Время для жизни - 2 - taramans

второе место газет — тоже положено. Я тут подсуетился, Карасева попросил, к Верейкису подходил. В общем, Ваня! Увольнение у тебя будет с обеда субботы и до вечера воскресенья, понял? Ну как?! — довольный Ильичев отстранился от Ивана и ждал его реакции. Радостной реакции, конечно! А другую — зачем ждать-то?

— Т-а-а-а-к… Продолжай, дружище Степан! Ты ведь не все новости вывалил, да? Ну! — воспрял Косов.

— Ишь ты… продолжай! — усмехнулся приятель, — И ведь есть мне, чем продолжить! Есть! Цени, товарищ курсант! В общем… Глашка сказала, что подобрала она тебе… вроде бы подружку. И не против, и сама — со слов Глашки — ничего так. В общем, договорились мы, что после обеда, седьмого, значит — ждать нас будут. Ну там… баня, стол, танцы-манцы, все дела! Ну как? Обрадовал я тебя?

— Вот, Степа… Вот — большое тебе, человеческое спасибо! Только… блядь… как же все эти дни оставшиеся вытерпеть? — выдохнул Косов.

— Да ладно… и больше терпел! Как ты мне говорил — копи любовь, да? Вот — копи любовь, Ваня! — подколол его приятель.

— Да у меня ее уже столько… скоплено, что — из ушей скоро брызнет, та любовь!

— Ты это… Иван! Только учти — я ту зазнобу и не видел ни разу. Так что — с меня спроса нет!

— Да ладно тебе! Какой спрос-то?! У меня той любви столько накоплено… мне, и крокодил по нраву придется!

Ильичев захохотал:

— Крокодила — не обещаю. Но какая-то бабенка — будет. Ты это… если что, Ваня… платочком ей мордашку закинешь…

И опять — гулкий ильичевский хохот.

— Цыц ты! Чего парням заниматься мешаешь?! — окоротил того Иван.

— Только… Ваня. Про то, что у тебя увольнение будет на такой срок — все же сильно болтать не надо. Это… в порядке исключения, понял? — посерьезнел сержант.

— Не дурак, понял! Если еще пойдешь к подруге — великий ей «рахмат» передай! И даже… надо какой-то подарочек ей сделать, что ли…

— Да погоди ты с подарком… Там может… такая лошадь, что самому подарки спрашивать в пору будет!

Глава 6

При выдаче нового обмундирования, им выдали и шинели. Но, нашив петлицы на воротники, сделав маркировку, шинели курсанты сдали в каптерку и более их пока — не использовали. И холодов еще пока таких не было. А на внешних работах они продолжали трудиться в выданных еще в лагере бушлатах. Что, кстати, вполне оправдано — в них удобнее работать! А мнение, что, дескать, в шинелях теплее, оно такое — спорное.

Ну да, полы шинелей не дают мерзнуть ногам. Но это, как аргумент… слабовато. К бушлатам, в принципе, должны идти ватные штаны — и вот уже и ноги в тепле! Ага, спать шинель помогает. Ну, тут не поспоришь — и лечь на нее можно, и другой полой укрыться. Но! Работать, куда-то идти, и уж тем более — прыгать, бегать, кувыркаться… Воевать, то есть — удобнее все же в бушлате! Недаром на войне так массово использовались телогрейки и ватные штаны. И сейчас телогрейки имеется — их используют как поддевку под шинели. Второкурсники рассказывали, что они их одевали в случае выезда зимой на стрельбище. Там, на холоде, в течении долгого времени — они здорово выручали.

Выданные им бушлаты были и сразу не новыми, а в последствии, в процессе ношения в лагере, при производстве всяческих работ, у большинства курсантов были безнадежно выпачканы, и порваны. Некоторые умудрились их еще и прожечь. А отдельные «уникумы» и вовсе — «пролюбить». Косов же постарался свой бушлат беречь — и застирывал пятна, и подшивал прорехи, полагая, что эту удобную одежку им вряд ли еще выдадут.

Выдали им и будёновки, как зимний головной убор. Косов был не против, но оставалось сомнение, что эта суконная шапка-богатырка спасет в сильные сибирские морозы.

«Ага… а до нормальных зимних шапок — еще больше года!».

Из газет и политинформаций известно, что сейчас правительство Союза ведет активные переговоры с финнами. Чем все это кончится, Косову было известно. К тому все и шло…

Сейчас они стояли в составе ротных «коробок» на плацу, и наблюдали, как бурно идет обсуждение командирами их участия в ноябрьском параде. Стояли, кстати, в шинелях!

«Ну — это обоснованно! В чем маршировать придется, в том и тренируешься. Это — правильно. И я бы еще согласился, что первый курс на парад пускать рано. Это, конечно, не армия Мабуты, но… пока ушли недалеко. Чего зря позорится? Вон, второго курса — четыре ротных коробки. Вполне достаточно!».

Но мнение Косова командиры почему-то спросить не решились. Как не решилось правительство, и сам Иосиф Виссарионович спросить его мнения по поводу белофиннов. Здесь сарказм, если что…

Тем временем, обсуждение командиров подошло к концу, и стоявший в центре их группы Груздев, махнул рукой и развернувшись, зашел в училище. Доводов и аргументов споривших командиров, курсантам слышно не было, но — более или менее ясно. Вот и ротные побежали к своим подразделениям. Сейчас все станет ясно.

— Груздев хотел все училище вывести. Похоже, его смогли убедить, что нас показывать еще рано! — шепнул Косову Ильичев, стоявший рядом.

«Ну и правильно! Вот только — не повлияет ли это решение на его и Ильичева планы на седьмое ноября? Не хотелось бы, чтобы повлияло!».

Стоять в шинели было жарковато, да и воротник ее изрядно натирал шею. В отличие от командиров, «курки» не имели командирских шарфиков — кашне. После мерзкой погоды сентября, октябрь был вполне нормальным — в меру дождливо, в меру — прохладно, но и солнышко порой выглядывало, грело.

— Рота! Слушай мою команду! — подал голос ротный, — В расположение, справа по одному… бегом м-а-а-арш!

Только разделись, сдали шинели в каптерку, малость привели себя в порядок — все же часа два с половиной по плацу маршировали, как снова команда:

— Роте построиться для перехода на прием пищи!

Ну — это хорошая команда! Это курсанты любят. Обед! Война — войной, а обед — по распорядку!

— Степа! А в связи с