Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

Ира подошла к прилавку, выбрала себе еду, заплатила деньги, поставила все на поднос и огляделась в поисках свободного столика. Такового не нашлось. Везде хоть кто-то, но сидел. Нужно было выбирать — к кому подсесть. И вновь внимание Иры привлек тот мужчина в черной жилетке. Его седые волосы смешно топорщились ежиком, богатые усы, очевидно, являлись предметом особой заботы — их недавно стригли, причем с крайней тщательностью и аккуратностью.

— Извините, тут не занято? — спросила, с улыбкой, Ира.

Мужчина, оторвавшись от газеты, быстро скользнул взглядом по ее стройным ножкам, сочной, молоденькой груди, симпатичной мордяхе, улыбнулся одними глазами и ответил:

— Не занято. Садись.

Ира присела на стул и начала снимать с подноса свой… либо поздний ужин (ну очень поздний) либо ранний завтрак (уж слишком ранний).

— Ничего себе, ну и совпадение! — присвистнул мужчина.

Ира непонимающе уставилась на него.

— Я про еду, — пояснил он.

Ира взглянула на свои и его тарелки. И перед ней и перед ним было по порции макаронов, по две сардельки, и по чашке кофе.

— Вот это да! — воскликнула она.

— Меня зовут Константин, или дядя Костя, — представился, посмеиваясь, мужчина. — Уж твои родители, наверное, не возьмут, как мы, макароны с сардельками? А то, чего доброго, тарелки перепутаем.

— Я тут одна… — оборвала Ира его смех.

Мужчина пристально посмотрел на нее.

— И сколько же тебе лет? — настороженно спросил он.

Девушка хорошо уловила эту настороженность в его голосе и сразу вспомнила кое-какие предостережения Наташи. Предостережения, правда, касались работы проституток, но и под складывающуюся ситуацию подходили наилучшим образом. Наташа втолковывала ей, чтоб та даже не мечтала о трассе (а Ира, действительно, просила подругу взять ее с собой), пока, хоть, чуть-чуть не повзрослеет. Если менты поймают, малолетке, конечно, ничего не будет, но если человек, который ее «снял», распознает, сколько ей лет, и поймет, что из-за нее ему статья грозит, всякое может случиться. Например, возьмет какой-нибудь хмырь, разозлится на нее и замочит (а куда она денется?). На возглас Иры относительно того, что она все равно живет со всяким сбродом, Наташа махнула рукой: то, дескать, тут, у нас — каждый все знает и молчит в тряпочку, а то — федеральная трасса, — понимать надо разницу!

Да, сегодня, с новорусским боровом в джипе ей повезло, но могло кончиться и хуже. Не стоит больше испытывать судьбу, надо действовать аккуратнее.

— Семнадцать, — соврала Ира.

— И куда держишь путь, в такое позднее время?

— В Череповец. Кстати, вы не туда направляетесь?

— Туда, до дому, можно сказать.

— А чего же вы тут кушаете, если домой едете? До города осталось-то всего минут сорок, — Ира начала с жадностью уплетать макароны.

— Я живу один, вернусь в пустую квартиру, продуктов там тоже нет, у меня ведь рейс за Урал был, неделю в пути, — мужчина нахмурился.

— А где же жена, дети?

— С женой развелся. Долго мучились друг с другом, но, все-таки поняли — не ужиться нам больше. Дети выросли, у них теперь свои семьи. Я, в принципе, не жалуюсь, да и работа думать об этом не позволяет. Только вот иногда грустно становится.

— Ну, так захватите меня. Может, со мной вы грустить не будете, а то совсем опечалились, — прошамкала с набитым ртом Ира.

И Константин (дядя Костя или просто дядя) взял Иру с собой. И ему, действительно, уже не было грустно, особенно этой ночью, когда он ощутил, что подобранная им в придорожной столовой девчонка — ДЕВСТВЕННИЦА! Сначала она более часа просидела в ванной, а потом преподнесла ему такой подарок… После секса бедная девочка сжалась в комок и, дрожа мелкой дрожью, отвечала на все его вопросы одной неизменной фразой:

— Подожди немного. Это, ведь, у меня было впервые в жизни. Дай мне минутку успокоиться.

Константин терпеливо ждал, куря одну сигарету за другой, и глядя на нее взглядом старого верного пса.

Так они прожили ночь, день, месяц, год. Являясь матерым дальнобойщиком, дядя Костя зарабатывал много денег и, не жалея тратил их на исполнение всех прихотей и желаний молоденькой девушки. Не стал он противиться и стремлению Иры быть независимой.

К тому же об этом мужчина и сам не раз подумывал: соседи бы чего не заподозрили, языки-то у всех острые, а глаза еще острее — разглядят то, чего и нет на самом деле, а если уж есть, и подавно рассмотрят.

В плане ее независимости Константин сделал все, что смог: благодаря взяткам выправил ей свидетельство о рождении и паспорт — важнейшие документы, которые Ира либо оставила у родителей, либо еще не имела, и, кроме того, снял для нее отдельную квартиру.

Оба, конечно, понимали — независимостью здесь и не пахнет. Ира не работала, без денег и поддержки дяди Кости она чувствовала себя никем. Но, зато, девушка в полной мере ощущала свою значимость для Константина: такой хорошенькой, молоденькой девочки, как она, старому пердуну больше никогда не найти. К тому же, он купился на трюк с девственностью (спасибо Наташе), и до сих пор боготворил ее за чистоту и непорочность.

Время текло стремительно. Ира переселилась в снятую дядей Костей квартиру и сразу же вызвала к себе из Конино Наташу. Они стали жить вместе и, как выразилась ее подруга, — прогрессировать.

Наташа допрогрессировалась до того, что прошла подготовку для работы крупье и устроилась сдавать карты и крутить рулетку в местное казино.

Прогресс Иры заключался в том, что она окончила школу и подала документы в медицинское училище. Отучившись там, девушка подыскала себе работу медсестры.

Месяц тянулся за месяцем, сменялись годы. Ирина связь с Константином не прекращалась. Он служил надежным источником всего самого необходимого для ее жизни. А как было без него? Например, труд медсестры оказался очень тяжелым и низкооплачиваемым. Костя же, как только она пожаловалась ему на такую несправедливость, благодаря своим знакомым — автобусникам, устроил ее фармацевтом в привокзальную аптеку — с отличной зарплатой и удобным графиком работы — сутки через трое. Теперь Ира сутки работала, полдня спала и два дня гуляла, отдавая предпочтение дискотекам.

Посетив все ночные клубы и забегаловки города, где существовали танцплощадки, девушка захотела чего-то более цивилизованного. Сильнее всего ее тянуло к загадочной науке, именуемой психология. В Череповце поступить на такой факультет предлагал только один вуз, да и это поступление казалось Ире маловозможным. Объяснялось все просто — там нужно было сдавать экзамены, а в голове у девушки, давно забросившей книги и одурманенной ночными гуляниями, наблюдалась относительная пустота. Единственным выходом, для нее, мог стать какой — ни будь московский институт, например, — Столичный Педагогический, в котором, на платном обучении, абитуриентов, конечно, пугали проводимыми для галочки контрольными тестами, якобы призванными измерить их знания, полученные прежде, — по биологии и еще чему-то, но брали всех без исключения. Тех, кто набирал по тестам шесть и более баллов из 10-ти возможных — зачисляли сразу, а тех, кому удалось набрать менее 6-ти очков, ждало собеседование с приемной комиссией, ну а потом, естественно, тоже зачисление.

Еще требовалось собрать деньги для оплаты первой сессии, — эдакий стартовый капитал, а деньги у Иры не собирались.

«Это не я их трачу, они сами тратятся», — шутила сама с собой девушка, понимая так же, что шутки-то плохие, надо все-таки, ограничить, свои обыденные желания ради великой цели.

В конце-концов ей, все же удалось накопить необходимую сумму.

Однако, кроме денег, существовала и другая сложность.

Заметив, что природная красота Иры все расцветает и расцветает, Константин начал ее страшно ревновать, причем к любым встречным и чуть ли не к фонарным столбам. На этой почве между ними стали возникать жуткие скандалы, с побоями и выдиранием друг у друга волос. Как итог, следовало ожидать, что дядя запретил ей даже думать о поездке в Москву.

Чтоб девушка сидела дома, он подарил ей хозяйство, от которого не уедешь — симпатягу щенка породы чау-чау. Разумеется, Ира, привязалась к щенку. Чего говорить, если одну только кличку, надоев всем работникам общества собаководов со своими расспросами и просьбами о помощи, девушка придумывала около месяца, остановившись, наконец, на странном имени — Чушангр, производного от чаушка или чушка, как любители собак называли чау-чау. Но Константин, видимо, упустил из внимания то обстоятельство, что о щенке может позаботиться не она сама, а, скажем, ее подруга.

Ира затихла, дождалась момента, когда Константину пришлось уехать в очередной дальний рейс, и быстренько смоталась в столицу.

Впервые в жизни побывав в таком мегаполисе, налюбовавшись московскими красотами и богатой жизнью, девушка, во-первых, твердо решила когда-нибудь перебраться сюда жить, а во-вторых, отыскала то, что ей было нужно в данный момент — Столичный Педагогический институт.