Гамильтон - Лорел Гамильтон

- Ты.

- Врун, - сказала я.

Он приподнялся, и по комнате пронеслась потусторонняя энергия.

- Как ты осмеливаешься?

- Ричард, будь честным с самим собой. Что бы ты пожелал, если бы смог получить все, что угодно, даже самое невозможное?

Он моргнул, и уровень энергии в помещении спал. Он уставился на меня. Затем произнес:

- Я не хочу быть оборотнем.

- Вот твое самое сильное желание, Ричард, и ardeur тебе этого дать не может. Я не смогла бы стать этим для тебя, поэтому ardeur между нами не сработал. Потому что твое желание не имеет ничего общего с сексом или любовью.

Он, не отрывая от меня взгляда, снова уселся в воду, выглядело это так, словно его разом покинули силы.

- Боже мой, - прошептал он.

- Сначала мы думали, что твои желания слишком противоречивы, чтобы ardeur мог выбрать из них одно, но потом я поняла, в чем дело.

- Ты права, - сказал Ричард. На его лице отражалась тень ужаса. Он взглянул на меня, и глаза его были полны болью. - Я сам сделал это с собой.

Я поежилась. Ричард продолжил:

- Я так боялся стать чудовищем, что стал вводить вакцину против ликантропии. Так я ее и подцепил.

- Знаю, - мягко сказала я.

- И потерял я тебя потому, что ненавижу себя сильнее, чем хочу тебя.

- Ты не потерял меня, Ричард.

Он снова посмотрел на меня, и мне пришлось сделать усилие, чтобы не отвести взгляд.

- Ты никогда не будешь только моей. У нас никогда не будет совместной жизни.

- Но мы можем быть частью жизни друг друга, Ричард.

- Не так, как мне этого хочется.

- Может, и не так. Но, Ричард, не нужно отбрасывать то, что у нас есть. Неужели это было так плохо - спать с нами вместе вчера? Это было настолько ужасно?

- Нет, - ответил он. - И, не окажись я с тобой в кровати, Марми Нуар могла бы сделать что-то ужасное с тобой. Тебе нужна моя защита.

- Да, иногда нужна.

- Но я не смогу жить еще с двумя мужчинами, Анита. Не смогу делить с ними постель каждую ночь. Просто не могу.

Мои глаза заслезились, а в горле образовался комок. Черт подери, я не заплачу. Я смогла выдавить из себя:

- Знаю.

- Тогда как мне вписаться в твою жизнь?

- А как я вписываюсь в твою? - спросила я.

- Справедливо, - кивнул он. И больше ничего не добавил.

Я сидела со своей стороны ванны, чувствуя себя потерянной и несчастной. Только Ричард мог заставить меня чувствовать себя так плохо, только он умудрялся ранить меня настолько глубоко. Черт возьми.

Внезапно я ощутила где-то вдалеке Натаниэля, словно слабый зов. Ему было нехорошо, что означало, что Дамиану в гробу намного хуже. Дамиан еще не проснулся, и мне нужно накормить ardeur до того, как он попытается встать. Жан-Клод объяснил мне, что если однажды утром моей энергии не хватит, чтобы разбудить тело Дамиана, то он не встанет уже никогда. Так и останется мертвым, навечно.

- Мне нужно накормить ardeur, Ричард, и немедленно. Натаниэлю уже плохо, и я не хочу рисковать Дамианом.

Ричард кивнул. Я ожидала, что он предложит найти для этого кого-то другого, но он этого не предложил.

- Нам нужна достаточная прелюдия, чтобы ты смогла кормиться от меня.

- Мы ссоримся, это хорошей прелюдией не назвать.

- Хочешь сказать, что уже не хочешь меня? - он спросил это тихо, осторожно, словно балансируя на над морем эмоций, стоя на тонкой ветке. Одно неверное слово - и ветка сломается, и весь мир рухнет. Дерьмо.

- Я хочу сказать, что на долгие прелюдии просто нет времени. Мне нужно срочно кормиться. А я все пытаюсь не заплакать, и это нисколько не способствует сексу. Во всяком случае, у меня так.

- Извини, Анита.

- Не надо извиняться, Ричард. Исправь это. Исправь себя, нас, или не делай этого совсем. Но, что бы ты не решил, нам нужно поторопиться. Не хочу рисковать чьими-то жизнями из-за того, что мы снова поцапались.

Он снова кивнул, словно признавая справедливость претензии. Может, и правда признавал. Он сделал движение ко мне, и я тут же подозрительно спросила:

- Что это ты задумал?

- Тебе нужно покормиться от меня, Анита.

- Я разозлена и разобижена, и не способна думать о сексе.

- Я могу тебя оставить, но это ничего не изменит. Даже без меня ты не сможешь сконцентрироваться на сексе, разве нет?

С его логикой было трудно поспорить. Я едва не брякнула: «Остальные-то поменьше тебя будут, а в такой ситуации это предпочтительнее», но благоразумно промолчала. Мне не хотелось ранить его так сильно. Еще я знала, что если мы с Ричардом не придем к взаимопониманию, то однажды наши отношения лопнут.

Он всегда будет подвластным зверем Жан-Клода, будет связан с нами триумвиратом силы, но при этом будет сломлен. Все равно, что поддерживать отношения с тем, с кем уже развелся, но не можешь никак порвать окончательно. Маленький личный ад, вот что это такое.

Ричард встал на колени напротив меня, и вода доходила ему до пояса. Кончики его волос были мокрыми, но макушка еще сухая, и на ней осталось немного той липкой дряни, которая брызнула на нас, когда перекинулся Тревис. Откровенно говоря, слегка растрепанный вид нисколько не портил его внешность, а вот ссора - это да. Жалобы на все подряд и стойкое нежелание быть оборотнем были весьма непривлекательны. Я смотрела в его лицо, такое красивое, почти до остановки дыхания. Достаточно красивое, чтобы разбить сердце в выпускных классах. Но все же, красота и мощное оснащение не дают ему права делать мне так больно. Я смотрела на него, и впервые за все время мое сердце не пыталось выпрыгнуть из груди, и либидо не зашкаливало. Я устала от постоянных ссор. Устала от его неспособности принять свою сущность. Он не верил в то, что я суккуб. Он думал, что с этим можно бороться, забрав меня подальше от Жан-Клода. Неужели он не понимал, что это невозможно для нас обоих? Судя по тому, что он сказал, - действительно не понимал, и сознавать это было печально.

Ричард поднялся на ноги. Он стоял, и капельки воды стекали по нему вниз. Мой взгляд уперся в определенную часть его тела, украшенную каплями воды. У нас у всех есть свои слабости, а одна из моих слабостей - вода. Ричард встречался со мной достаточно давно, чтобы знать об этом. Он наверняка был уверен в том, что вид его, голого и мокрого, способен отвлечь меня от питаемой к нему злости. У меня было мгновение, чтобы решить, придерживаться ли этой злости, смешанной с печалью, или делать то, что хотелось. Делать то, о чем напомнил резко участившийся пульс на шее. Я почувствовала, как Натаниэль сползает по стене. Тогда я опустилась на колени, положила руки на теплые, мокрые бедра Ричарда, и склонилась к его телу.

ГЛАВА 16