юности. До того, как он вообще додумается до создания псиоников. Но…никто не дал бы мне это сделать. Ликвидатор, на которого я работал, только раскушал настоящую власть. Только почувствовал ее. Поэтому я решил умереть. Для всех. Умереть и затаиться до нужного момента. Я знал, что рано или поздно появится такой же как и я. Псионик-универсал. Чертов закон равновесия работает всегда. Долгая пауза для меня была даже в плюс. Время пройдёт, о Разрушители все забудут. Тем более, прежде чем «умереть», я сильно постарался уничтожить любые упоминания обо мне. Их было не очень много. Но даже мелочь могла оказаться опасной и лишней.

— Мудак ты, Боря… — Елена Сергеевна сказала это очень тихо, но ее слова, будто тяжёлые камни, упали между нами. — Мудак… Сначала превратил меня в урода. Сделал псиоником. Потом решил, что псионики — зло. А потом… Потом вообще бросил…

— Прости. — Богомол смотрел только на вожатую. Так смотрел, словно никого кроме него и блондинки здесь не было. — Я думал, будет лучше, если мы… Но потом понял. Нет. Надо исправить все, что произошло.

— Исправить⁈ — Голос Елены Сергеевны звучал странно.