Затемнение - Энни Соломон

— Да? И с чего это ты такой герой?

Его глаза могли прожечь ее насквозь.

— Как я уже говорил, хочу знать, кто убил Фрэнка Темпла.

Он отпустил Марго, и она оттолкнула его.

— А что, если я убила?

— Тогда я сам разберусь с тобой. А пока мы работаем вместе.

Сейчас они возвратились на главную улицу, Бетис. На Гвадалквивир смотрели бары и рестораны. Джейк повлек спутницу в ближайшее заведение.

В широкой бетонной норе с низким горбатым потолком было темно и прохладно. Бар со стойкой и барменом отсутствовал. Вместо этого по краям в полумраке торчали большие деревянные бочки выше человеческого роста. К одной подошел слуга в белом и нацедил стакан темно-красного вина. Unto. Слово всплыло в памяти. Или Jerez. Херес, от Херес-де-ла-Фронтера.

Марго вздрогнула. Какая еще неведомая информация заключена внутри нее?

В середине собрали кучкой крошечные столики, но Марго с трудом могла их разглядеть, поскольку посетителей было битком. Большинство людей стояли, держа толстые стаканы в руках. Шум отдавался эхом, двукратно, троекратно усиливая децибелы.

Джейк протиснулся сквозь толпу, таща Марго за собой. Он пристроился в углу около двери. Выцветший постер объявлял об июньском бое быков, заголовок громко возвещал о gran corrida de toros.

— Тебе, может, и не нравится, Марго, но я — все, что у тебя есть.

— Мое имя Маргарита. Маргарита Варгас. И я не просила тебя о помощи.

— Ладно, Маргарита. Это не значит, что ты в ней не нуждаешься.

Она прислонилась к стене, холодный цемент остужал ее. Синяки на лице Уайза поблекли, но Марго еще видела следы пореза над глазом. Ощутимое свидетельство, что Джейк для нее сделал. И еще завалил двоих громил у мотеля.

Она была бы мертва, кабы не он. Боже, почему она не могла сравнять счет и уйти?

— Клянешься, что не знаешь, кто вживил отслеживающее устройство?

Он поднял руку, словно присягая.

— Клянусь.

Она закатила глаза.

— Так я и поверила. Ты скажешь что угодно, чтобы добиться своего.

Он задумался.

— Да, пожалуй. — Потом взял ее за горло, как раз под подбородком, удерживая лицо. Такой близкий и жестокий, и несмотря ни на что, она сдалась. — Но я не лгу.

Глаза смотрели серьезно и искренне.

Ее стоило бы пристрелить за то, что верила ему.

Глава 46

Несмотря на упорное стремление бабушки придерживаться цыганских традиций, Амалио Баро признавал только одну религию: деньги. Он верил в них с тех пор, как ему стукнуло пять, тогда он впервые предупредил ватагу нецыганских ребят, собравшихся вместе, чтобы сложить деньги и кредитные карты — украденную у туристов добычу — в общак, что pasmas, жандармы, на подходе.

С тех пор мальчик научился быть полезным тем, у кого водились монеты. Его доход обеспечивал мясо на столе, ягненка на Пасху и сладкие, посыпанные сахарной пудрой польвороны на Рождество. Он бегал с поручениями для бандитов, а когда pasmas проводили зачистку наркодилеров, выполнял задания копов. Он не был привередлив. Работал на кого угодно, кто разговаривал на языке евро.

Поэтому когда мама Ада утащила его от женщины и мужчины на Калье-Хитана, ему так не терпелось вырваться. Он позволил себя выбранить, посадить в свою комнату, а потом выскользнул через окно и вскарабкался на крышу, как проделывал уже тысячу раз.

Парнишка ухмыльнулся, вообразив, как мама Ада говорит уже в десятитысячный раз: «Он как обезьянка, только что был тут, а уже нет».

Со своей крыши он перебрался на соседнюю, а потом на другую и дальше. И немного погодя уже был на Калье-Хитана. С высоты он заприметил тех двоих extranjeros (иностранцы — исп.) и, не спуская глаз с парочки, последовал за ними, пока мужчина не втащил женщину в «Бодега Франциско» («Винный магазин Франциско» — исп.).

Его добыча спряталась, и Амалио поспешил к монастырю. Там на стенах были вырезаны демоны и бесы, обеспечивавшие много мест, куда можно было поставить руки и ноги. Мальчик спустился вниз, в мгновение ока очутившись на земле, и побежал на поиски Эль Палеты.

Лука Петали родился и вырос в Триане. Он еще помнил годы до закона 1978 года, когда ромалэ, цыган, ставили ниже других граждан, не давали работу, оплевывали и ненавидели.

Коротышка, коренастый и крепкий, он проложил свой путь с улиц в полицию, хотя эта битва не прекратилась, когда он стал членом бригады. Его все еще величали Эль Палета, «Каменщик», выражение привязалось к нему, потому что было близко к настоящему имени, и так звали его отца-цыгана. Но Лука принял это свое имя и пользовался им. Он замуровывал наркодилеров и воров живьем, включая Османа Турка, который поныне сидел в тюрьме и будет сидеть там еще долгое время.

За шесть месяцев после ареста Османа улицы поутихли. Однако немногим меньше месяца назад произошли странные события. Стрельба, как в американских боевиках. Пожар. Погибла семья иностранцев. Еще два тела обгорели до неузнаваемости. И никакого мало-мальски подходящего объяснения.

Начальство подозревало, что события связаны с наркомафией Турка.

— Тараканы всегда возвращаются, — говорил босс Эль Палеты.

Но Лука посетил Турка и мог бы поклясться: тот не лгал, когда божился, что не знает ничего о пожаре на Калье-Хитана.

Поэтому Лука «забыл» упомянуть об улике, которую спрятал подальше. И втихую молвил словечко. Награда за информацию. Он закинул удочки в кафе, в трущобах, барах фламенко и стал ждать.

Когда прибежал, задыхаясь и вопя «Палета, Эль Палета!», возбужденный Амалио, Лука не подал виду. Лишь под маской, которую он нацепил на лицо, полицейский спрятал слабую, но победную улыбку.

Глава 47

Гул голосов в переполненном баре омывал Марго, как дымка прошлого, нечеткая, но навязчивая. Кто-то ткнулся в нее спиной, пришлось увернуться, чтобы не оттеснили с места у двери. Марго повернулась к Джейку.

— А что насчет магазина и моей жизни, сестры… Почему одно я помню, а другое нет?

— Не знаю.

— Но ты же знал, что дом — подстава.

— Дом, а не ты. Фрэнк про тебя точно ни слова не сказал. — Джейк сжал ее плечо. — Мне жаль.

Марго застыла. Если она и плыла по течению прежде, то по крайней мере что-то ее связывало с берегом — семейное имя, родители, сестра, бабушка. Сейчас же ее не держало ничего.

— Итак… — Она криво улыбнулась напарнику. — Давай поиграем. Кто я?

— Ладно, — медленно произнес Джейк и рассказал о телефонном звонке Дотти. Звонок о споре между Фрэнком и Биллом Коннелли. Дверь в кабинет Темпла была закрыта, но Дотти слышала, как они орали друг на друга. Билл рывком распахнул дверь, а они еще продолжали горячиться.