Записки кельды 2 (СИ) - Владимир Олегович Войлошников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да ёкарганай…*
*Что-то по-бурятски, не очень приличное,
вот так иногда ругаемся в Сибири,
хотя перевод не знаем…
Мы тем временем подъехали к самому́ порталу. Вова поставил телегу, прижав её к борту МФЦшного фургона — уже одна сторона прикрыта. Иркутский бок был надёжно экранирован знакомым нарядом полиции, до сих пор встревоженно наблюдавшим за развитием событий (они тут за три года все нам уже были знакомые, как облупленные). Стражи порядка незамедлительно начали «проверку документов» у группы подозрительных лиц, вроде как провожавших наших цыган, так что у рамки портала в рекордные сроки установилось спокойствие. Ну чё, осталось две стороны. Сдюжим. Всё равно эти по головам друг у друга не полезут.
Цыгане (те, которые «люди», в штанах) между тем разобрались по кибиткам и начали выкатываться за каменный полукруг, забирая вправо. В ночи загорелись пятнышки костров. Ну вот и ладненько. Но бабы держались стойко, в пару десятков глоток причитая над несчастной бедняжечкой.
Господин цыганский барон снова двинулся в нашу сторону.
Опа! До меня дошло, что в этом разговоре было странным — он ни разу не назвал Вову ни по имени, ни Белым Вороном — неужели ничего о нас не слышал? Да ну на!.. Секта противников интернета?
— Вов, спроси, как этого звать.
— Зачем тебе?
— Пусть будет. Информация никогда не лишняя. Для протокола, опять же.
Ну, правда. Интересно же.
Барон (с маячившим у него за плечом телохранителем совершенно огромного размера и зверского вида) подошёл, остановился на дипломатическом расстоянии:
— За что же вы так с девочкой?
Истеричный визг уже изрядно раздражал.
Вова сощурился:
— Купи ответ, барон. Как твоё имя?.. Супруга моя интересуется.
Последнее было для цыгана едва ли не оскорблением. При всей вовлечённости в современные реалии, женщины у них продолжали оставаться чем-то вроде говорящей скотины, ещё и распространяющей скверну…
Цыган пожевал губами.
— Пе́тша.
— А по батюшке?
— Харманович.
Пе́тша Харманович… Да-а-а, так сразу и не вышепчешь. Вова спустился на землю, но даже теперь он был на полторы головы выше низкорослого барона.
— Девочка ваша хотела произнести нехорошие слова в адрес моей супруги. А такого делать категорически нельзя. Всё было сделано гуманно, без отрезания языка. Вира получена, мы больше не в претензии.
Эта мысль, по-видимому, была настолько новой, что не сразу улеглась у цыганского барона в голове. А что если его немного подбодрить?
— А знаете что, Петша? Только сегодня, в качестве рекламной акции, предлагаю вам — совершенно бесплатно! — избавить всех ваших женщин от этого мерзкого визга. А? Когда ещё такая возможность будет? Соглашайтесь!
Цыганский барон посмотрел на меня, как на внезапно заговорившую лошадь.
Вова потеснился перед въезжающим кузовом в портал нашим грузовичком, помаячил сидевшему за рулём Лёне, крикнул:
— Стоп! Нормально! — и согласно покивал, — А что? Веди своих куриц! Ну слушать же невозможно, аж в ушах свербит! Станут тихие, спокойные…
Цыган крякнул и что-то сердито крикнул. Баб как метлой смело вслед уезжающим повозкам. Осталась только сипло рыдающая пострадавшая.
— И всё-таки. Я бы хотел обсудить возможность… вернуть всё как было.
— А! Это — вот, к Ольге Александровне, — Вова стал… как бы это… я бы сказала, по-военному любезен, что ли… — Она у нас целитель, — и, обращаясь уже ко мне: — Что там? Какая цена?
Я позволила себе маленько «подумать»:
— Стоимость исцеления — пятьсот тысяч.
— Рублей? — потрясённо спросил меня забывший о своём возвышенном мужском положении Петша Харманович.
— Да уж не дохлых кошек. Только рубли. Баксы не берём — кому теперь эти фантики нужны? И только при условии полного и искреннего раскаяния в своём поступке. Давайте посмотрим на вашу девочку, — красная и надутая девица нахохлившись сидела поодаль на лавке; в отсутствие зрителей она уже не ревела, а только сердито икала, злобно таращась в мою сторону. — Пока я наблюдаю скорее обратные чувства. Так что вынуждена вам отказать. Но если ситуация изменится — обращайтесь.
Пешта… нет, Петша? Фу, блин, вроде простое имя, а с закавыкой! Короче, цыган ушёл, пожелав нам на прощание «всего доброго». Моё «и вам не хворать» он получил уже в спину и рассеянно махнул рукой. Нему́шка поплелась вслед за ним, всхлипывая и икая с новой силой. К тому моменту как мы закончили свои дела, табор уже ушёл. Нет, не в небо. За портал ушёл, на юг.
Вот ещё что я хотела написа́ть! Недавно мы с мужем об этом говорили. Ещё одна разновидность инерции мышления: почти все переселенцы выходили из портала и шли в открытую сторону. Ну… вот проходя из Иркутска через наш портал переселенцы шли на север. Это если прямо переть. А так… подавляющее большинство натоптанных дорожек и тропинок уходило в границах такого веера: от почти чётко западного (нашего) через север до восточного направлений. На юг не пошёл почти никто. А вот цыгане — пошли. Креативные наши…
И СНОВА ПЛАНОВ ГРОМАДЬЁ!
Лето четвёртого года Новой Земли
Новость о таких замечательных соседях была, конечно, неприятной. Но не смертельной. Владимир Олегович вместе с оборонным активом (несколькими мужиками из разных силовых структур) подкорректировали схемки тренировок, провели несколько учений — особенно для новеньких и вдвойне особенно для новеньких детей, закупили ещё пару ящиков тактических свистков (в которые полагалось дудеть в случае ахтунга), ну и… продолжали жить, в общем. Ну цыгане и цыгане. Что теперь — сидеть, бояться?
Тем более, что с Черёмуховым мостом дело шло уже к завершению — остались финальное покрытие, башня с опускающимися решётками (по типу ворот в детинец) и пристроенная к ней караулка — на будущее, когда мост зафунциклирует на полную катушку. Все эти работы архитекторы Федосеевы-старшие с чистой совестью повесили на сына, а сами начали рыть копытами землю, доказывая необходимость начать строительство моста через Бурную.
Я уже говорила, что наш холм, на котором должен был вырасти замок, был здоровенной скалой, как будто бы брошенной в месте слияния двух рек: холодной стремительной Бурной и неторопливой и гораздо более тёплой Брусничной, ближе к слиянию разливающейся вытянутым заливом Длинной Рубашки.
Так вот, про ска́лы. То ли от такого титанического удара кусочки гигантского камня откололись и впились поперёк русла Бурной, словно
