Пионер Советского Союза (СИ) - Сергей Арсеньев

Сашка.

Опоздали мы. На два дня, всего на два дня опоздали.

Светка, конечно, отличная девчонка, мы уже подружились, хоть она и младше меня. Только вот так получается, что своим выстрелом Руди спас её ценой гибели Сашки. Мне ведь пришлось ждать, пока уляжется вся эта кутерьма вокруг поиска убийцы Светкиной хозяйки. Как бы я вот ещё кого-то провела к нам, если полицейские вокруг меня просто роились, ведь я основным свидетелем была. Вот и ждала я. Нервничала, места себе не находила, но ждала. И лишь когда уже закончились весенние каникулы и я снова пошла в школу, только тогда решила рискнуть. Кажется, за мной не следили.

Для начала я на вокзал съездила, новый мобильник купила. В смысле, краденый. Ну да, на вокзале краденые мобильники продают практически в открытую. Смешно, право слово, бывает даже. Идёшь сквозь толпу — тебе мобильники почти новые предлагают, причём очень дёшево. А у продавцов только что на лбу слово «жулик» не написано. И все понимают, что мобильники ворованные. И там же, в той же самой толпе привокзальной, нередко можно встретить важно прогуливающийся патруль толстеньких полицейских. Иногда те буквально в паре метров от очередного торговца телефоном проходят. Но при этом продавец, вероятно, не без помощи какой-то могущественной магии, для полицейских остаётся совершенно невидимым. Ни разу не замечала я, чтобы полицейский хотя бы обратил внимание на такого вот торговца. Не было такого, не видит их полиция, не замечает. Волшебство, другого объяснения феномену нет.

Ладно, купила я у какого-то жулика мобильник за полторы тысячи (при том, что он даже на первый взгляд был лучше моего, а мой в магазине четыре тысячи стоил). Там же, на вокзале, полностью зарядила его (продали-то мне телефон без зарядки, а на вокзале почти что угодно зарядить можно, есть там такая услуга для приезжих). А после зарядки сразу аккумулятор выковыряла из телефона на всякий случай. Мюллеру потом покажу, и он сам при необходимости позвонить куда-нибудь аккумулятор вставлять будет. Главное, чтобы мне, на мой телефон не звонил, мой телефон очень даже легко уже может на прослушке стоять.

Чего удивляетесь? Ну да, «папаша» Мюллер на поиски Сашки собирался, русский язык он знал, пусть и хуже профессора, но для простого общения вполне достаточно. Я так понимаю, количество посвящённых в мою тайну увеличивать не стали, о моих особых способностях всего семь человек и знают. Это я сама, Сашка, Лотар, Мюллер, профессор, Руди и Светка с нами теперь ещё. Всё. Безопасно ходить по Москве-2013 могу я, Лотар и Мюллер. И кому заниматься поисками? Собственно, выбор невелик. Вот так и получилось, что шефу гестапо пришлось тряхнуть стариной и поработать простым следователем. Не Лотара же посылать, в самом деле!

На этот раз умнее всё сделали, я к самому Мюллеру в Москве и близко не подходила. Начальную точку поисков, то есть стаю Гейдара, место её обитания и повадки я Мюллеру в Берлине подробно объяснила. Там же научила пользоваться мобильником и нашими уличными телефонами-автоматами (они ещё встречаются, хотя и редко). Мне звонить в экстренных случаях и только с автомата. С ворованного мобильника — уже в случае совсем уж полной жопы. Мне же пришлось выучить наизусть (записывать нельзя!) целую кучу кодовых фраз на самые разные случаи жизни. Я всё боялась перепутать эти фразы и не так понять какое-либо сообщение, но они, к счастью, не пригодились. Вернее, пригодилась только одна. Вечером второго дня поисков Мюллер мне позвонил и произнёс фразу, означавшую: «Миссия завершена, эвакуация по плану „А“». То есть он нигде никуда не вляпался и своим ходом неспешно движется к моему дому, погони нет.

Как там Мюллер Сашку искал, я не знаю. Выпустила его на улицу, а потом и близко не подходила. Не хватало ещё светиться рядом с каким-то подозрительным мужиком. С меня и так уже в полиции отпечатки пальцев сняли. Знаю только, что в тот же день, когда я выпустила Мюллера, стая Гейдара прекратила своё существование. Об этом только и разговоров было в школе на следующий день. Трупов, кажется, не было, но сам Гейдар и старшие из его шестёрок оказались в больнице. Похоже, расследование Мюллер начал в самых лучших традициях гестапо, подкупом там и близко не пахло. Что ж, он профессионал в этом вопросе, ему виднее.

Где Мюллер у нас ночевал я не знаю, документов-то не было у него никаких. Зато были деньги, было золото, и даже пистолет был. Значит, с помощью чего-то из этого набора койку на ночь он себе где-то надыбал. А вечером второго дня, как я уже говорила, главный гестаповец доложил мне, что поиски завершены, он возвращается.

Как я ждала, как я ждала его! Сашка, ну!!

Только Мюллер вернулся один, без Сашки. Вернулся, достал из внутреннего кармана куртки пару сложенных листов бумаги и молча протянул мне. Одним листом оказалась ксерокопия написанной от руки объяснительной записки. Написана она была на типографском бланке какого-то центра охраны материнства и детства «Расправь крылья», действовавшего под патронажем непонятной «Ассоциации Планирования Семьи». Сухим казённым языком в записке сообщалось, что воспитанник Александр (фамилия неизвестна) вследствие несчастного случая поскользнулся на лестнице, потерял равновесие и упал, получив при падении травмы, несовместимые с жизнью.

А вторым листом из тех, что принёс Мюллер, вторым листом была ксерокопия официального свидетельства о смерти Сашки.

Мой брат умер…

Интерлюдия I (буква)

(а в это время в замке у шефа)[22.09.1940, 16:44 (мск). Москва, Кремль, совещание в кабинете товарища Сталина]

— …А что по этому вопросу нам может сказать товарищ Молотов?

Под взглядом Сталина советский нарком иностранных дел рывком поднялся со своего стула, прокашлялся и начал:

— Товарищ Сталин, в возглавляемом мной наркомате существует как минимум…

Дверь в кабинет приоткрывается и в неё заглядывает Поскрёбышев, который перебивает Молотова словами:

— Вячеслав Михайлович, я прошу прощения. Товарищ Сталин, срочный звонок из ЦК Белоруссии, Пономаренко на проводе.

Сталин удивлённо поднимает брови, но всё же кивает Поскрёбышеву: «Давай». Несколько секунд спустя на столе генсека ожил один из телефонов, Сталин немедленно поднял трубку:

— Сталин… да, слушаю… и что?.. дальше… Пантелеймон Кондратьевич, а ты уверен, что об этом нужно докладывать секретарю ЦК? Да ещё и срочно! Вы чем там вообще занимаетесь? Жопу подтирать — тоже команду из Москвы ждать будешь?! Да ты… ну ладно, слушаю, что ещё скажешь?.. Кто?! Не может быть… Проверили?.. Точно проверили?.. Точно или ТОЧНО?.. Хорошо, жди, молодец, что позвонил. Пока ничего не предпринимай, просто жди. Не отходи от телефона.

Сталин аккуратно кладёт трубку на рычаг телефонного аппарата, достаёт из пачки пару папирос «Герцеговина флор», раздёргивает их и принимается неспешно набивать трубку. В кабинете полная тишина, Молотов всё также стоит возле своего места. Наконец, трубка набита, Сталин зажигает её, выпускает в воздух клуб сизого дыма, поднимается на ноги и неторопливо идёт по паркету вдоль ряда стульев. Минуту спустя он говорит куда-то в пространство:

— Пономаренко звонил, у него там ЧП. Германский истребитель нарушил государственную границу СССР, перелетел к нам и совершил посадку на военном аэродроме вблизи города Кобрин. Самолёт исправен, пилот взят под стражу аэродромной охраной, сопротивления он не оказывал.

Тишина. Ещё клуб дыма в воздух.

— Случай, конечно, неординарный, но в ЦК о нём действительно можно было бы и не докладывать. Если бы не одно обстоятельство.

Тишина. Мягкие шаги по паркету.

— Если бы не фамилия пилота. Этот истребитель-нарушитель пилотировал не кто иной, как сам Гесс.

— Кто?! — не выдерживает Молотов.

— Заместитель Гитлера по партии, рейхсляйтер Рудольф Гесс…

Глава 22

— …Ну как, тебе понравилось? — спрашивает меня Анна Степановна, выключив с помощью пульта проигрыватель, а затем и телевизор.

— Песня как песня, — пожимаю я плечами. — Мелодия красивая.

— А слова? Что по поводу слов скажешь?

— А что слова? Я этот язык не знаю, не понял ничего.

— Там ведь титры были русские.

— Это перевод, это не то. Там даже не в рифму перевели, так не интересно.

— Но смысл песни-то ведь понятен и с таким переводом. Или не понятен?

— Отчего же? Понятен, конечно.

— И как ты это можешь прокомментировать?

— Да никак! Просто житейская песня о том, как живёт мальчишка.

— То есть, с твоей точки зрения он живёт нормально?

— Наверное. Обут, одет, вымыт, выглядит сытым и довольным, чего ещё надо?

— И ты ничего странного не нашёл в нём?

— Нет. С виду парень как парень. А что с ним не так? Хвост, что ли, растёт?

— Конечно нет, Саша, конечно нет. Кстати, а как твоя рука? Болит?