Темные сестры - Ольга Олеговна Пашнина

вмешивался с того момента, как увидел тебя с друзьями. А по статьям в студенческой газете очень сложно понять, обзавелась ли ты врагами.

– Хорошо, – я сделала несколько глубоких вдохов, – делай то, что считаешь нужным.

– Тогда дай мне все, что знаешь о Джейке.

Наверное, Герберт был прав. И проверить нужно всякого, кто хоть как-то близок к семье. Но как же не хотелось верить в то, что я совершенно не разбираюсь в людях! И много лет не замечала такой сильной ненависти рядом.

– Я схожу за деньгами целителю, – сказала я. – Пусть дождется меня, если закончит.

Деньги можно было взять или в комнате, или в кабинете, где я держала немного золота на случай непредвиденных обстоятельств. Кабинет оказался ближе.

В тусклом свете, что падал на стол, я увидела конверт и сразу же поняла, что он означает.

Новое послание. Новая шутка… издевка, угроза?

Я решительно пересекла кабинет и достала письмо.

«Кот снова поймал свою мышку. Куда она сбежит на этот раз?»

В конверте оказался рисунок. Но не такой, какой мы с сестрами получили в ночь, когда погибла Эмили. Не рукотворный, а созданный при помощи магии. Такой, какими Кайла доставала Герберта и Кристалл, запечатлевая их встречи на кристаллы записи и развешивая снимки по городу.

Сцена в подвале еще не успела выветриться из головы и толком уложиться в сознании, поэтому я ощутила, как кровь приливает к лицу. Рисунок изображал меня со связанными руками и Герберта со стеком позади. Сомнений не было – рисунок сделали именно в тот момент, когда мы были в подвале. При мысли, что кто-то наблюдал за мной в такой момент, сделалось тошно. В порыве ярости я скомкала лист, и он исчез в пламени, на доли секунды вырвавшемся из руки.

Спокойно, Кортни.

– Кортни, я должен уйти к себе, взять кое-какие документы и заказать выписки из метрических книг, ты справишься здесь одна? – Герберт заглянул в кабинет. – Кортни? Ты в порядке?

– Да, все нормально. Иди.

Но Герберт не ушел, а, напротив, прошел в кабинет и остановился около меня, буравя взглядом. Что он надеялся увидеть?

Я чуть-чуть, словно невзначай, отступила и оказалась около небольшого настенного зеркала. Надо бы разрешить Нине здесь убраться: рамка да и само зеркало покрылись толстым слоем пыли. И отец, и Кристалл не терпели, когда кто-то посторонний роется в их вещах, а я все равно не использую кабинет по назначению. Пора выбросить из него весь хлам.

– Мне кажется, ты чем-то расстроена. И явно не неуклюжестью Ким. Что-то случилось?

– Все хорошо, – упрямо повторила я, сама не зная, почему скрываю конверт.

И тогда Герберт склонился, чтобы меня поцеловать. Но я отстранилась и натолкнулась на удивленный взгляд темных глаз.

– Кортни, я ухожу на весь день, почему я не могу тебя поцеловать?

Только короткий миг я не владела собой, а потом все прошло, и привычная снисходительная улыбка стерла с лица Герберта недоумение.

– У нас с тобой не роман, Герберт. Не нужно целовать меня перед уходом.

– То есть в подвале ты отдавалась мне из вежливости?

– Ты не спрашивал моего позволения.

– Я тебя не насиловал, Кортни, не смей меня в этом обвинять! – с нажимом произнес он.

– Есть кое-что кроме секса, – мне с трудом удавалось говорить спокойно, – я никогда не отрицала, что наши встречи приносили… некоторое удовлетворение. Но мне не нужны отношения, когда в моменте мне хорошо, а после хочется отмыться от грязи. К тому же не стоит забывать, что, несмотря на твою дружбу с отцом, мы из разных кругов, Герберт.

На секунду показалось, он меня ударит, и я даже отступила, хотя дальше особо и отступать-то было некуда.

– Кортни, ты это серьезно? Я признался тебе в любви!

Я поморщилась. Какой-то частью я верила, что его слова просто приснились. Что воображение, вкупе с усталостью, выдало желаемое за действительное.

– Герберт, я не хочу повторения истории, я не вернусь к тебе. Эта ночь была последней моей ошибкой. Они слишком дорого мне обходятся. А ты превращаешь меня в того человека, которым я боялась стать.

Когда он вскинул руку, я вздрогнула. Герберт ударил в зеркало, в паре сантиметров от моего лица. Несколько осколков упали на пол, а на трещине появились капельки крови.

– Не я превращаю тебя в копию отца, Кортни, а ты отчаянно стремишься ею стать. Похоже, сбежать из дома оказалось мало. Ты так и не научилась жить без одобрения Карла.

Герберт ушел.

Я долго смотрела на алые бусинки, скатывающиеся по зеркальной поверхности. Внутри что-то медленно рассыпалось. Я опустилась на колени, чтобы убрать мусор.

– Собираешь осколки собственного сердца?

Кайла прошлась по комнате и уселась в кресло.

– Я думала, ты ушла спать.

– Я собиралась, – не смутилась сестра. – Только вы так были заняты разборками, что общаться с целителем пришлось мне. Если тебе интересно, Ким будет в порядке. Сейчас она спит. Ничего страшного, не останется даже шрама.

– Хорошо, – безучастно сказала я.

– По тебе не заметно, что тебе хорошо. Кортни, что ты творишь? Я могу понять твою ненависть к отцу – да, он был дерьмом, а не папой. К Кристалл – тоже отчасти понимаю. Даже ненависть ко мне пойму – я не была хорошей сестрой. Но что тебе сделал Герберт? Ты славно его приложила, на такое даже я не способна. А ты знаешь, что обо мне говорят.

– Кайла, мне кажется, я вышла из возраста, когда хочется доверять сестре секреты.

– Да нет, без вопросов. – Она подняла руки и усмехнулась. – Мне просто интересно, почему ты так любишь делать больно тем, кто о тебе заботится. Кристалл из кожи вон лезла, чтобы помочь тебе в Даркфелле в обход воли отца, а ты ее даже не навестила. А сейчас отталкиваешь единственного человека, готового нам помогать. Где ты собираешься найти нового юриста, готового разбираться с делами нашей семьи?

– Герберт ведет наши дела не потому, что заботится обо мне, – отрезала я.

– Да, конечно, он просто обожает ковыряться в чужих бумагах. Да половину из того, что Герберт делает, юрист вообще знать не обязан! Ты не занимаешься домом, не вызываешь садовника, не платишь за магию, на которой, кстати, работает твой душ, где ты часами пропадаешь. Не знаешь, как вообще охраняется дом и чьими силами. Продолжать?

– И что? Мне теперь спать с ним из благодарности? У него есть гонорар. Кстати, немаленький. В другом месте за такие деньги придется спать не с хозяйкой, а с хозяином.

– Ну и стервой же ты