Миры Джона Уиндема, том 5 - Джон Уиндем

Джейн ответила, что просмотрела бегло.

– Если она при тебе, то открой театральную страницу. Во второй колонке, под заголовком «Совместная роль», нет, не клади трубку…

Джейн бросила трубку. Затем нашла газету.

«Пьеса, принятая для постановке в Каунтис-театре, вскоре будет представлена на суд зрителей. Это романтический мюзикл. Мисс Розалии Марбэнк выпала уникальная возможность выступить сразу в двух качествах: главной героини и автора. Музыка специально написана Аланом Критом. В пьесе рассказывается о любви деревенской девушки – кружевницы…»

Джейн дочитала до конца и сидела тихо, скомкав газету. Слабо слышимый голос из брошенной телефонной трубки привел ее себя. Она подняла ее.

– Ты прочла? – спросила Лейла.

– Да, – ответила Джейн. – Да… – ты случайно ее не знаешь?

– Я никогда не слышала о ней. Но выглядит это странно, тут другое, может быть?…

– Должно быть. – Джейн на секунду задумалась. – О'кей. Мы выяснили, – сказала она решительно. – Я найду нашего издателя и выпрошу у него пару билетов на премьеру. У тебя найдется время?

– Естественно.

А сон продолжался. Этой ночью в деревне состоялось нечто вроде ярмарки. Небольшой прилавок кружевницы выглядел привлекательно. Ее кружева походили на изящные большие снежинки, сотканные из тончайшей паутины. Их, правда, никто не покупал, но это, казалось, не имело значения. Когда пришел он, то нашел ее сидящей на земле и рассказывающей сказки двум очаровательным большеглазым мальчикам. Позднее они закрыли лавку. Шляпка висела на лентах у нее на руке, и они танцевали. Когда взошла луна, они покинули танцующих. На небольшом пригорке они обернулись и посмотрели назад на костер, на огни и танцующую толпу. Затем они ушли прочь по лесной тропинке и забыли все и вся, кроме друг друга…

Одной из причин, по которой Джейн смогла достать билеты без особых проблем, была премьера в этот же вечер еще одной лучше разрекламированной и более амбициозной постановки Идиллии. В результате оформление для первого представления было довольно скромным и мало кто из первоклассных критиков присутствовал. Тем не менее зал был полон.

Она и Лейла заняли свои места за несколько минут до того, как погас свет. Оркестр заиграл увертюру, но она мало обратила внимания на музыку из-за какого-то болезненного возбуждения. Она нашла в темноте руку Лейлы и почувствовала, что та также дрожит. У нее возникло сильное желание уйти отсюда, Лейла чувствовала то же. Но они должны были прийти: не прийти было бы просто невыносимо…

Оркестр закончил увертюру, и через пять секунд ожидания занавес поднялся. Звук, напоминающий вздох или стон, пронесся по залу.

Девушка лежала на зеленом берегу. На ней было простое белое платье, украшенное небольшими цветами. Ее голые ноги были опущены в воду.

Где– то в глубине зала женщина всхлипнула и умолкла.

Девушка на берегу пошевелилась в ленивом блаженстве. Она подняла голову и посмотрела вдаль. Улыбнулась, наклонила голову, будто уснув, прядь волос лежала у нее на щеке.

Аудитория не издавала ни звука. Казалось, зрители перестали дышать. Кларнет в оркестре начал лирическую тему. Все глаза в зале переместились с девушки в другой конец сцены.

Мужчина в зеленой рубашке и красновато-коричневых брюках вышел из зарослей. Он нес букет цветов и ступал мягко.

При виде его вздох глубокого всеобщего облегчения пронесся по залу. Рука Джейн ослабила свою бессознательную хватку на руке Лейлы. Это был не тот мужчина.

Он подошел к девушке, наклонился над ней, несколько секунд на нее смотрел и нежно положил цветы ей на грудь. Затем он присел рядом, опершись на локоть, и заглянул ей в лицо…

В этот момент Джейн словно что-то толкнуло. Она медленно повернула голову. И застыла в неподвижности. Ее сердце подпрыгнуло так, что она испытала физическую боль. Джейн схватила Лейлу за руку.

– Смотри! – прошептала она. – Наверху, в той ложе!

Сомневаться тут не приходилось. Она знала это лицо лучше, чем собственное: каждый локон волос, каждую черточку, каждую искорку в его карих глазах. Она знала эту мягкую улыбку, с которой он сейчас, несколько наклонившись вперед, наблюдал сцену. В нем ей все было знакомо…

Затем, внезапно, она поняла, что глаза почти каждой женщины смотрят в том же направлении. Выражение на множестве лиц вызвало у нее дрожь и заставило еще крепче сжать руку Лейлы.

Несколько минут мужчина продолжал смотреть на сцену, очевидно целиком поглощенный действием. Затем что-то, возможно напряженная тишина в зале, заставило его посмотреть в зал.

Перед сотнями глаз, направленных на него, его улыбка померкла.

Тишина резко была нарушена одновременной истерикой в нескольких местах зала.

Он неуверенно встал, на лице явно отразилась тревога. Затем он решительно повернулся в глубину ложи. Что случилось там, разглядеть из партера было невозможно, но через секунду Джейн поняла, что выйти из нее ему не удалось. Он снова появился в поле зрения, оттесняемый от двери. За ним появились несколько женщин. Выражение их лиц заставило Джейн вздрогнуть. Когда мужчина повернулся, его испуг стал явно заметен. Женщины, загнавшие его в угол, напоминали разъяренных фурий.

Поколебавшись секунду, он перекинул одну ногу через барьер и перелез наружу. Очевидно, он собирался спастись, перебравшись в соседнюю ложу. Едва не упав, он дотянулся до края ложи. Две женщины из той ложи, откуда он выбирался, одновременно схватили его за другую руку и оторвали от барьера. В течение страшно долгого момента он балансировал там, взмахивая руками и пытаясь найти равновесие, но не смог и рухнул, заваливаясь на спину.

Джейн вцепилась в Лейлу, закусив губу, чтобы не закричать. В этом не было необходимости: почти все в зале кричали…

Дома Джейн сидела, долго глядя на телефон. Наконец она сняла трубку и позвонила к себе в офис.

– О Дон. Я насчет того мужчины в Каунтис-театре этой ночью. Тебе что-нибудь известно? – спросила она изменившимся голосом.

– Разумеется. Я пишу некролог, – ответил беспечный голос. – Что ты хочешь узнать?

– Просто… – начала она неуверенно. – Просто, кто он такой… ну и прочее.

– Парня звали Десмонд Хейли. 35 лет. Много всяких степеней и званий, главным образом относящихся к медицине. Практиковал как психиатр. Написал кучу книг. Самая известная: «Психология толпы и коммуникативная истерия». Последняя публикация в списке – статья, нашпигованная, по общему мнению, напыщенным вздором, под названием: «Коллективные галлюцинации». Он жил… Эй, что-нибудь не так?

– Нет, все так, – ответила Джейн, с трудом произнося слова.