Голод. Одержимые - Любовь Попова

И я бы хотел, но не могу. Не могу не кивнуть, не могу не накрыть ее поджатие губы и языком потребовать пройти внутрь. Не могу не сжимать ее задницу руками, и не унести на кровать…

Не могу не стянуть футболку, потеребить кончиком языка грудь, не могу не залезть пальцами в трусы, посасывая…

— Бл*ть… Ты сухая, — вскакивая я, и тяжело смотрю сверху вниз на самое идеальное тело. Пока не мое тело. Но я не был бы Черкашиным, если бы не ставил перед собой задачи, и не выполнял их.

Я не стал ее трогать сегодня, но даю пищу для размышлений.

— Чтобы сделать ребенка, тебе не обязательно возбуждаться, главное, чтобы кончил я, — говорю перед самым выходом, а она так и осталась лежать, с задранной футболкой и пустым взглядом.

Ничего, ничего. Оклемается. Вот только уверенности в собственных мыслях не было. Наверное, потому что внутри поселился страх, никогда не увидеть снова моей сексуальной, задорной девочки. Что никогда больше не трахну ее, не потому что так надо, а потому что обоих кроет от взгляда, от дыма, который вдувал ей в рот, от алкоголя, которым обливал сладкие сосочки и смаковал их как лучшее коллекционное вино. Где ты, Малыш. Вернись ко мне. Я скоро свихнусь. Тем более, что куда-то пропал Данила, который в городе знает слишком многих. Как бы не начал мстить…

Глава 40. Василиса

Время.

Время наш враг и наш друг. Время лечит, время убивает. А самое поганое, что время тянется.

Медленно, как горячая ириска, скучно, как четыре тома Войны и Мира.

Я давно перестала чувствовать вкус еды, краски осени. Туманная печать поглощала меня все сильнее, разъедала последние молекулы надежды на счастье.

И Макар тоже не звонил. Скотина. И Паша стал отстраненным, особенно, когда рассказал, на что сподвигал его Данил.

Я простила его.

Мне, собственно, было все равно. Суть ведь не в том, что Макара пытались обмануть, а в том, что он мне не поверил, что хотел убить нашего ребенка. И пусть он раскаялся, пусть выгнал Данила, пусть даже для меня всегда открыты двери в его клуб и мою личную квартиру — я не могу.

Не могу стать той Василисой. Не могу вернуться к солнечным улыбкам, громогласным стонам. Кажется, что даже если он придет меня насиловать, я снова лягу и буду лежать бревном, потому что тело пустая оболочка, внутри ничего нет.

Внутри нет Малыша.

И с каждым днем я все чаще думаю, что надо дойти до Макара и попросить вернуть должок.

Но каждый раз останавливаю себя, думая, что у него появились уже много новых шлюх и развлечений. До меня судя по всему ему дела больше нет.

Зато внезапно появилось дело до темноволосой Насти. Которая недавно стала ходить на мои тренировки. Только они и спасали от желания просто лечь и не двигаться.

Даже когда-то дикое желание стать врачом отошло на второй или даже третий план.

Эту Настю на тренировку уже который день провожала серая BMW, которую та либо не хотела замечать, либо витала в облаках.

Иногда она сбивалась с ритма музыки и шага, или ей приходилось повторять упражнение по нескольку раз.

Но самое главное, меня мучила мысль, а не на нее ли променял меня Макар.

А не ее ли он теперь кормит шутками из интернета и дает вылизывать собственные яйца?

Я ее торможу после очередной тренировки. Мне надо знать.

Мне надо убедиться, что у Макара появилась любовница.

Я предложила Насте записаться на курсы и самой стать фитнес-инструктором. Наверное, если бы не подсознательная ревность, она бы мне вполне понравилась.

Приятная внешность, нет пафосных ужимок. После того как Даша съехала с общежития, мне стало совсем одиноко, может быть пора завести кота?

После предложения о кофе и курсах, задаю вопрос о Макаре в лоб. Не могу больше ждать.

— И ты, кстати, можешь рассказать, почему за тобой следят люди Макара Черкашина.

Она забавная, смешная, привлекательная. Ничего удивительного, что Макар на нее запал. Если, конечно, я не ошибаюсь.

— Ты похожа на ту рыбку из «В поисках Немо», — смеюсь, наверное, впервые за долгое время, когда Настя делает свои глаза круглыми, как монетки.

Посмотрев по сторонам, никого, не обнаруживая в раздевалке, я тяну Настю к окну, которое выходит на проезжую часть.

— Видишь на другой стороне серый БМВ.

— Ты серьезно? Ты хоть представляешь, сколько их по городу, — хохочет она.

— Ты как будто в облаках летаешь, — напрягает. Она реально не в курсе? Или умело притворяется? — Он постоянно здесь, а потом за тобой катит до самого метро. Всегда одна и та же машина. И ее же я видела у охраны Макара.

Она переводит взгляд на меня, и я буквально чувствую следующий вопрос, но решаю напасть первой.

— Откуда…

— Ты его любовница, и он тебя охраняет? — заявляю я отчаянно и вижу, как от шока она почти вытаращила глаза из орбит.

— Нет, — прочищая горло, говорит она. — Точно нет.

— Чем докажешь? — сразу напрягаюсь я. Ненавижу вранье.

— С какой стати я должна что-то доказывать тебе? — вскидывает подбородок, и отворачивается, стремительно двигаясь к выходу. Но я должна знать правду. Должна знать, что, если я приду к нему с просьбой сделать мне ребенка, не застану его с кем-нибудь вроде Насти. Хотя, как это узнать… Не предугадаешь.

— Потому что я люблю его, — говорю ей в след. Слова, которые я даже про себя боялась сказать. Я все еще его люблю. Скучаю. Мне невыносимо без него. Прикладываю голову к стеклу окна и чувствую руку на голове.

Пора заявится к Майе что ли. Рядом с той парой мне всегда спокойно. Только вот спокойствия больше не хочется. Надоело находиться в вакууме. Надоело ничего не делать. Надоел Макар, который не звонит!

— Я не сплю с ним, — говорит