Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони - Иосиф Гольман

Деморализованный придурок не стал скрывать имя заказчика.

Полезный фильм завершался видеорядом с тремя свидетелями и изображением договора о физической защите между ЧОПом «Броненосец» и Ольгой Викторовной Шеметовой. Оказывается, судя по дате, договор действует уже две недели.

– Спасибо, Арик! – поблагодарила девушка. – Я так тряслась, когда звонила. Там так страшно! А вы четко сработали.

– Тебе спасибо, – улыбнулся Вейзер. – Если б не ты, я бы уже сидел. Или, как минимум, потерял бы работу.

Это тоже было правдой. Процесс с Воронцовым, после пропуска истцом семи заседаний без уважительной причины, начал потихоньку двигаться к завершению.

– Подстрахуйте Олежку, ладно? – попросила Шеметова.

– Не сомневайся, – улыбнулся Вейзер.

Ольга в нем и не сомневалась.

Через пятнадцать минут Олег Всеволодович отзвонился сам.

– Меня встретили, – кратко сказал он.

В ЧОПе «Броненосец» было достаточно надежных сотрудников.

Самым же главным, несомненно, стало сообщение Муны.

– Оба живы, – весело доложила она. – Волику ногу прооперировали, репозиция прошла удачно, теперь весь в гипсе. Перелом сложный, но ходить будет. Сотрясение еще. Остальное в порядке.

– А Маринка? – затаив дыхание, спросила Шеметова.

– А Маринка живее всех живых, – ответила… сама Марина. И уже обращаясь к Муновар, добавила: – Муна, трубку повыше подними, пожалуйста.

– А почему не сама… – зажмурилась от страха Ольга.

– Не играть мне больше на виолончели, – вздохнула подруга.

– Мы тебя к лучшим врачам… – начала была Шеметова, но Марина ее перебила:

– Множественные переломы обеих рук. И пальцев тоже. Несовместимо с игрой на смычковом инструменте. Вообще пока ни с чем не совместимо, – невесело рассмеялась она, – слава богу, что вы Муну привезли.

Ольга молчала, не зная, что ответить. Да и что тут ответишь?

Так что разговор закончила сама Марина:

– Ладно, переживем. Будем играть на барабанах.

А потом – предельно искренне:

– Главное – Волик жив!

Волжск. Шеметова и свидетели. Пора возвращать долги

Ольга вылетела в Волжск почти успокоенная.

Багров вернулся в Москву, скачал с почты и просмотрел видеозапись аварии – Муна оказалась вполне продвинутой пользовательницей. И Матой Хари в придачу. После чего вновь уехал в Гагарин, с видео на флешках, твердо намеренный теперь уже законным путем ввести в перечень вещдоков видеорегистратор с «Форда».

Кстати, в этот раз он ехал с договором и адвокатским ордером на представление интересов своих доверителей – супругов Томских.

За вечер, проведенный в столице, взбешенный Олег Всеволодович успел нагнать большие волны. Коллегия адвокатов взяла дело под особый контроль, влезть в драку были готовы первые лица юридического сообщества. Потому что если еще и адвокатов беспределить, то что останется в этой стране от юриспруденции?

Не факт, что вся развязанная Багровым войнушка возымела бы действие, будь хозяин «Мерседеса», сидевший за рулем в момент аварии, действительно крупным чиновником или политиком. Сейчас же, после поднятой бучи, его, похоже, просто сливали.

По крайней мере, больше никто в официальное расследование ДТП вмешиваться не пытался, о чем Багрову поведали друзья из соответствующего ведомства.

Вообще, тема друзей в этой области не менее, а может, и более важна, чем в любой другой. Поэтому круг дружественного общения серьезного юриста весьма обширен. Да и юрфак оканчивали не только будущие адвокаты, но и будущие федеральные судьи, и прокуроры, и даже некоторые ответственные сотрудники спецслужб.

Короче, хорошо все то, что хорошо кончается.

Хотя осадок все равно остался. А если б в аварии пострадал не адвокат? Если б это был местный мужик на «Жигулях»? Чем бы тогда все кончилось, один бог знает. Может, всю жизнь чинил бы машину пьяному мелкому божку, маленькому звену нижней части выстроенной вертикали власти. А если, не дай бог, в тебя влетит пьяный представитель верхней ее части? Пожалуй, и коллегия адвокатов не поможет.

Короче, как был холопский строй, так и остался. И все тридцать вертикальных слоев так и остались холопскими: для того, кто ниже, – барин, для того, кто выше, – раб. А самый верхний – который вроде бы ни для кого не холоп – так он в свою очередь вечный заложник. Потому что при любой перетряске будет отвечать за все.

Единственная возможность для верхушки современного социума жить по-человечески – это смириться с нормальной, раз в сколько-то лет, добровольной сдачей власти. Только тогда высшие начальники смогут жить без страха и до, и после властвования. Да и во время властвования тоже. Но, видать, рефлексы не позволяют. Каждый следующий, схвативший закон и общество за горло, надеется, что уж его-то обойдет участь предыдущего.

Не обойдет…

На этот раз Ольга летела в Волжск не одна, а в компании Петра и Елены. Те откровенно наслаждались очарованием бизнес-класса: они и в обычной жизни здорово подотстали от своего бывшего кумира. Впрочем, как посмотреть – в отличие от их любимого Борика ребята не сидели в тюрьме.

Утром свидетели уже были на допросе у Владимира Евграфовича.

Опытный следователь смотрел на них с плохо скрываемой усмешкой, но старательно записывал детали: про пересчет купюр в пачках, про серенькую сумку, про «лично слышал». Думается, Колышкин знал цену этим свидетельствам. Однако – одновременно с понятным недоверием – старый волк вполне допускал, что все могло бы быть именно так, как рассказывали москвичи. Так сказать, исторически достоверная реконструкция событий.

Шеметова с интересом наблюдала за ним, испытывая безусловное уважение к Владимиру Евграфовичу как к профессионалу.

Она уже была наслышана о его подвигах.

Именно Колышкин, вместе с дружественными операми, раскрутил шайку местных черных риелторов, отправивших на тот свет более десятка одиноких пожилых людей. Это только доказанные эпизоды. А сколько осталось нераскрытых… Единственное, в чем были виноваты жертвы, – они владели враз ставшей дорогой недвижимостью. Шайка оперировала так долго, поскольку была очень хорошо прикрыта. Имелся свой нотариус, свой риелтор, два собственных киллера, водители и даже куратор из силовых структур. На суде он клялся, что ничего не знал о крышуемом бизнесе. Хотя, конечно, знал. Просто отстегиваемые нелюдями деньги напрочь закрывали алчные глаза.

Проблема в том деле была не только в его сложности и запутанности. Сразу два участника – нотариус и один из киллеров – были родственниками очень высокопоставленных людей. На следователя и оперативную группу оказывалось невероятное давление, апофеозом которого стали три выстрела из переделанного в боевой травмата. Практически в упор.