Я и Она. Исповедь человека, который не переставал ждать - Николас Монтемарано

Это я.

Мне не следует продолжать делать вид, что это не так, если это так.

Мне не следует все время говорить «мужчина, похожий на меня», как будто он – не я, как будто он не живет внутри меня, как будто меня там не было.

Та бегущая женщина могла бы оказаться забыта, если бы я не окликнул ее, если бы она, услышав меня, тем не менее не побежала бы дальше; ее роль в этой истории коротка, но памятна. Мальчишки, скатывавшиеся с холма, могли бы оказаться забыты, если бы я не позвал их тоже, и они опасливо не подошли ко мне, если бы я не сказал им: «Пустяки… Я собирался… Пустяки», – и не привлек ее поближе к себе, чтобы они не видели ее лица. Да и вряд ли они увидели бы что-то еще, кроме спящей женщины, глаза у которой слезятся от ветра.

А потом долго, очень долго, может быть, десять минут, или час, никто не подходил к нам достаточно близко, чтобы можно было окликнуть, и я даже не знал, что кричать, я вообще не хотел никого звать, я хотел, чтобы этот миг длился, продолжал длиться, безмолвный, и много часов и лет спустя у меня случались трудные моменты, когда я сожалел о том, что никого не позвал, ничего не сделал, хотя все равно ничего нельзя было сделать, но я решил ждать, и все прижимал ее к себе, и растирал ей руки, и все это время собака бегала туда-сюда по полю, преследуя что-то, чего я не мог разглядеть. Это выглядело так, будто она с кем-то играла. Она ложилась на брюхо, и хвост разметал снег у нее за спиной, а потом она бежала, как будто кто-то что-то бросил, и снова все повторялось, а потом я услышал, как кто-то позади меня сказал: «Красивая собака», и я ответил: «Благодарю вас», а потом сказал: «Думаю, мне нужна ваша помощь», – и потом, многие часы и годы спустя, я думал об этом слове «думаю» и недоумевал, зачем я его произнес, хотя прекрасно знал, что мне необходима его помощь – и, если бы не это, тот мужчина тоже мог бы оказаться забыт.

ЛЮСИ-ВИНСЕНТ-БИЧ, ЧИЛМАРК, 2009 ГОД

Отложите ручки. Отложите свои книги. Перестаньте делать заметки. Пожалуйста, перестаньте писать на полях. Перестаньте записывать то, что я говорю.

Закройте глаза и сделайте глубокий вдох.

Давайте начнем заново. Давайте начнем снова. Пожалуйста. Давайте все начнем с чистого листа.

Вы здесь не без причины. Спросите себя – почему.

Может быть, вы лишились работы, дома, супруга, ребенка, собаки, здоровья, покоя, разума, пути.

Позвольте мне быть с вами абсолютно честным: я не могу помочь вам. Во всяком случае, не тем способом, каким вам хотелось бы. Я не могу вернуть вам вашу работу. Я не могу вернуть вам ваш дом. Или вашего супруга, ребенка, собаку, здоровье, покой, разум. Я не могу помочь вам отыскать ваш путь.

Пожалуйста, услышьте меня, когда я говорю это: в жизни есть нечто такое, и довольно много такого, что мы просто не можем изменить.

Видите ли, наши жизни – это истории, которые, по крайней мере частично, были уже написаны. Не могу сказать точно, кто их автор, или режиссер, или редактор.

Постарайтесь, насколько сможете, принять таинство незнания.

Истина состоит в том, что от нас зависит не все. Мы не всегда получаем именно то, чего хотим, на что надеемся; чего ожидаем. Порой – даже не близкое. Порой – прямо противоположное.

В сущности, вы не отказываетесь от контроля. Невозможно отказаться от того, чем ты никогда не владел. Но вы можете отказаться от ложной убежденности в том, что все контролируете.

Вы боитесь, что вам придется испытать какую-то боль, что вы не сможете справиться с тем, что происходит.

Я понимаю, поверьте мне.

То, что мы уходим, что мы расходимся – это данности. Нашей целью может стать – уходить с молитвой, пребывать в неведении.

Не грозите небесам кулаком; толку от этого никакого. Истина состоит в том, что все, что угодно, может случиться с кем угодно в любой момент. Есть некая добродетель в том, чтобы любить свою судьбу. Принимая мир на его условиях, вы живете мужественной жизнью. Лучше всего приветствовать жизнь безусловным «да». Не спрашивайте почему, спрашивайте – что дальше.

Пожалуйста, отложите ручки. Перестаньте делать записи. Не записывайте ничего из того, что я говорю. Закройте глаза. Сделайте глубокий вдох.

В конце некоторых песен ты нарочно фальшивила. Твой голос ломался, ты отдавала все, что могла, и песня не удавалась, но она была такой же прекрасной в своей неудаче, какой могла бы быть в своем совершенстве.

Ты приходила в восторг, когда песня, которую ты сочиняла, разваливалась. Мы сидели за обедом, и я спрашивал тебя, как прошло утро, и ты говорила: «Та, которая застряла, развалилась и превратилась в сущий кавардак», – и я понимал, что это хорошо.

Спустя несколько месяцев на одном из твоих концертов я, бывало, слышал это – песню, которая покинула свой припев, которая улетела домой, чтобы никогда не возвращаться, которая намеренно сбилась с пути и это ей было безразлично; или песню, сделанную из одних лишь припевов, десяток песен в одной.

Для меня не было ничего хуже беспорядка; неуверенность мне не подходила. Каждая из моих книг – до этой – обретала свои очертания прежде, чем была написана. У меня был план, и я придерживался его во что бы то ни стало. У меня были списки, ключевые моменты, цели.

Однажды, когда я снова застрял в начале «Книги почему», ты сказала: «Просто спой ее», и я возразил: «Но я же сейчас прописываю ключевые моменты», и ты ответила: «Так пропой свои ключевые моменты».

В твой день рождения в прошлом сентябре – который стал бы твоим сороковым – я слушал, как ты поешь. Слушал запись, мне следовало бы сказать. Запись, которая есть ты. Была тобой, следовало бы мне сказать. Доказательство того, что ты пела , что ты уже отпела . Нам следовало бы использовать больше времен для этого глагола.

Позволь, я начну заново. Был твой день рождения, полтора года спустя после поездки в Ланкастер. Я слушал, как ты поешь, слушал твою запись, когда прозвенел дверной звонок. Коробки, наполненные письмами от моих читателей. Я много лет назад сказал своему редактору, что мне они не нужны, но он уходил от одного издателя к другому, поэтому решил отослать эти письма мне. Я не открывал их несколько недель, а потом как-то раз сказал себе: только одно, ведь одно мне никак не повредит, и оно начиналось словами « я так расстроилась, когда услышала… ». Я решил, что нормально было бы читать по одному в день. Все это время я ожидал слов « я же вам говорил », но пока они были ко мне добры. Меня так опечалила новость о вашей. Мои искренние соболезнования по поводу потери вашей. После всего, что вы сделали для меня, мне хотелось бы. Я храню вас в своем. Я знаю, что вы сейчас чувствуете, ведь я потерял мою. Кое-кто спросил бы, как такое могло произойти с ним, но вы в этом не. Мне так жаль, меня так опечалило, я был потрясен, услышав, я постоянно думаю о вас, шлю вам свои теплые мысли умиротворяющие мысли позитивные мысли, в эти трудные… это бесспорно трудное для вас время. Я вложила в конверт книгу, которая, возможно. Надеюсь, вы не против, я вложил в посылку свой экземпляр. Книга, которую я вам высылаю, очень помогла мне, когда я потеряла своего. Пожалуйста, прочтите вложенную книгу, я уверен, что она найдет у вас такой же отклик, какой она нашла у меня, когда.

Исцеление после утраты. Как продолжать жить, когда умирает любимый человек. Как отыскать свой путь после смерти супруга. Как жить со скорбью. Как пройти через скорбь. Путь сквозь скорбь. Как понять свою скорбь. Пробуждение от скорби. Как пережить скорбь и снова научиться жить. Куриный бульон для скорбящей души. Сад скорбящих. Исследуя скорбь. Мужество скорбеть. Как переплыть реку скорби. Как скорбеть вдумчиво. Святая скорбь. Бог знает, что ты скорбишь. Благая скорбь. Не забирайте мою скорбь. Скорбь: история любви. Не стой и не плачь над могилой. Грустно – не значит плохо. Справочник скорбящего. Справочник вдовца. Только для вдовцов. Как вдовец вдовцу. Пробуждение в одиночестве. Когда нет слов: как найти способ справиться с утратой и скорбью. Свет в конце тоннеля: как вернуться к жизни после смерти супруга. Жизнь после утраты. Жизнь после смерти. Смерть вообще ничто. Мы не умираем. Любовь никогда не умирает. Разговор с небесами. Привет с небес. Я была не готова сказать «прощай». Помоги мне сказать «прощай».